Мамба в СССР. Черный курсант (СИ) - Птица Алексей - Страница 48

— Приготовиться к круговой обороне. Любой, кто побежит, сдохнет, не успев сделать и два шага. Клянусь Змееголовым!

И я спрыгнул с брони, твёрдо намереваясь выполнить свои слова. Подобрав автомат, повесил его себе за спину и забрался в БТР, лично встав к крупнокалиберному пулемёту.

Сражение набирало силу, эртирейцы усилили натиск, и остатки эфиопских войск побежали. Первыми поехали штабные машины с начальством и медицинским пунктом на колёсах.

Новенький, но весь покрытый пылью «козлик» притормозил возле меня. Из него высунулся человек в форме полковника эфиопской армии и сходу раскомандовался:

— Лейтенант, остановить врага! Задержать и собрать отступающие части! — на мгновение он замолчал, видимо что-то вспоминая, и выдал: — Родина тебя не забудет! Как фамилия?

— Бинго.

— Бинго?! Бинго! Родина тебя не забудет, помни!

Громко хлопнула дверца, «козлик» газанул и рванул влево, за ним едва поспевали два БТРа с охраной и одинокий танк.

«Но и не вспомнит!» — продолжил я фразу полковника. Хотел было крикнуть, что там тоже враги, но полковник уже и сам это увидел. Почти сразу же завязался короткий бой, и вся мини-колонна свернула в сторону, оставив после себя горящий газончик и пару трупов. Полковник, кажется, успел выпрыгнуть и спастись, забравшись в танк.

А эфиопская армия на этом участке фронта практически перестала существовать. Она спасалась бегством. Бежали по отдельности и целыми подразделениями, усевшись на бронетехнику и на машины, пешком и даже на мотоциклах. Но большинство бежало врассыпную, бросив и технику, и товарищей. Лишь бы спасти свои шкуры!

Уменьшив градус подъёма направляющих, я снизил прицел и дал отмашку:

— Огонь!

Ракеты одна за другой срывались с направляющих. Правда, их стремительный полёт был короток, и вскоре послышались близкие разрывы. Тут же вступили в бой и мои орудия, отбивая нападение окружающих нас эритрейцев.

Те явно не ожидали организованного сопротивления, растерялись и почти сразу же потеряли всю свою атакующую бронетехнику. В это время мимо нас хлынули разбитые части эфиопского полка, стремясь вырваться из огневого котла, который, впрочем, так толком и не состоялся. Однако бацилла паники уже поразила солдат.

Парочка человек артиллерийской обслуги тоже попыталась сбежать под шумок. Но я ведь предупреждал…

Короткая очередь в спины беглецов положила одного из них, второй всё-таки успел смыться. Зато остальные остереглись.

— Стоять! Стоять! Не отступать! Занять оборону! — метался я меж отступающих.

Кто-то останавливался, но большинство, поддавшись страху, неслись без оглядки. Тогда, плюнув на это, я бросился на помощь своим артиллеристам, помогая заряжать установку и требуя вести непрерывную стрельбу. Снарядов у нас хватало, и орудия непрерывно стреляли, безжалостно расходуя боекомплект. С обуглившихся от жара стволов пластами облезала краска, а они всё палили и палили по повстанцам.

Наступавшие на нас эритрейские части (вооружённые почему-то не хуже, чем эфиопская армия!) чуть притормозили. Попридержали, так сказать, коней. «ГРАД» как раз успели перезарядить, и я отдал команду на залп. Все ракеты устремились вперёд, покрыв пологий склон султанами разрывов. Земля запылала, испуская белый удушливый дым. Горели редкие деревья и невысокая трава. Планируемая мятежниками атака в лоб практически захлебнулась.

Но часть эритрейцев успела уйти с направления главного удара, и теперь нас атаковали с обоих флангов. Мы отстреливались, как могли, заняв круговую оборону. Из числа отступающих к нам присоединилась ещё сотня пехотинцев, не больше. Просто бежать им показалось страшнее, чем сражаться. В общем, роты две, в лучшем случае чуть больше, оказались под моим руководством.

Не выдержав стрельбы прямой наводкой, повстанцы отступили. Запрыгнув в танк, я принял на борт десант и рванул вперёд по выжженной земле, стремясь закрепить достигнутый тактический успех. Остальные остались держать оборону.

Довольно скоро я увидел само место сражения, на котором отдельными очагами пылали танки и БТРы. Ещё больше техники оказалось банально брошено из-за того, что она получила повреждения в бою или просто вышла из строя. Всё поле устилали трупы в форме армий обеих сторон. Залпы «Града» накрыли наступавших, но кажется, только второй или третий залп попал близко к цели, остальные ракеты взорвались впустую.

Проехав основное поле битвы, мы вырвались из саванны и рванули в сторону небольшого пригорода, перед которым находились какие-то укрепления. Нас заметили и попытались остановить. Однако тяжелой техники у повстанцев рядом не оказалось, и мы могли спокойно порезвиться. Я нырнул в люк и, пытаясь перекричать грохот, проорал:

— Врываемся, расстреливаем из пулемёта и пушки всё, что хоть как-то похоже на оружие и сваливаем обратно!

Выбравшись обратно, гаркнул десанту, чтобы стреляли во всех, кто бегает с ружжом. Впрочем, на точное выполнение этой команды я не особо надеялся. Если африканец начнёт стрелять, то не сдерживает себя! И плевать ему с автоматом кто навстречу выскочил или с веником. Впрочем, то же самое следует сказать и об американцах.

Танк мчался по окраинам захудалого пригорода. Убогие, едва ли не картонные лачуги составляли всю его архитектуру, изредка перемежаясь с полуразвалившимися каменными строениями. Достигнув роты оборонявшихся повстанцев, мои штурмовики тут же рассеяли её пулемётным и автоматным огнём. Часть эритрейцев бросилась в какое-то чудом сохранившееся здание, однако выйти оттуда им была не судьба: наш танковый снаряд похоронил их заживо.

Промчавшись по улицам, сея кругом смерть и разрушения, мы прорвались на противоположную сторону городка. Там стояла гаубичная батарея. Завидев нас, артиллерийская обслуга в панике ломанулась прочь. Пальнув по орудиям пару раз и расстреляв обслугу, мы, чтобы прорваться назад к своим, повернули в обход. И вот тут я заметил штаб повстанцев. По крайней мере, мелькнувшая далеко впереди палатка-шатёр с часовыми у входа очень его напоминала.

Навстречу нам выдвинулся какой-то неизвестный мне по внешнему виду иностранный танк вкупе с двумя БТР-40. Наверное, охрана штаба. Я спустился вниз и согнал мехвода с его места.

— Стреляй сначала по танку, — крикнул я, зажимая левый фрикцион и становясь под углом к врагу.

— Есть, командир, — рявкнул в ответ наводчик, приложился к прицелу и спустя пару секунд дёрнул за рычаг спуска.

Громыхнула пушка, и внутренне пространство танка наполнили пороховые газы. Мы не попали. Иностранец тоже выстрелил, но его орудие оказалось меньшего калибра, снаряд не сумел пробить нашу броню, однако задел башню, вызвав содрогание всего корпуса и оглушительный грохот.

От удара у всех возник звон в ушах и лёгкое помутнение рассудка. Стукнувшись об железо, я рассёк бровь, что сразу закровоточила. «Броня крепка и танки наши быстры! — тут же само собой всплыло в моей голове. — Теперь конец вам всем, сепаратисты!».

— Точнее стреляй, грёбанный ты эфиоп! — завопил я на наводчика, вытирая кровь рукавом. — Точнее, сука!

Нажав на газ, я ушёл с линии огня противника и закружил вокруг него не хуже, чем в танковом симуляторе. А то! В лучших традициях танкового биатлона... Наводчик вместе с заряжающим развернул башню и на ходу влепил второй выстрел прямо в корпус незнакомого танка. Вновь громыхнула наша пушка, и болванка, пробив броню неприятельского танка, оказалась внутри вражеской машины. Грянул мощный взрыв! Во все стороны брызнули осколки металла, танк тут же потерял управление и задымил.

Оба БТР, поняв, что пора уносить ноги, бросились в разные стороны. Я выбрал левого. Стрелок вылез на броню и, схватившись за ДШК, дал по нему очередь, потом вторую и следом сразу третью. Броня БТРа, не рассчитанная на защиту от полудюймовых пуль, не справилась с нашей атакой. Короче, шансов выжить у повстанцев оказалось немного.

Довольно скоро участь БТРа оказалась решена, и я развернул танк догонять его удирающего напарника. Однако, заметив появившуюся пехоту повстанцев, к тому же вооруженную гранатомётами, я повернул назад, бросив это гиблое занятие.