Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 62

Я пересказал свои умозаключения Люциферу. Он безоговорочно согласился:

– Вероятнее всего, это отряд Грюнберга. Кому тут еще могут везти столько поклажи? Не себе же они в дорогу шесть коней нагрузили. Впятером с такими припасами можно все королевство пересечь.

– Но тогда что делает группа по эту сторону города? Почему не пошла на объединение с основными силами еще вчера?

– Не знаю…

И я этого не знал. Даже если Грюнберг изначально запланировал искать меня по обе стороны города одновременно, подкреплению незачем было тащить за собой лошадей со всеми вьюками, что на них нагрузили. А уж нагрузили их основательно! Тяжеловозы и так весят по тонне, а копыта этих оставляли во влажной лесной земле отпечатки, похожие на маленькие колодцы.

– А почему бы нам не вернуться немного назад? – задумчиво спросил я. – Еще не слишком поздно.

– Если беспокоишься о приготовлении ужина, можно обосноваться в центре лабиринта,  – сказал Люцифер. – Дым от разведенного там костра будет подниматься вертикально вверх. И загораживать огонь не потребуется. Через несколько оград, даже с просветами, никто не увидит ни отблеска.

– А вдруг нас приловят внутри? Я‑то сумею оттуда вылезти и убежать. А ты – нет.

– Я останусь снаружи.

– Без тебя мне будет одиноко. Привык уже, что ты рядом. Какая беда приключится, если пройдем чуть назад по собственному следу?

– Кто‑то может уже идти по нему.

– Тогда он и до лабиринта дойдет.

– Или остановится раньше? Представь, что он остановится. Останемся – не столкнемся с ним сегодня. А не останемся…

– Да брось! Это уже не просчитывание ситуаций, а гадание. Позади, может, еще и нет никого. А вот те, что у лабиринта были, наверняка впереди. И чем дальше мы будем от них, тем лучше.

– Ладно – ты рассуждаешь разумнее. Давай вернемся.

Я сделал несколько шагов по направлению лежащих в траве седельных сумок и почувствовал, как отяжелели ноги. Что такое? Настолько перенапрягся на охоте? Нет, не может быть – тяжесть ненормальная какая‑то. И почему я раньше не чувствовал ее? Сбоку в зарослях хрустнула ветка. Я вытащил из колчана стрелу и прицелился на звук – это я еще мог, а стронуться с места – уже нет. Ноги словно налились чугуном и приросли к земле. Сковывающее заклинание! Щеголь из осматривавшей лабиринт пятерки – маг. Не дворянин, не второй начальник – маг, черт его дери! Он нас учуял, и компания вернулась; сейчас все мое тело зальет чугуном до головы, и они просто подойдут и меня свяжут.

Я выпустил стрелу – она улетела в лес и тоненько звякнула о чьи‑то доспехи. Отличный выстрел, да только попал я в одного из воинов, и даже, наверно, не оцарапал. А где проклятый колдун? Надо его убить, его!

Люцифер понял ситуацию без слов, закрутил головой, попятился и вдруг пустился вскачь. Резко изменил направление – раз, другой, – и скрылся в чаще. Затрещали ветки, раздалось ржание, послышался короткий вскрик, а затем – глухой удар. Чугунная тяжесть стала стекать из живота, до которого уже добралась, куда‑то вниз. Маг готов! Люцифер, я тебя обожаю!..

– Вот паскуда! – выругались сзади. – Эта тварь убила Ганса! Осторожней, парни – это не простая лошадь! Вуд, прикончи ее!

Ага, за спиной главный. От его голоса меня пробрала дрожь. Так говорят люди, привыкшие командовать. Причем не децимами, а как минимум сотнями. Уровень у мужика около пятидесятого, если не выше. И в подчинении у него не могут быть желторотые птенчики.

– Уходи, Люц!  – мысленно взмолился я. – Ты здорово помог, – но теперь уходи! Иначе они убьют тебя! Нам не справиться с ними!

Воины держались в отдалении, понадеявшись на мага, – после его гибели бросились ко мне. Командир и еще двое. Вуд, конечно, занялся Люцифером. Только б тот меня послушал и уже удирал!

Нападавшие наскочили с трех сторон. Тяжесть в ногах почти исчезла, но это не помогло. Через секунду у меня выбили из рук меч, еще через секунду – топор, который удалось вытащить из‑за пояса. Последним лишился ножа – не знаю, зачем я его достал, ну просто так, чисто из вредности, чтоб не сдаваться до последнего. Еще какое‑то время удавалось прикрываться щитом, отражая часть ударов, однако они сыпались все чаще, в том числе сзади – легкой боевой дубиной, мечом плашмя и обухом топора. В конце концов я упал, а меня били и били – сперва с ругательствами, потом с насмешками, потом еще пинали. Щит с руки сдернули, стащили шлем с головы. Не будь на мне кольчуги Корфа, я бы давно отключился; но вот она перестала поглощать урон. К троице присоединился Вуд, так и не догнавший Люцифера. Этот особенно усердствовал.

– Зови свою скотину, мразь! – рычал он, поддавая мне сапогом под ребра. – Зови, я тебе говорю! Все потроха отобью – кровью будешь срать!

Я закрывался как мог, да ведь руки только две. И они пусть в поручах, но сами не железные.

Поручи тоже перестали поглощать урон. И поножи. Понимаю их – сколько можно то…

– Костями срать будешь! – захлебывался яростью Вуд. Или имитировал ее, чтоб меня испугать. – Сейчас ломать начну – хрустеть будут! Ох как хрустеть будут! Зови лошадь!

И в лицо сапогом, и в грудину, и между ног… И опять под ребра… Ах ты гад… Ах вы сволочи… Ну, если останусь жив…

Когда я пришел в себя, вокруг царила тьма. Не то чтобы абсолютная – просто наступила ночь. Рядом лежал труп – очевидно, Ганса. Поодаль маячили силуэты лошадей‑тяжеловозов и высилась гора снятых с них вьюков. Чуть ближе горел костер, на котором что‑то варили в котелке. Что – не понять. Я не только запаха варева – дыма не ощущал. Нос сломан и забит сгустками засохшей крови.

Левый глаз заплыл до такой степени, что почти не открывался. Я провел языком по зубам – вроде, все на месте, но нижняя челюсть страшно ноет и еле двигается. Попробовал сглотнуть – горло ожгло болью. Дышать глубоко тоже не рекомендуется: каждый вздох отдавался колотьем в груди. Тупо болел живот… В общем, живого места нет.

Пошевелился, поворочался едва заметно – кажется, свои угрозы Вуд в исполнение не привел, и ничего не сломано. Может, несколько трещин в ребрах заработал, – а так скелет цел. Короче, отлупили меня грамотно: исколошматили с ног до головы, но без прямой угрозы для существования. А то как награду получать – кастер мертв, оживлять меня некому.

Одна радость – кастера тоже некому оживлять. Люцифер, ты красавчик! Было пятеро врагов – осталось четверо. Правда, положение аховое и враги таковы, что о сокращении их числа до трех можно лишь мечтать. Поэтому…

Поэтому я и помечтаю. Вдруг домечтаюсь до чего‑нибудь осуществимого на практике? Представляй я расстановку сил перед схваткой, не подумал бы, что у нас с Люцем получится нанести группе урон. А ведь получилось.

Просмотрел последние сообщения системы – раньше‑то было недосуг. Если какие и мелькали перед глазами, сознание их проигнорировало. Вот искомое:

«Поздравляем! Ваш конь убил мага сорок шестого уровня!»

Моя радость стала полнее. Не будь у меня живучесть просажена чуть ли не до отрицательных величин, я бы заорал в восторге, преисполнился гордостью и лопнул от нее. Люцифер устранил колдуна блестяще: сделал вид, что бросается на воина, потом на другого, – а напал на противника, который заведомо не мог выдержать удара его копыт. Поступи он иначе – Ганс успел бы его оприходовать. А так не успел.

Я пошевелился еще, пытаясь разобраться, отчего у меня так неловко завернуты за спину руки. Ах да, конечно, они связаны. И ноги связаны. Все железо с меня сняли, подкольчужницу тоже. Эгиду оставили – по‑хозяйски прикрыли ею, чтоб не простудился. И комары поменьше кусали. А то ведь добьют.

Один из воинов у костра заметил мое шевеление, подошел и встал рядом.

– Ага, очнулся! – протянул он с садистской радостью.

– Спокойно, Эрм, – сказал командир. – Мы понимаем твою скорбь и сочувствуем ей, но дезертир нужен нам живым.

Какая, интересно, скорбь у этого верзилы? Ноги об меня отбил, когда пинал? И кто он? Незнакомый у него голос. Я хорошо помнил уверенный бас командира, и думал, что помню голоса остальных. Каждый из них говорил или кричал что‑то во время моей обработки. И пусть голос возбужденного человека звучит не так, как у спокойного, но не настолько же. Кстати – не все в команде люди. Один из бойцов – орк…