Черная кровь ноября - Хаан Ашира - Страница 37

Взгляд Киндеирна раздевал – до костей.

Взгляд Алексея – хлестал как плетью. По голым лодыжкам, коленям, едва прикрытому тонкой тканью животу.

По плечам и краснеющим щекам.

– Молчать будем?

Алексей разом махнул налитый в бокал виски и наполнил его заново.

Стало понятно, почему так быстро пустела бутылка.

– Ну?! – рявкнул он, несильно размахнулся и вкатил Кристине оплеуху. Кожу обожгло, но больно не было. Даже обидно не было.

Она только вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Что? Что сказать? – спросила она тихо.

– Ебал он тебя? Говорят, эти уродцы очень ебаться любят.

– Нет.

– Врешь.

– Нет.

– А если проверю? – он сощурился и снизу вверх заглянул Кристине в лицо.

Он был одновременно спокоен, очень спокоен – снаружи.

И нервозен до дрожи – внутри.

Так ощущалось.

Будто в оболочке человека прячется осиный рой, который гудит, вьется, только и ждет, чтобы вырваться.

Кристина не хотела знать, как он будет проверять.

Но Алексей уже отклонился, развалился на стуле, изображая расслабленность. Однако осиный рой внутри жужжал, вибрировал, целился опасными жалами.

– Зачем пришла?

Кристина, не удержавшись, кинула взгляд на шкатулку. Алексей его перехватил, ухмыльнулся. Поставил бокал на стол и подтащил к себе контейнер. Набрал код на крышке и приоткрыл ее – буквально на пару миллиметров. Кристина подалась вперед всем телом, чувствуя, как поет что-то внутри, рвется, жаждет еще, еще золотого света!

– Что там? – спросил Алексей, удерживая крышку. – Что тебе там нужно?

– Сердце.

Брови Алексея взмыли вверх.

Он на мгновение открыл крышку, глянул внутрь, не чувствуя, не видя, как разлился вокруг золотой свет, как запульсировал мир в такт бьющемуся сердцу.

И захлопнул, так и не ощутив очередного всплеска магии – сильнее прежних.

Кристина прижала ладонь к животу, чувствуя, что девочка – она поверила Киндеирну – спящая внутри, вдруг стала реальней и живее.

– Он называет это сердцем? – Алексей задумался, постукивая по крышке пальцами.

Замок запереть он забыл, и это почему-то очень радовало. Хотя у Кристины были самые печальные предчувствия насчет ее будущего. Вряд ли он позволит ей снова остаться наедине с сердцем.

– О чем вы еще говорили? Слушай, почему я должен из тебя все клещами тянуть? – внезапно рассердился Алексей. Осиный рой внутри загудел громче. – Мне что, напомнить все, что я могу сделать с тобой и твоей матерью, чтобы ты стала разговорчивее?

Кристина опустила глаза, помолчала.

Туман в голове мешал сосредоточиться, но он же мешал как следует испугаться.

Мама… Маму надо защитить. А что станет с ней самой – уже все равно.

– Алексей… – тихо, но твердо сказала она. – Я смогу быть полезна, если буду знать больше. Обращу внимание на важные вещи, а не как сейчас. Вы же знаете, что я наблюдательная и умная, но мне нужно понимать, что происходит.

Он медленно поставил обратно на стол поднятый бокал. Смерил Кристину взглядом с ног до головы. Холодным и злым – но теперь в нем было что-то еще. Какой-то отсвет… уважения, что ли?

– Почему опять Алексей, Кристин? – спросил он мягче, чем раньше, но от вкрадчивого тона только мурашки разбежались по позвоночнику. – Зови меня Лешей. И почему на вы? Разве мы не близкие люди с тобой? Вот, выпей.

Он подтолкнул к ней бокал кончиками пальцев.

Она дотронулась до него, взяла, поднесла к губам, вдохнула острый запах алкоголя и… вспомнила.

– Нет, – сказала Кристина. И, прежде чем злость в глазах Алексея выплеснулась на нее, пояснила: – Он сказал, что я беременна. Не хочу рисковать.

– Беременна? Уже? Смотри-ка, мощный у него радар! – Алексей отнесся к новости равнодушно. – Ладно, не пей. Короче…

Он взял бутылку виски, качнул в руке и приложился к горлышку.

– Слушай сюда. Я тебе расскажу, но если будешь болтать… хотя кому тебе болтать, – оборвал он сам себя. – Ты просто учти, что если пойдешь против меня, я из тебя по сантиметру кишки выпущу, вокруг горла обмотаю и так повешу, усекла?

Угрозы Кристину не испугали.

Он произносил это все как-то скучно и заученно, будто кассир в конце смены: «Скидочная карточка есть? Пакет нужно? Хорошего дня!»

К тому же – кому ей рассказывать?

– Так вот… – Алексей придвинул к себе контейнер, и у Кристины быстрее забилось сердце. Но вместо того, чтобы открыть крышку, он подцепил его края и дернул, вытаскивая из стального сейфа маленький каменный саркофаг. – Много лет назад я работал в предвыборном штабе одного кандидата… не скажу куда. Большой был человек. Пацаном я был борзым, трудился шустро, раньше всех выдавал годные идеи. Он меня заметил и как-то пригласил в свой дом на вечерину. Особняк у него был на Рублевке – четыре этажа, забитые каким-то хламом. Поговаривали, что в девяностые он был черным риэлтером, отжимал у старушек квартиры в центре. Судя по добру, которое там хранилось – чистая правда. Наркота и бабы меня интересовали мало, поэтому когда все нажрались, я просто ушел гулять по комнатам, рассматривать все эти древние шкафы, зеркала и статуи.

Он допил бокал и налил себе еще. Бутылка уже пустела, но язык так и не начал заплетаться, будто он воду хлестал, а не виски.

– В общем, я нашел там интересный шкафчик со старыми книгами и шкатулками. Лезть было не с руки, но книги порассматривал. Мужик этот нашел меня там, подошел и начал хвастаться, что все это добро – из квартиры врача, приближенного к партийной верхушке. Да не простого врача, а какого-то спеца по духовным практикам, который разыскивал магические артефакты… Вот ты морщишься…

Кристина не морщилась. С некоторых, совсем недавних пор, она как-то разом стала верить в «магические артефакты». Один из таких окутывал ее золотой любовью, а другой – ждал в подвале – вполне существующий, живой… и жестокий.

– Вот ты морщишься, а я тоже подумал, что они там больные все. Какие артефакты к херам? Я в эту чушь никогда не верил, был очень разумным молодым человеком. И циничным. Поэтому когда тот большой человек предложил мне подарить что-нибудь ценное в обмен на… особую благосклонность прямо там, в той комнате – я согласился. Не потому, что мне нужны были эти пыльные книги, хотя и можно было выгодно продать, а потому что это приближало меня к цели.

– Какой цели? – спросила Кристина, которую начало тошнить, едва она попыталась представить ту «благосклонность».

– Власть. Обычная человеческая власть без всякой магии, – пояснил Алексей и ухмыльнулся. – Как я был наивен… В общем, вывез оттуда я и книги, и пару шкатулок, в которых были какие-то цацки, в том числе эту, каменную. Она была заперта и не открывалась. Казалась бесполезной. Я попытался ее разбить, но тоже не получилось. Так и оставил у себя пока. Прочий хлам пригодился мне, чтобы подобраться к нужным людям. Когда у человека все есть – он начинает коллекционировать бесполезный, но редкий хлам, и это ключ к его сердцу. Так что вложился в свою карьеру я хорошо…

Алексей придвинул шкатулку к себе, открыл.

Золотое сияние вновь расплескалось по стенам. Кристина еле удержалась, чтобы не качнуться туда, не дотронуться… За тяжелыми шторами на окне что-то зашевелилось, и в щель между ними пробрался зеленый побег. Алексей не заметил. Он смотрел на пульсирующее внутри сердце, не мигая. И пил виски маленькими глотками.

– Она открылась сама. Знаешь, когда? Двадцать первого декабря. Восемнадцать лет назад.

45. Кристина

Кристина вздрогнула, когда Алексей назвал дату ее рождения.

Что это значит?

– Восемнадцать?.. – она вгляделась в его лицо.

Мужчины для нее делились на ровесников, взрослых и стариков. Но если Алексею было хотя бы двадцать лет в те дни, он должен был выглядеть старше…

– Сечешь…

Он ухмыльнулся. Выдвинул ящик стола, кинул на стол пачку сигарет. Незнакомых, с испанским названием, Кристина такие никогда не видела.