Никогда не было, но вот опять. Попал (СИ) - Борков Алексей Николаевич - Страница 44

Но долго заниматься самокопанием ему не дали. Послышались торопливые шаги и в кабинет вошел, а вернее вбежал небольшого роста полноватый человек, в испачканной архивной пылью, сутане. Его круглое лицо и быстрая походка могли обмануть кого угодно, но не Бальцони, который прекрасно знал, что за простоватой внешностью его подчиненного и давнишнего друга Карло Сальвини скрывается мощный аналитический ум и энциклопедические знания. Он знал практически все европейские языки и имел лишь две слабости: хорошее вино и библиотека. Это Сальвини, подобрав себе в помощники таких же фанатов, на протяжении последних двадцати лет занимался систематизацией поступающих в архив документов, рукописей, книг и редких артефактов.

Подбежав к столу, Сальвини плюхнулся в кресло, стоящее у стены недалеко от стола поставил на пол небольшой ящик, вытер вспотевшее лицо платочком:

— Уф! Пока к тебе поднялся употел.

— Ходи тихо, как полагается солидному человеку, тогда и потеть не будешь. Вина выпьешь?

— Нет! Эту кислятину, которую ты обычно называешь вином, пить нельзя. Лучше скажи Пьетро, чтобы кофе сварил.

— Ну как знаешь. — Бальцони потряс колокольчиком. Вошел немолодой священник в аккуратной сутане.

— Пьетро приготовь нам, пожалуйста, кофе. И скажи, что у нас на сегодня?

— Приема ждут сеньоры Фальконе и Пизаконе. Почту я просмотрел, там нет ничего требующего вашего внимания.

— Хорошо. Приглашай их и сам зайди.

Пьетро отворил двери в приемную и сказал:

— Входите сеньоры. — Пропустив вошедших, закрыл дверь остался стоять, ожидая дальнейших указаний.

Пока приглашенные шли к столу, Бальцони быстро, но внимательно осмотрел вошедших. Когда почти год назад он отправлял их в далекую Сибирь, то перед ним стояли достаточно наглые и самоуверенные люди. Сейчас же самоуверенности у них явно поубавилось. Пережитые в дороге трудности и лишения оставили явные следы на внешности молодцов. Лицо здоровяка Серджио украшал заметный шрам, которого раньше не было, а у Луиджи время от времени дергалась правая щека. Подойдя, Фальконе выложил на стол завернутый в тряпицу предмет, рядом положил рисунок и пакет с восковыми печатями.

— Мессир, мы выполнили ваше поручение.

Бальцони взял в руки завернутый в тряпицу предмет развернул и был глубоко разочарован. Это не «ларец Парацельса». Похож, но не он. Откуда пришло к нему это знание, Бальцони сказать не мог. Он просто почувствовал подмену. Разочарование никак не отразилось на его лице. Отложив подделку в сторону, он указал на пакет:

— Что это?

— Это письмо. Его очень убедительно просил передать Вам один русский подросток.

— Подросток? — Удивился Бальцони и подвинул пакет поближе к, сидящему в кресле, Сальвини. Тот понятливо кивнул и, привстав, взял пакет.

— Да Мессир, мальчишка на вид лет четырнадцати-пятнадцати.

— И вы послушали какого-то подростка?

— У нас не было выбора Мессир. — Сказал Фальконе, — Более того, этот проклятый подросток заставил нас заплатить за ларец бриллиантами.

— А вы что скажете, Серджио?

— Я не понимаю по русски, Мессир, но этот малолетний поганец умеет убеждать и без слов.

— Вот как! — Бальцони кивнул секретарю и тот пододвинул к столу два стула. — Садитесь сеньоры. Пьетро принеси нам вина, печенье и приготовь кофе.

— Пьетро не надо кофе. Я выпью вина с сеньорами. — Сказал Сальвини. Он уже вскрыл пакет и достал письмо свернутое и опечатанное такими как на верхнем пакете печатями. Пока посетители рассаживались, а Пьетро ходил за вином и печеньем, Сальвини вскрыл и прочитал послание. Бальцони глянул на него вопросительно приподняв бровь. Карло чуть скосил глаза в сторону посетителей, Бальцони понятливо прикрыл глаза и сказал:

— Рассказывайте сеньор Фальконе.

— Мессир, когда Вы посылали нас в Россию, то предупредили, что поездка в Сибирь не будет легкой прогулкой и Вы оказались правы. Более того, действительность превзошла всякие ожидания. Так по приезду в Петербург мы сразу отправились с вашими рекомендательными письмами к графу Потоцкому, но того не оказалось дома. Уехал куда-то на юг. Мы прождали его более трех недель. Ехать без обязательных в России документов знающие люди нам отсоветовали. Надо отдать должное графу; проездные документы для нас он выправил довольно быстро. Всего лишь за неделю. Вот этой недели нам и не хватило. Доехав по железной дороге до Тюмени, мы там узнали, что навигация на реке кончилась, и до Барнаула придется добираться на лошадях. Пришлось ждать, когда окончательно выпадет снег и установится нормальная зимняя погода.

В Тюмени же, по рекомендации графа Потоцкого, главным полицейским чиновником, нам был выделен сопровождающий, который нашел лошадей и ямщика. Сопровождающий посоветовал нам прикупить оружие, шубы и коньяк с вином, сказав, что останавливаться на ночлег придется в сибирских селах, и там кроме какого-то кваса и самогона, нам ничего не предложат. Хорошо, что мы его послушались. Вы не поверите сеньоры, но и в двух шубах мы мерзли, приходилось по примеру аборигенов время от времени, слезать с саней и бежать вслед, чтобы как-то согреться. Квас же с самогоном оказались редкостной дрянью, хотя местные с удовольствием их употребляли.

Дорога до Барнаула была нелегкой, но мы добрались. В этом сибирском городке нам тоже пришлось задержаться, начались метели и сопровождающий посоветовал нам их переждать. Мы его совету последовали и как, оказалось, правильно сделали, поскольку по пути в эту Сосновку три раза пришлось ночевать под открытым небом. Последний раз это случилось не далеко от цели. Я не оправдываюсь Мессир, но только усталостью и крайним раздражением могу как-то объяснить то, что произошло в домишке той колдуньи.

Когда мы вошли в ее хату, то застали там кроме самой ведьмы трех подростков. Двое из них мальчишка и девчонка, что-то писали сидя за столом, а еще один толок в ступке какую-то дрянь. Кстати, одежда на обоих юнцах была весьма странной.

— Простите сеньор Фальконе, что перебиваю. Поясните подробней, что в их одежде показалась вам необычным? — Поинтересовался Сальвини.

— Видите-ли, Мессир, домашняя одежда сибирских крестьян не отличается большим разнообразием: чаще всего это длинная рубаха-косоворотка с поясом и довольно широкие штаны заправленные в сапоги с длинными и узкими голенищами. Вроде все одеты однообразно, но не одинаково. Эти же двое были одеты совершенно одинаково. На них были куртки с капюшоном и со множеством карманов сшитые из крепкой ткани окрашенной в грязно зеленый цвет с пятнами и разводами. Штаны из той же ткани, что и куртки имели по шесть карманов и были заправлены в высокие ботинки. Такого я не видел нигде.

— А вы, что скажете по этому поводу сеньор Пизаконе? — Спросил Бальцони. Он хорошо знал своего друга Карло, чтобы заподозрить его в пустом любопытстве. Раз спрашивает о подробностях, значит, ему это представляется важным.

— Мне кажется, что одежда эта похожа на егерскую военную форму. Летом в лесу человека одетого таким образом разглядеть будет трудно. Еще я заметил, что это очень удобная одежда, не стесняющая движений, а двигаются эти странные подростки очень быстро.

— Даже так! А впрочем, продолжайте сеньор Фальконе.

— Уговорить колдунью продать нам «ларец» не удалось. Кстати, по итальянски она говорит гораздо лучше, чем я по русски. Она постоянно пыталась колдовать, стараясь подчинить меня. Амулет ваш работал, но мне показалось, что защита несколько ослабла. Я испугался, что, в конце концов, ей это удастся и решил немного сбить этот напор. Попросил Серджио попугать сидящую за столом, девчонку, заставить ее заплакать. Самое лучшее средство воздействия на женщин это угроза их детям. Серджио понял меня, а я, повернувшись к колдунье, попытался с ней все таки договориться, но получил страшный удар по затылку и потерял сознание.

— И что же вы собирались сделать с ребенком, сеньор Пизаконе? — холодно спросил Бальцони.

— Да ничего особенного, Мессир. Хотел только немного попугать. Состроил гримасу пострашней и двинулся к ней. Но она шмыгнула под стол, а парень, который возился со ступкой, как будто взорвался: он бросил мне в глаза какую-то едкую гадость, метнул в голову Луиджи пестик, и, вскочив на стол, ударил мне по лицу этой ступкой. Проделал он все это очень быстро, секунды за две не больше. Очнулся я уже сидя на табурете, связанный довольно оригинальным способом, и с разбитой физиономией.