Любить не страшно (СИ) - Иванова Ксюша - Страница 38

Прижимал ее к себе, обнимал, целовал в мягкие губки. Она улыбалась.

— Что это было?

— Любовь, моя хорошая, любовь…

— Уверен, что не просто секс?

Это что еще за странные фразы? Поднял ее личико за подбородок так, чтобы в глаза смотрела и сказал нарочно строгим голосом:

— Это как понимать? Смеешься надо мной или у меня проблемы? Если второе, то спешу напомнить, что через неделю у нас с тобой свадьба, гости приглашены, кольца куплены, торт заказан.

— То есть "и в болезни и в здравии, и пока смерть не различит нас"?

— Вот именно. Или ты передумала?

— Нет уж! Не дождешься, любимый! Шучу я! Шучу!

Шумно выдохнул — сам не ожидал, что буду с таким напряжением ждать ответ. Она легко оттолкнулась от моей груди. Переместилась на соседнее сиденье и принялась искать одежду. Быстро надел свитер и сидел, положив руки на руль и следя за тем, как она натягивает на себя штаны. Опомнился только когда Лиза сказала насмешливо:

— Заводи давай! Я по сыну соскучилась!

— Нет, ну, что за командирша! А что будет, когда я на ней женюсь? Да просто на шею сядет…

Ворчал, выезжая на дорогу, смотрел на нее — улыбающуюся в полутьме салона, и понимал, что мне безумно повезло встретить Лизу, мне повезло, что я сумел понять и принять свои чувства, мне повезло, что она выбрала меня…

40

— Мы завтра пойдем есть мороженое?

— Нет, малыш, завтра не получится. Завтра мы с твоим папой будем жениться.

Ребенок задумался, видимо, не совсем понимая, что значит это странное для него слово.

— Но, Данечка, зато завтра будешь кушать торт и кататься на красивой машине. А еще мы наденем тебе тот красивый костюм с белым цветочком, который, помнишь, недавно папа тебе купил!

Ребенок радостно закивал головой и, не в силах сдержаться, заскакал-запрыгал по тротуару. Мы возвращались из нашего развивающего центра чуть позже, чем обычно. Хорошо хоть заранее предупрежденные воспитатели присмотрели за ребенком — все мое семейство словно волна цунами, накрыла предсвадебная суета. Даньку сегодня элементарно некому было забрать! Как, впрочем, и моих младших братьев. Сидят, бедняги, в детском саду! Как-то так получилось вдруг, что я — невеста, меньше всех озабочена предстоящим событием. Вот сейчас с Даней такси дождемся и поедем за Димкой и Славочкой.

Мама с Алей, наверное, до сих пор сидят в салоне красоты, делают стрижки-маникюры. Мужчины вообще не понятно где и чем занимаются. Матвей, вот, на звонки не отвечает. У меня, конечно, закрадывалась мысль, что вероятнее всего его, как жениха, соблазнили на мальчишник, хотя он до сих пор отбивался и собирался сегодняшний вечер провести дома.

Я была абсолютно спокойна — никакого волнения, никакой суеты! А чего мне переживать? Любимый мужчина, самый-самый умный, самый красивый, весёлый, ласковый, сильный, безумно сексуальный — он уже мой! Он со мной! Каждую ночь в любви признается! И ведь вижу — любит на самом деле! Верила этим признаниям и ни капельки не сомневалась в его словах.

… Поэтому для меня стало полнейшей неожиданностью, когда, открыв дверь своим ключом и впустив в квартиру шумную ватагу из троих мальчишек, я увидела пару красивейших туфелек на высоком каблуке, стоящих рядышком, буквально впритирку с кроссовками Матвея. И, вроде бы, что тут такого — поставить свою обувь рядом с обувью хозяина квартиры? Но вот не понравилось мне это соседство. Нельзя. Мое место. Пусть пока не законное. Но ведь завтра! Завтра станет таким! Отодвинула. Всунула между ними — свои ботинки. Понимала, что поступаю по-детски глупо, но сделала и сделала, менять ничего не стала. Раздела мальчишек, отправила в зал.

Что удивительно, нас было хорошо слышно — шум, визги, крики детей, которые радовались возможности поиграть в гостях, да еще с Даней, (Даня, правда, держался немного отдаленно, но это было для него нормой и все к этому давно привыкли), мы шумели, а Матвей был дома, но навстречу не вышел. Где же он есть? Чем занимается с хозяйкой этих великолепных туфель? И кто такая она? В голову лезли самые гадкие, самые ужасные мысли.

… И ничего предосудительного они не делали. Сидели на кухне за обеденным столом. По разные стороны от него. Она пила чай. А он вертел в руках телефон (а мне на звонки не отвечал!)

Глупое сердце сжалось в нелепом предчувствии, стоило только бросить свой взгляд на нее. Боже мой! Бывают же такие красивые женщины! Я глаз отвести не могла — лицо, волосы, глаза, руки с длинными ногтями, она — не просто красивая и ухоженная, она — идеальная, шикарная. Была бы я мужиком, как собачонка бегала бы, наверное, следом и ловила каждое слово, да что там — дыхание этой женщины! А я? Я — как всегда, в джинсах и свитере! Конечно, целый день на ногах — даже мысли о каблуках и платье в голову не пришло!

А Матвей-то не ожидал, что я так рано вернусь! Мне показалось, что в его взгляде я вижу растерянность и испуг. Нелли заговорила первой, сопровождая свои слова снисходительной улыбкой и нескрываемым осматриванием меня с ног до головы.

— Здравствуйте, Лиза! Я думаю, мне не нужно объяснять, кто я такая? Вы, наверное, в курсе. Не помню, правда, встречались ли мы раньше, когда были, скажем так, одной семьей.

Мы-то встречались, конечно. Пару раз точно. Я запомнила. Ее невозможно не запомнить. А она меня, естественно, нет. Разве такие, как она видят таких, как я — серых маленьких мышек?

Я кивнула. Что ей нужно? Неужели, спустя столько лет, она хочет вернуть Матвея? Неужели сейчас предъявит на него права? Только представив себе, что эта женщина может забрать его у меня, я готова была вцепиться в ее холеное породистое лицо! И именно поэтому ответила в совершенно несвойственной мне манере:

— Объяснять не нужно. Потерей памяти в отличие от вас, к счастью, не страдаю. Одной семьей мы никогда не были. И давайте без прелюдий. Излагайте, что нужно, у меня много дел.

После моей фразы на несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. А потом началось такое…

41

Красивое, просто идеальное лицо моей бывшей жены исказила уродливая гримаса. Сейчас начнется! Пока мы с ней разговаривали, я, благодарный за ее согласие оставить Даню, за то, что два года назад она не предъявила на него права и не искалечила ребенку жизнь, держал себя в руках и старался вслушиваться в странные, неожиданные речи Нелли.

Конечно, я знал, что Лиза скоро приедет. Я крутил в руках давно отключенный телефон и ждал, терпеливо выслушивая бывшую. Зная ее, помня еще ее взрывной и безумный нрав, я думал, что дам ей высказаться, не пререкаясь, и пообещаю подумать над ее предложением. Потом распрощаюсь с ней, женюсь, а дальше… Дальше просто пошлю на х. р, когда позвонит, чтобы услышать мой ответ. И вроде бы разговор подходил к концу. Она уже встала, чтобы уйти, когда в квартиру ввалилась шумная ватага мальчишек во главе с Лизой.

Увидев грустные глаза моей девочки, я еще надеялся на ее благоразумие и спокойствие. Но никак не ожидал, что Лиза, милая, нежная, ласковая Лиза, вдруг с места вступит в бой.

— Объяснять ничего не нужно. От потери памяти в отличие от вас, к счастью, не страдаю. Одной семьёй мы никогда не были….

Дальше я просто не слушал. Вскочил с места, шагнул к Лизе и запихнул ее себе за спину, принимая на себя целую кружку чёрного крепкого, к счастью, не очень горячего чая, которую эта ненормальная хотела выплеснуть на мою невесту.

— Бля-я-ядь! — не сдержалось, вырвалось от злости и неожиданности — как ни крути, а чаем меня давненько не поливали. — Совсем охренела! Идиотка!

Она заорала в своей излюбленной манере:

— Скажи это своей подстилке! Я тут распинаюсь перед ними! Помочь хочу, а они мордами крутят — значимость свою показывают! Да вы никогда для него и сотой доли того сделать не сможете, что легко смогу я! Я в Израиле его вылечить смогу! А с вами он всегда ущербным будет!