Возвращение экспедиционного корпуса (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 55

Так что, осознав этот нюанс, Михаил решил слегка понаглеть, сказав:

— Хочу лишь пару условий обозначить.

— Каких же? — явно удивился немецкий разведчик.

Ну да, Климов мягко говоря не в том положении, чтобы ставить условия.

— Первое — пленные. Нормальное обращение, питание и медицинское обеспечение. И повлиять на в этом плане на австрийцев, а то там совсем какой-то мрак… Мне плевать на всех этих поляков, литовцев с латышами и прочих эстонцев. Этих хоть на колбасу пустите или забрейте в свою армию. А то ведь в России тоже есть некоторое количество немецких солдат. К ним отношение пока нормальное…

— Хм-м… я вас понял. А второе условие?

— Военные преступники. Убийцы, что добивали раненых в госпиталях, насильники, любители пыток… все они должны быть сурово наказаны.

— Это будет сложно…

— Никто и не говорит, что будет легко. Но это нужно в первую очередь вам самим. Вырезать нагноение не дожидаясь гангрены и смерти всего организма.

— В смысле? — нахмурился Вальтер Николаи. — Поясните мысль, Михаил Антонович.

— Знаете, в чем опасность идеологи превращения противника в глазах своих сограждан в нелюдей? Недочеловеков?

— В чем?

— В том, что вы сами, не осознавая этого, превращаетесь в зверей, даже хуже — в бешеных собак. И начинаете вытворять подобные вещи, как сожжение, пытки, морят голодом… Но есть еще такой аспект, что вы развязываете руки этому противнику поступать с вами аналогично, по-звериному… Ведь вы же сами признали его животным. А это «животное» может подумать: ну, вы сами так решили, так получайте то, что ожидаете от нас — звериного поведения.

— Кхе-кхе… — закашлялся вдруг Николи, хотя в этот момент ничего не пил и не ел, и скосил взглядом на водную гладь Женевского озера.

— А у вас в Германии и особенно в Австрии расплодилось очень много подобных идеологов возвеличивания германцев, как высших существ — ариев. Ну да, приятно осознавать, что ты оказывается сверхчеловек. Греет душу. Вот только проблема в том, что в этом случае все прочие люди переводятся в разряд недочеловеков. Дальше — больше. Начнется борьба за чистоту арийской крови. Станут смотреть родословную с целью узнать, а нет ли в твоих предках этих недочеловеков? Вот у вас Вальтер, случайно нет в предках каких-нибудь славян или боже упаси — евреев? Вы когда вернетесь, хорошенько проверьте свое генеалогическое древо. Если вдруг окажется, что ваш пра-пра-прадедушка был скажем чехом, то вы опуститесь до уровня неполноценных со всеми вытекающими…

Николаи нахмурился еще сильнее, но ничего не сказал, а Михаил продолжил:

— А потом и вовсе всех прочих не арийцев низведут до уровня скота. А как поступают со скотом? Забивают на скотобойнях. Всякая новая идея стремится к развитию, а такая как эта, примет самые извращенные формы вплоть до уничтожения недочеловеков в газовых камерах. Так вот я призываю вас раздавить эти чайники пока они маленькие… и не выросли в паровозы. Повторяю, если вы немного подумаете, то поймете, что это нужно вам же в первую очередь, ибо если ничего не сделаете и наоборот станете поощрять подобное, то однажды по прошествии некоторого количества лет, вы оглянетесь назад и ужаснетесь деяниям рук своих, вот только исправить уже ничего не получится и останется только одно, взять револьвер с одним патроном…

Николаи, пристально взглянув на Климова, коротко кивнул. Отсутствием воображения он не страдал и сразу просчитал все последствия.

— Я вас понял… сказать честно, вы открыли мне глаза на эту ситуацию, и поговорю о ней с кайзером. Думаю, его величество тоже осознает всю пагубность стремительно набирающей популярность идеологии.

— Будем на это надеяться…

Задерживаться дольше необходимого в Швейцарии Климов не стал и, как только все его требования по большей части были выполнены, составы двинулись на юг в Италию. Кроме того, непонятно было как поведут себя американцы, что как правило плюют на всякие договора и свои обязательства в частности. Так что нейтральный статус Швейцарии для них наверняка пустой звук. Да и шевеления у них происходили какие-то подозрительные…

Американцы, ослепленные жаждой мести, действительно собрали все силы, какие только смогли, так же подошло еще несколько транспортов с войсками и они бросились в погоню за РОДом.

Только ничего у них не вышло. Климов, как только узнал о погоне, приказал начать уничтожать железную дорогу за собой. Солдаты снимали рельсы, собирали шпалы и устраивали из них прямо на рельсах гигантские костры, дополнительно бросая в огонь целые стволы деревьев. От жара рельсы приходили в негодность, тем более что их дополнительно портили, изгибая вокруг деревьев и столбов.

Глава 19

46

Текст от Sturmflieger

Климов забежал отдохнуть в вагон где размещался штаб РОДа, в своё с Еленой купе, пока поезд стоял в небольшом городке в десяти километрах от границы с Италией на развилке железной дороге, где образовалась транспортная пробка из-за встречных поездов, что сейчас пытались перенаправить либо на север, либо отогнать обратно в Италию. Но отдыха не вышло, в купе постучались. Открыв дверь, полковник увидел подпоручика Анисимова.

— Товарищ полковник, — сразу заговорил старообрядец, — тут ребята из ДОВОДа взяли каких–то подозрительных косоглазых.

— Каких косоглазых? — удивился Климов.

— Я ж говорю, подозрительных, — пожал плечами подпоручик. — На местных совсем не похожи, мелкие да жёлтые. Одеты в штатское, но выправка видна. Да ещё держатся сторожко, хотели нас стороной обойти. Ну, наши решили: что-то не то. Наставили «мексиканки» и «льюис», скомандовали: «Руки в гору! Мордой к стене!» Тем деваться некуда, прислонились к пакгаузу, наши их обыскали. Вот.

Анисимов вытащил из сумки загранпаспорта на французском, какие-то «корочки» с иероглифами, четыре «браунинга» и столько же кинжалов явно дальневосточного вида, с драконами, цветками и иероглифами на ножнах.

«Как там их называют? — попытался вспомнить полковник. — Танто? Или вакидзаси? Никогда не разбирался во всей этой японщине–самурайщине…»

Загранпаспорта были выданы на Ясутаро Такаянаги, или точнее, Такаянаги Ясутаро на японский манер, японцы ставят фамилию впереди имёни, Кабаяси Киютаро, Мияги Санэмото и Араки Кендзо.

— Как интересно, однако... — протянул Климов. — И что вы с ними сделали, когда всё это нашли?

— Как положено, наручники надели, — пожав плечами, ответил Анисимов. — У меня брательник старшой служил в пограничной страже на КВЖД, повоевал и с япошками и с китайцами, сказывал хитрые до невозможности, многие ногами-руками лихо машут и по разным местам сильно бьются, даром что мелкие, всякой пакости от них ждать можно.

— Что хитрые, это в точку! — согласился полковник, перебирая вещи японцев. — Это ещё далеко не всё. Наверняка у них в одежде метательные иглы спрятаны, сюрикены, а может и ещё что.

— Сюри...чего? — запнулся ближник.

— Сюрикены. Звёздочки такие острые, для метания в врагов, — пояснил Климов. — Зарядить такой в лобешник, а лучше в глотку или в живот — и сразу к ангелам. А если повезёт — просто не боец. Кстати, а наручники откуда взяли?

— Так это, у жандармов на границе отобрали, — почесал нос Анисимов. — У них этого добра много, а в ДОВОДе пригодится.

— Ну тогда заводи, — кивнул полковник. — Невежливо гостей в сенях держать.

Усмехнувшийся в изрядно отросшую бороду (пришлось дать послабления солдатам по поводу дополнительной растительности на лице помимо усов) старообрядец исчез в коридоре. Сам Климов, от греха подальше, накинул бронежилет, надев сверху шинель. Анисимов вскоре появился в сопровождении семёрки крепких жилистых парней с повязкой ДОВОДа на рукаве, которые тащили четверых людей азиатской внешности скованных наручниками. Одного из них Климов узнал сразу. Буквально месяц назад видел его фото в доставленном из России журнале "Нива", принесённом Еленой. А увидев вспомнил читанное об этом персонаже ещё до попадалова.