Герцог для сиротки. Академия магии (СИ) - Черчень Александра - Страница 33

— А то ты не понимаешь! — воскликнула королева нашего факультета. И отнюдь не королевским тоном — так служанки на кухне между собой лаются…

— Мариана, я думал, что мы с тобой уже все выяснили. И все понятно.

— Понятно, что ты ведешь себя странно. Бегаешь за этой девчонкой как первокурсник! И за кем!

Прелестно! Совсем потеряла и ум, и манеры… Может, и впрямь аристократическое происхождение ни о чем не говорит? Но ведь как минимум обязывает!

— Мне кажется, тебе пора, — спокойно сказал я.

Даже попытался открыть дверь, чтобы выпроводить скандалистку, но она налегла на створку и, подавшись вперед, злобно прошипела:

— Если ты думаешь, что никто не знает про ваше пари, то сильно ошибаешься! Как полагаешь, что будет, если эта деревенщина выяснит, что ты на нее поспорил, а? У тебя и так весьма паршиво продвигается совращение, о великий Тарис Тарг. Герцога посылает простушка, а он сходит по ней с ума, надо же какая ирония, да?

Я высокомерно ухмыльнулся, хотя сердце ускорило свой бег настолько, что показалось — даже рубашка завибрировала.

Буду честен: после этих слов Марианы мне стало не по себе. Даже кончики пальцев похолодели.

Будто она на моих глазах превратилась в монстра. Натурального монстра, с зубами в три ряда, загнутыми когтями и прочими прелестями. Хотя в каком-то смысле так оно, пожалуй, и было.

Но поддаваться игре воображения сейчас и глупо, и опасно. Для Марианы опасно.

— Мне кажется, тебе стоило сначала подумать, а потом говорить, — произнес я по-прежнему спокойно. — И ты прямо сейчас это сделаешь. Быстренько подумаешь, а потом возьмешь свои слова назад.

— И не рассчитывай! — мерзко осклабилась девчонка. — Чего бы ради я должна молчать, когда речь идет о невзрачной деревенской козявке? Опомнись, Тарис!

А ведь еще минуту назад я отстраненно отметил, что она красива. Куда же делась та красота?.. И как вообще она могла мне нравиться когда-то?

— И да, я тебе прямо говорю, — уже почти орала Мариана, — если ты не прекратишь обращать внимание на эту мелкую дрянь, я лично расскажу ей о пари!

Выслушав это, я горько пожалел, что она не мужчина. Мужчине можно врезать — прямым ударом по наглой морде. Но ударить женщину? Это невозможно! Даже если она в секунду потеряла всю свою привлекательность, губы искривлены, а глаза превратились в узкие щелки. Даже если из перекошенного рта льется грязь.

— Я не ослышался? — Моя бровь старательно поползла вверх, а уголок рта вниз, изображая усмешку. — Ты пытаешься меня шантажировать, Мариана?

— Представь себе — да, Тарис! — Она аж ногой топнула в запале. — Потому что не могу позволить герцогу Таргскому терять свою честь, гоняясь за недостойной его шлюхой!

Глаза застлало пеленой ярости, но вслух я удивленно произнес:

— Ах, так это забота о моей чести? Право, как трогательно… И как славно, что я поостерегся приближать к своей персоне столь мелочное и неумное создание, как ты. — Я широко улыбнулся и мягко, проникновенно продолжил: — Мариана. Я скажу один раз, а ты услышишь. Или не услышишь, но это будут только твои проблемы.

Наверное, глаза меня выдавали, потому что девица неожиданно попятилась, безмолвно хлопнула губами и как-то даже съежилась.

— С кем, как и на что я заключаю пари — не твое дело, милая, и не тебе о нем говорить. Конечно, ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится. Но учитывай, что всякое действие влечет за собой последствия. И поверь, эти последствия тебе очень не понравятся.

— Да что ты можешь мне сделать! — пискнула поганка, но как-то уже неуверенно.

— Увидим. — Я улыбнулся еще шире. — А теперь избавь меня от своего присутствия. А заодно от возможных слухов по поводу моей подопечной. Надеюсь, я не услышу ни одного. А если услышу, то буду знать, откуда он исходит. Я доступно изложил?

Без единого слова в ответ Мариана развернулась и вымелась за дверь с такой скоростью, словно тоже увидела на моем месте жуткую нечисть.

Закрыв за ней дверь, я опустился на корточки и прижался лбом к прохладному дереву. Вопрос решен. С Марианой. А ведь о пари знает не только она. Я даже представить боюсь, сколько еще народу о нем знает! Надо как-то заканчивать с этой глупостью…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И умнее всего — рассказать Хелли самому. Подать как шутку, как ребячество, как необдуманный поступок… придумать что-то оправдательное…

Иначе я просто ее потеряю.

Услышав скрежет зубов и сообразив, что зубы мои, я вскочил, помотал головой и попытался выбросить из головы все эти ужасы.

Мариана теперь однозначно прикусит язык — а кто-то еще давно мог бы рассказать моей малышке о пари. Раз этого не произошло — то и вряд ли произойдет в ближайшее время. Ни у кого больше просто нет повода. Элифиса? Но и она бы давно сказала, если бы хотела отомстить. Нет, все будет в порядке. Но я признаюсь Хелли сам… только позже.

Проблемы надо решать по мере их поступления. Сейчас на первом плане стоит день рождения моей девочки.

И есть у меня одна идея…

Чтобы воплотить ее, мне нужна лучшая подруга Хелли — а это, как понимаю, ее вторая соседка, Каролина.

И стоит ли откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Хоть отвлекусь, видит Единый, мне это просто необходимо!

В коридоре я столкнулся с напрочь мокрым рысенком, который честно возвращался домой официальным путем, а не запрещенным — через окно. Тоже скандала боится, мелкий неслух!

— Мистер Мушерал, какая встреча! — бурно обрадовался я. — Как приятно видеть твое послушание хотя бы в способе возвращения!

— А что я такого… — пробурчал котик, пряча глазки. — Под дождем знаешь как здорово бегать!

И это рысь! Которая по определению должна ненавидеть воду!

Иногда мой новый питомец — или воспитанник?.. — кажется мне скорее неразумным мальчишкой, чем разумным котом…

Высушив Мушерала заклинанием, уже намертво зазубренным за время нашего общения, я отправил его в комнату, строго наказав выпить горячего молока и ложиться спать.

И только подходя к двери третьекурсника Сареша, жениха Каролины, сообразил, что подогреть молоко рысенок при всем желании не сумеет. И ведь ни слова не сказал мне по этому поводу, не съехидничал, не уколол острым своим язычком…

Странно.

Не иначе, я выгляжу как-то… не как всегда!

Быстро прочитав про себя мантру успокоения, я постучал в дверь Сареша и первым, что услышал, когда открыли, было удивленное:

— Что случилось, Тарис? На тебе лица нет.

— Да боевик довел на полигоне, — буркнул я. — Слушай, у меня дело к тебе и к Каролине. Можешь ее вызвать?

— Ну… сейчас?

— Неотложное! — уверил я, вкладывая в интонацию и улыбку все свое обаяние.

Был бы Сареш девочкой — точно бы растаял! А поскольку девочкой он не был, то только плечами пожал. Но проникся таки:

— Ну раз неотложное…

Пятнадцать минут спустя мы втроем сидели в пустом холле третьего этажа, и я испытывал немалое затруднение, пытаясь не только словами, но и опять же природным обаянием произвести на подругу Хелли наилучшее впечатление. Это вам не банальное соблазнение, это как хитрая комбинация каршанга! В каршанг-то я играю неплохо, хоть и не особо люблю. А вот обговаривать дела с женщинами как-то не привык…

Удивительно, но Каролина Мирр, с которой раньше мне общаться не приходилось, едва ли не с первых слов напомнила мне бабушку. Не поведением леди, которой она вовсе не была (хотя, отдаю должное, обладала прекрасными манерами), а прямым и четким подходом к озвученному мной предложению. Никаких экивоков, ужимок, таинственных взглядов…

— Тарис, я вынуждена тебе сказать, что это неприемлемо.

— Почему же? Я практически уверен, что настоящего праздника для Хелли еще никто не устраивал.

— Дело не в празднике. Мы и сами думали об этом и решили посидеть узким кругом в кафе. — Она посмотрела мне в глаза и с нажимом повторила: — Узким дружеским кругом. Тарис. Боюсь, что ты в него не входишь.

— А я боюсь, что Хелли так не думает.