Жажда иллюзий - Джордан Николь - Страница 3

Лорен никогда не видела своего отца и не стремилась к этому — ведь он надругался над ее матерью, заключив с ней фальшивый брак, распространенное развлечение состоятельных повес. После первой же брачной ночи он покинул хрупкую доверчивую красавицу Элизабет Девриз, чем обрек ее на нищенское существование с незаконнорожденным ребенком на руках.

Последние дни матери были ужасны — она медленно угасала, снедаемая лихорадкой. Лорен приходилось брать на дом стирку и починку одежды. Однако тех грошей, которые зарабатывала девочка, не хватало даже на лекарства, необходимые Элизабет.

Лорен до сих пор испытывала приступы ярости при воспоминании о собственном бессилии, вынести которое было труднее, чем скорбь и одиночество. Тогда она поклялась себе, что обязательно выберется из нищеты, и время, проведенное в приюте, только лишь укрепило ее решимость. Поэтому не было ничего удивительного в том, что предложение Джорджа Барроуза показалось ей спасительным выходом.

Барроуз рассказал Лорен, что был компаньоном ее отца и что Джонатан Карлин женился, едва расставшись с Элизабет, на сестре Барроуза, Мэри. На этот раз брак оказался вполне удачным, и через шесть месяцев после появления на свет Лорен у Карлина родилась вторая дочь — Андреа. Но десять лет спустя случилось несчастье.

Не вдаваясь в подробности, Барроуз сообщил только, что Джонатан и Мэри были убиты пиратами. Над Андреа разбойники надругались и оставили умирать, но девочку нашли и выходили; однако рассудок ее с тех пор помутился. Тем не менее дочь Джонатана Карлина унаследовала все его баснословное состояние.

Барроуз получил опекунство и взял на себя руководство «Карлин лайн», однако на следующий год Андреа скончалась от скоротечной чахотки. Вот тогда-то Барроуз и разыскал Лорен.

Он предложил девочке переехать в особняк Карлин-Хаус, высившийся над морем на скалистом берегу Корнуолла, и жить там, как и подобает дочери Джонатана Карлина. Однако существовало одно условие, одно маленькое «но» — Лорен должна была выдавать себя за Андреа. Устроить подмену оказалось совсем несложно. Однако сестра Джонатана, Реджина Карлин, могла помешать осуществлению плана Барроуза — ведь в случае смерти Андреа она становилась наследницей «Карлин лайн». Реджина никогда не любила племянницу, публично называла чокнутой и настаивала на помещении девочки в лондонскую психиатрическую лечебницу — Бедлам. Но Барроуз решительно отстаивал права своей подопечной и не менее решительно удерживал Реджину на расстоянии от судовой компании. Он окружил Карлин-Хаус наемными охранниками и приказал не пускать Реджину внутрь. Таким образом, угроза со стороны недовольной претендентки была надежно устранена.

В конце концов, рассуждала тогда Лорен, она ведь действительно приходилась Андреа пускай и сводной, но все же сестрой. Их разделяло всего лишь шесть месяцев… Обе были белокурыми, зеленоглазыми, и единственным примечательным отличием Андреа был ее померкший разум. Прислугу в доме сменили, так что теперь никто, кроме Барроуза, Лорен и ее гувернантки, не знал о подмене.

Барроуз обещал, что обман не будет длиться вечно. По достижении совершеннолетия Лорен становилась независимой и могла претендовать на свою долю в «Карлин лайн». Еще Барроуз сказал, что половина кораблей по праву принадлежит ей, и это еще больше укрепило решимость Лорен принять его предложение — ведь если бы брак ее родителей был признан законным, она унаследовала бы все состояние Джонатана Карлина.

К тому же, как только она вспомнила ночи, проведенные в подвале работного дома, ее последние сомнения улетучились без следа.

Однако новая жизнь Лорен в Карлин-Хаус не вполне соответствовала тому, чего девочка ожидала. Она редко видела Барроуза, жившего в Лондоне, ей запрещалось общаться со слугами, а гувернантка мисс Фостер была не менее холодна и недружелюбна, чем гранит окрестных скал. В Карлин-Хаус Лорен впервые увидела своего отца… точнее, его портрет в галерее. Она долго вглядывалась в красивое холеное лицо, стараясь разглядеть следы ледяной жестокости, погубившей Элизабет Девриз, и, к своему удивлению, не смогла их найти.

И все же у Барроуза Лорен жилось неплохо. Она получила образование, подобающее наследнице империи Карлина, и комфорт, достойный принцессы. Барроуз покупал ей роскошные платья, модные шали, изящные туфли-лодочки. Шкатулка с драгоценностями Андреа, полная прелестных фермуаров, заколок и колец, перешла к ее сводной сестре. Мисс Фостер даже настаивала, чтобы Лорен носила любимое кольцо сестры, которое та почти никогда не снимала. Гувернантка всегда называла девочку Андреа, так же как и сам Барроуз.

Зато неприятной стороной перевоплощения в сводную сестру стала для Лорен невозможность покидать пределы дома. Она очень скоро поняла, что неулыбчивые охранники, нанятые для защиты ее от Реджины, должны были также следить за ней самой.

Однако Лорен быстро научилась обманывать стражу и незаметно ускользать на волю. Благодарение Богу, сон мисс Фостер сопровождался громким храпом, и в безлунные ночи пленница Карлин-Хаус получала несколько благословенных часов свободы. Она отворяла окно своей спальни, спускалась вниз по соседнему дереву и пробиралась к морю по каменистым тропам в скалах.

Так Лорен познакомилась с Мэтью Магрегором. В одну из своих ночных прогулок она случайно наткнулась на человека, прятавшего партию контрабандного шелка в одной из прибрежных пещер прямо под стенами Карлин-Хаус. Любой другой контрабандист на его месте перерезал бы ей горло, но Мэтью предпочел подружиться с любознательной особой. Лорен напоминала ему погибшую дочь, а измученная одиночеством девочка всем сердцем привязалась к новому приятелю, и на протяжении последующего, года их странная дружба только крепла.

Как-то, спустя месяц с момента их первой встречи, когда Лорен по своему обыкновению ночью направилась к морю, неожиданно раздавшиеся откуда-то сверху голоса заставили ее остановиться. Насторожившись, Лорен юркнула в тень под скалу и опустила капюшон пониже. Она знала, что ее волосы могут отражать свет. «Сияют как маяк», — подшучивал над ней Мэтью. Он же посоветовал ей прятать под капюшоном ее золотые кудри, особенно в лунные ночи.

Голоса наверху становились все громче, наполняя душу Лорен тревогой. По-видимому, там кто-то ссорился, но порывистый морской ветер не позволял расслышать, о чем шла речь. Один из голосов был скорее всего женский. Лорен нахмурилась. Поблизости, за исключением ее самой, не было женщин, которые согласились бы гулять по ночам у моря.

У нее затекли ноги, и она постаралась разместиться поудобнее в нише под скалой. Тем временем, судя по доносившимся сверху звукам, ссора там переросла в драку — до Лорен доносился теперь неразборчивый хрип и проклятия, а затем страшный вопль пронзил ночную тишину.

Вздрогнув от неожиданности, девушка едва успела заметить, как нечто похожее на огромную летучую мышь стремительно пронеслось мимо нее вниз, мгновенно скрывшись во мраке. Похолодев от ужаса, она слушала, как звонкое эхо, вызванное воплем, замирало в окрестных скалах.

Прошло немало времени, прежде чем Лорен решилась покинуть свое убежище и осторожно посмотреть вниз. Хотя в темноте ей ничего не удалось разглядеть, девушка понимала, что никто не смог бы выжить после такого падения. С бешено колотящимся сердцем она стала ощупью спускаться по узкой скользкой тропинке. Достигнув прибрежных камней, Лорен невольно замедлила шаг, страшась увидеть то, что искала, и тут за гигантским обломком скалы ее взгляду открылось ужасающее зрелище.

Мисс Фостер, уставив вверх остекленевший взгляд, лежала на камнях в неестественно изогнутой позе; одно ее плечо прикрывала шерстяная шаль. Неподвижное бледное лицо гувернантки, покрытое брызгами прибоя, жутко белело в темноте.

Лорен покачнулась, ощутив приступ тошноты. Было что-то отвратительное в том, как аккуратно лежала на камнях черная бомбазиновая юбка погибшей — словно она нарочно расправила ее.

Не в силах более выдержать страшной картины, Лорен кинулась прочь, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, как вдруг внезапно перед ней выросла темная фигура. Девушка готова была закричать от ужаса, но широкая мозолистая ладонь быстро зажала ей рот.