Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Степанов Николай Леонидович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Русская басня - Степанов Николай Леонидович - Страница 57

Изменить размер шрифта:

АМУР, ГИМЕН И СМЕРТЬ

Амур, Гимен со Смертью строгой

Когда-то шли одной дорогой

Из света по своим домам,

И вздумалося молодцам

Втащить старуху в разговоры.

«Признайся,— говорят,— ты, Смерть, не рада нам?

Ты ненавидишь нас?»— «Я? — вытараща взоры,

Спросила Смерть их.— Да за что?»

— «Ну, как за что! За то,

Что мы в намереньях согласны не бываем:

Ты всё моришь, а мы рождаем».

«Пустое, братцы!— Смерть сказала им в ответ.—

Я зла на вас?.. Перекреститесь!

Людьми снабжая свет,

Вы для меня ж трудитесь».

КАЛИФ

Против Калифова огромного дворца

Стояла хижина, без кровли, без крыльца,

Издавна ветхая и близкая к паденью,

Едва ль приличная и самому смиренью.

Согбенный старостью ремесленник в ней жил;

Однако он еще по мере сил трудился,

Ни злых, ни совести нимало не страшился

И тихим вечером своим доволен был.

Но хижиной его Визирь стал недоволен:

«Терпим ли,— он своим рассчитывал умом,—

Вид бедности перед дворцом?

Но разве государь сломать ее не волен?

Подам ему доклад, и хижине не быть».

На этот раз Визирь обманут был в надежде.

Доклад подписан так: «Быть по сему; но прежде

Строенье ветхое купить».

Послали Кадия с соседом торговаться;

Кладут пред ним на стол с червонными мешок.

«Мне в деньгах нужды нет,— сказал им простачок.—

А с домом ни за что не можно мне расстаться:

Я в нем родился, в нем скончался мой отец,

Хочу, чтоб в нем же бог послал и мне конец.

Калиф, конечно, самовластен,

И каждый подданный к нему подобострастен;

Он может при моих глазах

Развеять вмиг гнездо мое, как прах;

Но что ж последует? Несчастным слезы в пищу:

Я всякий день приду к родиму пепелищу,

Воссяду на кирпич с поникшей головой

Небесного под кровом свода

И буду пред отцом народа

Оплакивать мой жребий злой!»

Ответ был Визирю до слова пересказан,

А тот спешит об нем Калифу донести.

«Тебе ли, государь, отказ такой снести?

Ужель останется раб дерзкий не наказан?» —

Калифу говорил Визирь наедине.

«Да! — подхватил Калиф.— Ответ угоден мне;

И я тебе повелеваю:

Впредь помня навсегда, что в правде нет вины,

Исправить хижину на счет моей казны;

Я с нею только жить в потомках уповаю;

Да скажет им дворец: такой-то пышно жил;

А эта хижина: он правосуден был!»

БЫК И КОРОВА

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Как жалок ты! — Быку Корова говорила.—

Судьба тебя на труд всегдашний осудила».

Наутро повели Корову на убой,

К закланию богам. Бык, вспомня речь вчерашню,

«Гордись, красавица,— сказал,— своей судьбой:

Ты к алтарям идешь, а я — опять на пашню».

ИСТОРИЯ

Столица роскоши, искусства и наук

Пред мужеством и силой пала;

Но хитрым мастерством художнических рук

Еще она блистала

И победителя взор дикий поражала.

Он с изумлением глядит на истукан

С такою надписью: «Блюстителю граждан,

Отцу отечества, утехе смертных рода

От благодарного народа».

Царь-варвар тронут был

Столь новой для него и благородной данью;

Влеком к невольному вниманью,

В молчаньи долго глаз он с лика не сводил.

«Хочу,— сказал потом,— узнать его деянья».

И вмиг толмач его, разгнув бытописанья,

Читает вслух: «Сей царь, бич подданных своих,

Родился к гибели и посрамленью их:

Под скипетром его железным

Закон безмолвствовал, дух доблести упал,

Достойный гражданин считался бесполезным,

А раб коварством путь к господству пролагал».

В таком-то образе Историей правдивой

Потомству предан был отечества отец.

«Чему же верить мне?» — воскликнул наконец

Смятенный скиф. «Монарх боголюбивый! —

Согнувшись до земли, вельможа дал ответ.—

Я, раб твой, при царях полвека пресмыкался;

Сей памятник в моих очах сооружался,

Когда еще тиран был бодр и в цвете лет;

А повесть, сколько я могу припомнить ныне,

О нем и прочем вышла в свет

Гораздо по его кончине».

ЧУЖЕЗЕМНОЕ РАСТЕНИЕ

«Что сделалось с тобою ныне?

О милый куст! Ты бледен стал;

Где зелень, запах твой?» — «Увы! — он отвечал.—

Я на чужбине».

РЕПЕЙНИК И ФИАЛКА

Между Репейником и Розовым кустом

Фиалочка себя от зависти скрывала;

Безвестною была, но горестей не знала.

Тот счастлив, кто своим доволен уголком.

ПЛОДЫ МУДРОГО ПРАВЛЕНИЯ