Гришка против Пустынного демона (СИ) - Золотарев Егор - Страница 40

— А-а-а! Уберите! Уберите! — она задрала подол платья, и Гриша увидел, как с внутренней части бедра свисает еще одна черная туша.

— Ур, держи Бонапарта! — юноша метнулся к Назифе, упал перед ней на колени и схватил гада, но тот легко высвободился из крепкой хватки.

Девушка беспрестанно верещала и подпрыгивала:

— Как же больно! Он вгрызается в меня! Убери! А-а-а-а!!!

Гриша выбился из сил, но так и не смог оторвать тварь от ее ноги.

— Подожди! Я кинжалом попробую.

— Ты меня искромсаешь! — она уже не кричала, а в голос ревела.

— Замри, — тихо сказал он и воткнул острие кинжала в свисающее тело гада.

Тот начал сильнее извиваться, пытаясь ускользнуть, но из него потекла темная жидкость. Гриша поднимался все выше, с легкостью разрезая желеобразное тело на две половинки. Тварь дернулась напоследок и отвалилась. При слабом свете звезд Гриша разглядел круглую кровоточащую рану на бедре Назифа, затем посмотрел еще выше и присвистнул:

— Ты что, без трусиков?

— Не смотри! — возмущенно воскликнула она и сразу же опустила подол.

— Пока вы там развлекаетесь, тварь пожирает Бонапарта, — подал голос Ур.

Гриша в два прыжка подбежал к коню и наклонился к слизняку:

— Ого! Этот уже вырос раза в два.

Он проделал также, как и с Назифой, только жидкости в нем было в несколько раз больше.

— Это кровь коня, — кивнул Ур на потемневший песок.

Назифа подошла к ним, постоянно обшаривая глазами землю.

— Я боюсь. Вдруг опять укусят.

— Надо костер развести.

Сухой травы и высохших деревьев было много, поэтому уже через десять минут Ур чиркнул маленькими розовыми камнями, которые носил на шее в мешочке, и костер вспыхнул.

Бонапарт успокоился, и Гриша подвел его к огню, чтобы внимательнее рассмотреть рану на шее.

— Кровь запеклась и не течет. Бедняжка, натерпелся.

Он развязал первый бурдюк, в котором еще оставалось немного воды, и напоил коня. Затем отломал кусок хлеба и протянул ему на ладони. Конь подхватил хлеб губами и начал жевать.

— Молодец. Умница. Хороший мальчик, — приговаривал Гриша, нежно поглаживая его по морде.

Назифа плюхнулась на землю и обижено пробурчала:

— Могли бы и за мной поухаживать. Я ведь тоже пострадала.

— О, прости! — Ур опустился рядом с ней. — Покажи, укус этой твари?

Девушка раскраснелась и замялась, а Гриша хохотнул:

— Она не может, у нее там целые…

— Только попробуй, — Назифа поджала губы, хищно прищурилась и показала увесистый кулак.

— Ладно-ладно, — поднял он руки. — Мне нравится все, что задумано природой. Нет, конечно, богатые барышни очень следят за этим и постоянно оголяют, а вот наши, деревенские, ходят, как Бог дал. У кого рыжие, у кого черные…

— Ты можешь заткнуться?!

Гриша кивнул и повернулся к коню. Однако смешки то и дело вырывались наружу. Обиженная девушка подвинулась к костру и принялась бросала сухие травинки в огонь, которые сгорали налету.

— Гриша, ты заметил, что после того, как растопил лаву, «Священный огонь» больше не появлялся? — спросил Ур.

— Да, заметил. Хотя с того момента пугался и не раз. Особенно, когда сидел верхом на Пустынном. Огонь сделал свое дело, огонь может уходить, — изрек он невесть откуда взявшуюся мудрость.

Ур с помощью веток притащил безжизненные черные тельца к костру и наклонился над ними. Круглые рты с множеством мелких зубов были открыты, не было ни глаза, ни носа, ни ушей. Гладкое склизкое тело заканчивалось костяным хвостом, напоминающим буравчик.

— Как ты думаешь, кто это? — шепотом спросила Назифа с ужасом рассматривая зубы, которые еще час тому назад вгрызались в самую нежную часть ее бедра.

— Не знаю. В первый раз вижу.

К ним подошел Гриша и присел на корточки:

— Похожи на наших миногов.

Друзья вопросительно уставились на него, и пришлось пояснить:

— Рыбы такие. Живут на речке у Обухово. Мы пару раз с Васей ловили их. Повариха жарила с картошкой. Было о-очень вкусно.

— Они тоже бросаются на людей? — содрогнулась Назифа.

— Нет, конечно! Просто у них рты такие же круглые. А в остальном совсем не похожи.

— Пф-ф-ф, — шумно выдохнул Ур. — А говоришь, похожи. Вон у демона тоже рот круглый. Они что, по-твоему, тоже похожи?

— Ладно-ладно, что пристал? Не похожи они на миногов. Но, коли напомнил о Пустынном, то я до сих пор не могу понять, где люди, которых он украл?

Он взял ветку и провел по острым зубам твари, присосавшейся к ноге Назифы. Ур почесал щеку и пожал плечами.

— Я не знаю. Может, не надо было уходить из Груфу, пока не нашли их останки?

— Хорошо, что ушли, — вмешалась девушка. — Им уже не помочь, в отличие от жителей Эль-Кара. Давайте ложиться спать. Мы должны успеть в город до заката.

Ур отшвырнул тварей подальше от костра, встал и прошелся по лагерю, разминая ноги. Пришел его черед дежурить, поэтому Гриша и Назифа легли спать у костра.

***

— Гриша. Гриша вставай! — услышал он сквозь сон.

— Боже, когда же я высплюсь? — простонал он и с трудом разлепил глаза.

Небо на горизонте только начало светлеть. Звезды еще виднелись на темно-синем небесном полотне.

— Не моя очередь дежурить, буди Назифу, — юноша вновь повалился на теплый песок, но Ур не унимался.

— Вставай, кому говорю! С Назифой беда.

Сон сразу же улетучился. Он рывком сел и посмотрел туда, где спала девушка. От увиденного ему стало плохо. Вместо красивой молодой подтянутой Назифы лежала темно-серая надутая масса и жалобно скулила. Платье на ней расползлось по швам, пояс с кинжалами лопнул и лежал на земле. Она испуганно вращала глазами и пыталась что-то сказать опухшими до неимоверных размеров губами.

Гриша на карачках подполз к ней и зашептал:

— Ур, что с ней случилось?

— Посмотри на коня и поймешь.

Юноша обернулся и увидел Бонапарта. Он лежал на боку, тяжело дышал и напоминал бегемота с копытами.

— Они были ядовитые, — догадался Гриша. — Чтоб их черти в котле варили! Что же нам теперь делать?

— Я не знаю, но дело плохо. Придется коня оставить, а Назифу тащить в Эль-Кар. Хотя и там ей некому помочь. Лекарей в городе уже давно нет. Все ко мне бежали за советом или порошком. А я не знаю, что это такое и как это лечат.

Гриша с состраданием посмотрел на девушку. Она тяжело дышала и хватала ртом воздух. С ее глаз скатывались слезы, стекали по вискам и исчезали в волосах. Ур налил воды, приподнял ее голову и поднес кружку к непослушным губам. Назифа с трудом сделала несколько глотков и снова опустилась на землю. В это время юноша подошел к коню. Тот с мольбой смотрел на нового хозяина и даже силился встать, но у него не получилось. Опухшее бугристое тело не слушалось.

— Как же вам помочь? Как? — он погладил Бонапарта по морде. — Прощай, друг. Прости меня, но я не могу тебе помочь.

Он встал и начал собирать вещи.

— Пойдем в город. Достанешь свои порошки, пороешься в библиотеке и найдешь лекарство. А может, само пройдет. Вот Лизка, мачеха моя, от меда опухает. Бывало, наестся на ночь, а утром встает с опухшим глазом или пальцем. И ничего. День-два и нет опухоли.

— Да, надо идти. Только, как ее нести? Надо носилки сделать.

Между тем на горизонте появился краешек солнца и осветил землю. Гриша огляделся. Маленькие высохшие деревца торчали повсюду. Он подходил от дерева к дереву, но сухие сгнившие внутри стволы легко ломались и крошились.

— Носилки не сделать! — крикнул он Уру. — На руках придется нести.

Гриша подошел к Назифе. Как оказалось, она не только увеличилась в размере, но и в весе. Как бы он не силился ее поднять, не мог оторвать от земли. А на ее коже при прикосновении оставались глубокие вмятины.

— Помоги мне посадить ее. На спине понесу.

С огромным трудом две мужчин посадили распухшую Назифу, которая постоянно заваливалась то на одну, то на другую сторону. Гриша перекинул ее руки себе на плечи и попытался встать.