Анархист (СИ) - Ежов Сергей - Страница 30

И охраной госпиталя занялось не какое-то простое подразделение, а целый батальон Осназа НКВД.

Порядок действий в госпитале установлен такой: из самолётов мешки с телами раненых или не окончательно мёртвых бойцов и командиров доставляли в отдельные боксы приёмного покоя, где бригады специально натренированных санитаров готовили пациентов к конвейерной операции, отработанной здесь до мелочей.

В операционную номер один пациентов доставляли уже на операционных столах, снабженных колесиками. Там их встречали Ирина с Ларисой, мгновенно раскладывали микрохирурги и наклеивали пластыри. В сущности, это работа операционных медбратьев, но выяснилось, что тактильный контакт с пациентом крайне важен. Были случаи, когда при прикосновении рук врача, пациент выныривал из бессознательного состояния. Более того: едва ли не в порядке вещей стало возобновление работы сердца раненого от простого прикосновения руки врача. В чём причина — ни Ирина, ни Лариса не задумывались — наверное побочное действие аппаратуры из будущего.

Затем начинался, собственно говоря, первый этап операции, который женщины между собой называли «штопка крупными стежками». Во время этого этапа микрохирурги ликвидировали наиболее опасные и глубокие повреждения, оставляя открытыми раневые каналы. Ирина и Лариса руководили работой всех устройств, а их бывало немало, поскольку в операционной номер один порой находилось одновременно до пятнадцати пациентов. Ирина при этом сидела на металлическом стуле, а Лариса сидела или стояла рядом, держа подругу за предплечье. Когда у кого-то из пациентов заканчивался цикл первой очереди лечения, Лариса выходила из транса и указывала на него. Медбратья собирали выходящие микрохирурги, отделяли пластыри, помещая их в кюветы со стерилизационными растворами, а самого пациента прямо на столе, отвозили в одну из шести операционных номер два, где он попадал в руки обычных хирургов, задачей которых было восстановление всех слоёв внутренних оболочек. Этот этап получил название «штопка набело».

Из операционной номер два, пациент отправлялся в палату интенсивной терапии, где его приводили в относительный порядок, в основном, восстанавливая объём крови, потерянной после ранения. Впрочем, хватало и других проблем.

А уже через день пациентов снова грузили на самолёты или автотранспорт, и отправляли в другие госпиталя и клиники — на долечивание.

Важным обстоятельством было то, что операционные делились на три потока: в одних проводились операции, второй поток подвергался мытью и стерилизации, а третий стоял в резерве: случалось, что вдруг, неожиданно поступала очередная группа раненых, вот для них и открывались резервные операционные.

В один из таких рабочих дней госпиталь посетил Николай Нилович Бурденко. Великий учёный и организатор науки внимательно ознакомился со всеми этапами работы госпиталя, попытался взять на себя и управление микрохирургом, и не огорчился, потерпев поражение в этом начинании.

— Видите ли, Николай Нилович, как выяснилось, с такой работой легче справляются женщины, и мы готовим три пары, как мы себя называем, дистанционных операторов. — уже в своём кабинете пояснила Ирина.

— Что же дадут дополнительные пары операторов? — поднял лохматую бровь старый академик.

— Появится возможность вести приём круглые сутки. Пока наш предел — пятьдесят операций в сутки, поскольку нам, как это ни прискорбно, надо спать и отдыхать. И если обычного хирурга легко можно заменить, то дистанционного оператора просто некем.

— Понимаю. Увеличение пропускной способности госпиталя в три раза — это огромное достижение. Однако я приехал вот ещё по какому поводу: человек, снабдивший вас столь совершенными приборами, наверняка обладает знаниями, несколько обгоняющими современные. Вы ведь общались с этим человеком?

— Да, Николай Нилович, общались.

— И каково же у вас мнение об этой личности, умён ли он, образован ли?

— Ах, Николай Нилович, Антон Петрович необыкновенно умён, можно сказать, умён как Вы! — пылко воскликнула Ирина.

— Вот коли он умён и многознающ, пусть поделится своими знаниями с нами. А Вы, милая Ирина Михайловна, уж сделайте милость, проявите настойчивость и попроситесь в ученицы. Я же вижу, что Вам хочется этого. — подначил академик — И мы все получим много пользы от вашей учёбы, в первую очередь новые знания.

— Непременно попросимся! Лично я буду проситься от всего сердца. — горячо уверила Ирина.

Она вдруг отчётливо осознала, что её влечёт к Антону Петровичу, доброму дяде доктору, как она про себя его называла, а тут умнейший человек современности предлагает такой простой и естественный план сближения... Это же прекрасно!

На следующий день после отъезда Бурденко, Ирина с Ларисой отправилась в гости к Антону Петровичу. По дороге она чуть было не поссорилась с Ларисой: почему-то ей показалось, что подруга увлеклась Антоном Петровичем, но, слава богу, всё разъяснилось.

На самом деле Ларисе ещё до войны приглянулся Юрий. Ну, тогда до войны, не настолько, чтобы заводить с ним серьёзные, обязывающие отношения... Но совместное большое дело, в которое они оказались случайно вовлечены, изменили взгляды Ларисы. Да и то сказать: раньше Юрий был обычным военным, молодым командиром, то есть сильным и симпатичным мужчиной, только вот под причёской у него катался гладкий бильярдный шар с одной извилиной пунктиром от уха до уха, впрочем, как у почти всех нормальных вояк. Читать Юрий не любил, науками не интересовался, и даже карьерные перспективы у него были очевидные и вполне незавидные: если не сгорит во время очередного вылета, то может статься, дорастёт до комполка. Это предел. Выше — вряд ли, поскольку Юрий никогда не умел обзаводиться нужными, полезными для карьеры связями, а талантами стратега или хотя бы штабиста, он отнюдь не отмечен.

А когда Юрий попал в руки Антона Петровича, выяснилось, что по отполированной кости бильярдного шара, что катается под Юриной причёской, вполне могут быть процарапаны борозды. А потом борозды углубились до извилин, всё увеличиваясь в количестве и усложняясь в структуре. Юрий вдруг стал глотать книги, в основном посвящённые биологии и астрономии. Кроме специальной литературы Юрий стал читать и художественную, в основном мировую классику. К тому же, наличие в постоянной близости прекрасно образованного и широко мыслящего собеседника тоже стимулировало перерождение кости в мозговое вещество.

Лариса, случалось, поглядывала и на Антона Петровича... Но нет. Ей нужен кто-то попроще.

Впрочем, умная Лариса, в своей речи деликатно опустила толику своего, пусть и невеликого интереса к Антону Петровичу, заострив внимание на Юрии, перспективах его умственного развития, и как следствие, карьерного роста, а там и матримониальных планов в его адрес.

По приезду в полк, Ирина и Лариса обратились к особисту, и тот любезно проводил их к палатке, которую занимают Антон и Юрий. Вскоре пришли и хозяева — они только что вернулись из столовой.

Встреча была радостной, а разговор — очень полезным. Антон Петрович почти сразу согласился взять на себя новые обязанности учёного руководителя, но что огорчило Ирину до глубины души — не сделал даже слабой попытки сблизиться. Мужчина вёл себя как хороший учитель в обществе красивых девочек-старшеклассниц: разговаривал, шутил. Случалось, отвешивал забавные комплименты... и всё.

А потом началась учёба. Довольно странная и необычная, поскольку и учитель, и ученицы были страшно заняты и очень уставали. Но во время встреч Антон Петрович читал им лекции и проводил разные увлекательные и очень поучительные опыты.

Учиться у Антона Петровича оказалось необычайно интересно: он с необыкновенной скоростью диктовал трём стенографисткам, работающим посменно, учебники биологии, физики, химии и многих других наук. К примеру, Ирина с удивлением узнала, что иммунология является не маленьким разделом биологии человека, а преогромной отраслью, куда со временем уйдут гигантские силы средства и умственные усилия современного научного сообщества.