Круги на воде (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 54

- Шифр основан на системе символов Брайля. В скриптории никогда не зажигают ламп. Боятся пожара.

Я был прав, когда думал о катакомбах...

- Тогда почему господин Голем до сих пор не появился? - вопрос задал Чумарь. Я вздрогнул: отчего такая элементарная мысль не пришла в голову мне самому?

- Я же сказал: старец никому не выдаёт книг на руки, - терпеливо повторил инок Софроний. Он смотрел на нас, как на каких-то диковинных зверушек из иного мира. Необразованных туповатых зверушек... Возможно, с его точки зрения так и было.

И тут до меня наконец дошло!

- Ты хочешь сказать, книгу на руки он не дал, но ПОКАЗАТЬ её не отказался!.. И они вместе пошли в скрипторий.

Инок кивнул с таким видом, словно я дрессированный тюлень, наконец-то удержавший на носу мячик.

- И так как старец давно слеп, - продолжил мою мысль майор, - То переводом занимается сам Сергеич! Только у него есть хоть какие-то навыки в этом деле...

Моего наставника, после гибели на дуэли, называли отцом русской словесности. Он родился и вырос ещё тогда, когда даже в разговорном русском было много от церковной школы правописания... Логично предположить, что с переводом древней рукописи он справится. Вопрос - когда?..

От сердца отлегло. По крайней мере, шеф жив-здоров, сидит себе в тепле и сухости и корпит над буквицами старославянского алфавита.

- С ними был высокий гражданин с молотом? - спросил Чумарь.

А я как-то забыл про Владимира. Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу. Впрочем, если уж они были на острове вдвоём, то и в скрипторий пошли вместе. Будь это не так - мы бы знали.

- Вестимо, - подтвердил мои мысли инок. - Как они входили в библиотеку, я не видел - была моя смена на колокольне, - он неопределённо кивнул вверх и немного в бок. - Но мне кажется, что они пошли втроём.

- Связи там, разумеется, нет, - буркнул Котов. - Позвонить им нельзя.

- Скрипторий располагается в стенах бывшего склепа для усопших монахов. Там стены гранитные, толщиной в метр. Пол, потолок - всё каменное. К тому же, старец Нестор не выносит современных вещей, - пояснил инок. - Я же говорил: он не выходил из скита всю свою жизнь. Он помнит паровозы на угле, керосиновые лампы и телеграф. Для него мир - это плоская земля, окруженная океаном. Всё остальное - от лукавого.

Мы с Котовым переглянулись. Видимо, стоит присмотреться к этому старцу повнимательнее...

- Скажи-ка, э... мил человек, - подбирая слова, начал майор. - А за вашим старцем ничего такого... - он покрутил пальцем у виска - не водилось?

Софроний, моргая, смотрел на Котова. На лице его не отражалось никаких эмоций, только возле наглухо закрытого горла билась тоненькая жилка.

- Человек почти девяносто лет провёл в четырёх стенах, среди древних пыльных манускриптов. Последние тридцать лет он совершенно слеп. И всё время говорит о том, что его посещают Ангелы Господни, - спокойно ответил инок. - Кроме этого - всё в порядке.

Мы вновь переглянулись.

Чумарь при нашем расследовании не присутствовал, так что был не при делах. Но парнишка всё равно понял, что мы пришли к какому-то выводу.

- Софроний, а ты не проводишь в скрипторий и нас? - спросил я, с трудом отрывая взгляд от светлых и узких, как прицел, глаз Котова.

- Вообще-то... - инок замялся. - На это требуется разрешение старца Нестора. Или хотя бы настоятеля.

Я про себя отметил, как хитро он расставил приоритеты.

- Но ведь мы приехали по важному делу, - проникновенно прижал руки к груди майор. - До зарезу нужно повидать господина Голема, а манускрипты нам до фени. Если ты доведёшь нас до порога, и мы просто их позовём... Ведь ничего плохого не будет, так ведь?

- Наверное, нет, - Софроний неуютно заёрзал на лавке. - Только я всё равно не могу, - он робко и извиняюще улыбнулся. - Моя смена начинается через десять минут, и мне пора на колокольню.

- Так какого хрена мы тут... - майор осёкся, покосился на икону и просто махнул рукой.

- Покажи нам, где вход в скрипторий, и мы сами разберёмся, - попросил я. - Ответственность беру на себя. В конце концов, там же мой наставник.

Выходить на холод, под проливной ливень, не хотелось. Здесь, в сторожке, не было жарко натоплено, воздух был негостеприимно сырым и промозглым, но хотя бы не текло с потолка, и давали горячий чай...

Просохнуть мы не успели. У Чумаря, в его модном трэнче, зуб на зуб не попадал.

- Ты как, нормально? - спросил я, уловив момент, когда Котов с иноком уже вышли под дождь.

- Фигня война, - сквозь дырку от зуба сплюнул рэпер. - Главное, манёвры.

- Ты мог бы подождать здесь, - эта мысль в тот момент показалась мне очень разумной.

- И оставить вас без защиты? - его глаза выражали абсолютно искреннее удивление. - Дядя Вова, если его разозлить, он знаешь, какой...

Оскальзываясь и шлёпая по лужам, мы поспешили вслед за чёрной фигурой инока Софрония. Котова, в его синем комбезе, в тумане почти не было видно.

- Можно спросить: так зачем ты всё-таки приехал? - спросил я Чумаря. Инок вёл нас куда-то за главное, расположенное крестообразно, здание. На дворе всё так же не было ни одной живой души. - Я так понимаю, Владимира ты очень уважаешь, считаешь его наставником... Так зачем бросил?

- Да не бросал я, - Чумарь поёжился, когда ветер плеснул ему за шиворот дождём пополам с ледяной крошкой. Вот и лето, мать его за ногу... - Повёлся на развод, как лох.

- На развод?

- Это всё из-за тебя, - прогундосил рэпер. - Наши в Москве такие истории про вас клепали - уши заворачивались. Я решил: чем байки слушать, лучше поеду и сам всё посмотрю. А чего? Обмен опытом и всё такое. В Питере вас не оказалось, так добрая птичка на хвосте принесла, что вы на Ладогу подались. Я и поехал.

Что это за птичка такая, надо будет узнать обязательно. Но не сейчас.

- А в чём развод-то?

Чумарь громко чихнул. Нос у него окончательно заложило, и говорил он теперь, как мультяшный злодей.

- Поспорил, что тебя в баттле сделаю.

Я остановился. Дождь, как сумасшедший дятел, колотил по макушке, тёк по лицу, заливал глаза, но я не обращал на него внимания.

- Так тебе никто не сказал, что я - не поэт? Не музыкант, не рэпер, не певец, не стихоплёт...

- Это я и сам понял, как только тебя увидел, - мы почти догнали Котова и бредущего рядом инока. Ряса его промокла насквозь и облепила тощее тело. - У тебя нет запаха.