Код лихорадки (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 42

Они не остановились, пока не достигли угрожающей двери здания из бетонных блоков. У здания была запирающаяся рукоятка, похожая на ту, которую можно увидеть на подводной лодке – вот почему они выбрали его для хранения карт, которые они рисовали. Минхо вставил ключ, затем начал крутить колесо, до тех пор, пока что-то не щелкнуло и дверь не открылась. Они вдвоем вошли внутрь, первые Бегуны, вернувшиеся домой. За ними последовал жук-наблюдатель, и Томас переключил изображение и звук на главный дисплей.

Когда Минхо схватил для них листки бумаги, оба мальчика что-то бормотали себе под нос. Это звучало так, как будто они говорили: «Влево, влево, вправо, влево, вправо, вправо» и «скала с двумя кулаками, затем три правых» и «радужная трещина, влево, лысая плющевая точка, влево, вправо, вправо.» Они яростно писали на своих бумагах, записывая свои слова, пока не забыли.

«Фу!» Сказал Минхо, роняя карандаш; он вытянул руки над головой и зевнул. «Славная пробежка выдалась сегодня.»

«Не слишком убого,» пробормотал Ньют, усмехаясь про себя.

Затем они брали новые листы бумаги и начинали превращать свои слова в визуальную карту.

Алби в одиночестве сидел на скамейке у флагштока. Наступила ночь, и двери уже давно закрылись. Рядом с ним стояла пустая тарелка; крошки усеивали его рубашку. Его глаза были закрыты, тело совершенно неподвижно.

«Алби?» сказал кто-то, подходя к нему.

«ТСС!» Прошипел Алби. «Оставь меня одного. Я хочу послушать.»

«Ладно.» Но ребенок остался рядом, закрыв глаза, как Алби.

За пределами огромного ограждения их дома, стены лабиринта начали менять свое положение. Земля задрожала, и далекий грохот камня о камень наполнил воздух. На лице Алби появилось что-то похожее на улыбку.

«Гром,» прошептал он.

«Что?» спросил его посетитель.

«Гром. Я помню гром.»

По его щеке скатилась слеза. Он не стал ее вытирать.

Томас молча и угрюмо сидел в кресле, пока доктор Пейдж измеряла его жизненные показатели. Сегодня у него было полно занятий, и он боялся их с такой тяжестью, что ему хотелось плакать.

«Ты сегодня какой-то тихий,» сказала доктор.

«Мне это необходимо,» ответил он. «Пожалуйста. Сегодня мне нужно быть спокойным.»

Она прошептала свой ответ. «Хорошо.»

Томас представил себе, как его друзья занимаются своими делами в Глейде. Попытался представить, что они делают в эту самую секунду. И он подумал о том, о чем думал уже некоторое время: когда-нибудь он, вероятно, присоединится к ним, там. Это было бы правильно.

Доктор Пейдж воткнула в него иглу, и на этот раз он почувствовал это.

Томас продолжал жить своей странной, скучной, иногда душераздирающей, иногда возвышающей жизнью. Наблюдая за тем, как его друзья преодолевают трудности в Глейде и в лабиринте. Также наблюдая, как они процветают, упорно трудятся, чтобы сделать это место лучше. Были установлены правила, назначены рабочие места, выработан распорядок дня. Хомстед была в три раза больше, чем когда они там появились впервые, и Минхо был назначен Смотрителем Бегунов.

Все это и многое другое происходило по мере того, как дни превращались в недели и даже в месяцы. Тереза и Чак были его постоянными спутниками, и он любил, когда они были рядом. Они делали его жизнь сносной, иногда даже веселой. Но трудно быть слишком легкомысленным, когда место, в котором вы живете, постоянно напоминает вам о двух вещах: ваши друзья были в эксперименте, и этот эксперимент существовал, потому что ужасная, отвратительная болезнь свирепствовала во внешнем мире.

Так он и жил. День за днем. Наблюдение за его телом, посещение занятий, делать то, о чем его просили. Например, помогать Терезе каждый месяц готовить нового мальчика к отправке. Подвал, где он оставил столько приятных воспоминаний, теперь был местом, куда он наведывался только раз в месяц. Он казался все темнее и темнее, чем когда-либо прежде. Он делал все, что мог, чтобы найти время для наблюдения, делая свои собственные заметки о том, что он видел, делясь ими с доктором Пейдж. Чем лучше анализ, тем больше сеансов он получал.

В основном это была скучная жизнь, прерываемая приятными моментами с Терезой и Чаком. Это было вполне терпимо благодаря все возрастающей доброте доктора Пейдж, которая, казалось, была единственным членом ПОРОКА с сердцем, единственным, кто помнил, каково это-быть ребенком. Она не постеснялась повторить то, что сказала в тот день, о том, что любит их, как своих собственных детей. Но это всегда было пронизано чувством опасности, как будто она знала на каком-то уровне, что позволить себе чувствовать себя так может быть самым большим риском, на который она когда-либо пойдет.

Это был странный мир. Но Томас был жив, и он жил.

ГЛАВА 42

230.08.21 | 10:32

Его сумасшедший день начался со стука в дверь во время утреннего перерыва.

Когда он открыл дверь, рядом с Рэндаллом стоял мальчик, которого он никогда раньше не видел. В последнее время этот человек редко появлялся – Томас был почти уверен, что не видел его со дня смерти Джорджа. И выглядел он не очень хорошо. Он похудел еще больше, и лицо его казалось серым. Что касается новенького, то он был чуть выше Томаса, светловолосый, с широко раскрытыми, как у младенца, любопытными глазами.

«Это Бен,» сказал Рэндалл. «Он один из новых субъектов, которых мы подобрали за последние несколько дней, у него идеальный возраст для отправки. Доктор Пейдж хочет, чтобы ты подготовил его, перед тем, как он будет проходить ежедневные осмотры и тесты.»

Рэндалл не дожидаясь ответа, отвернулся и быстро зашагал по коридору, словно опаздывал на встречу. Бедный Бен стоял, нервно моргая.

«Не беспокойся об этом парне,» сказал Томас, открывая дверь по шире. «Он всегда был чудаком. Заходи. Хочешь верь, хочешь нет, но я помню, каково это – быть здесь новеньким.»

«Спасибо.» Бен робко вошел в комнату и сел за стол, когда Томас указал ему на стул. «Они нашли меня в Денвере.»

А потом малыш мгновенно преобразился и разрыдался. Он закрыл лицо руками, и его плечи вздрагивали при каждом всхлипывании.

Денвер? Томас много изучал об этом город – о том, что это безопасная зона, место сбора для тех, у кого нет Вспышки. Они, очевидно, приняли чрезвычайные меры предосторожности, чтобы убедиться, что зараженные никогда не проникнут внутрь, он был окружен мощными укрепленными стенами. Тот факт, что Бен родом оттуда, показался Томасу… странным. Разве это не означает, что его родители были здоровы? И все же ПОРОК забрал его?

Томас понял, что мальчик все еще плачет. «Что случилось?» спросил он, не зная, как себя вести. «Я имею в виду, не торопись, я здесь, чтобы слушать.» Он почти закатил глаза от неудачного выбора слов.

«Мы наконец-то нашли себе жилье,» сказал Бен сквозь слезы. «Где нам понравилось. Ни у кого из моих родителей не было Вспышки – я знаю это! Иначе бы нас не впустили в город.» Все это хлынуло потоком, его слезы превратились в гнев. «Они спросили, не присоединюсь ли я к их занятиям, но отец отказался, и они все равно схватили меня и увезли. Они повалили маму на землю и пригрозили застрелить отца. Кто эти люди? Почему я здесь?»

Томас застыл на кровати. Он совершенно не знал, что сказать. Он всегда интересовался всеми родителями, и, похоже, его подозрения подтвердились. ПОРОК сказал, что все они родом из семей с двумя больными родителями и без какого-либо другого ухода. Было ли это каким-то исключением или это одна из множества лжи?

Бен снова заплакал, уткнувшись лицом в стол.

«Извини, старик,» сказал Томас, чувствуя, как глубоко в душе мальчика поселилась печаль. «Они пытаются найти лекарство от Вспышки, и они в отчаянии.» Это все, что у него было. У него не было ни сердца, ни слов, чтобы попробовать что-то еще. «Но, эй, все не так уж плохо, я обещаю.»

Бен поднял голову, вытер слезы и кивнул.