Круги на воде (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 28

Глава 9

Отступив от калитки, женщина повела рукой внутрь двора и улыбнулась. А я всё никак не мог оторвать ног от земли.

Ворота представлялись реальной великаньей пастью, и казалось, сделай я шаг - рот захлопнется и проглотит.

Это очередное испытание, - подбодрил я себя. - Ты же стригой, умертвие. Самое страшное с тобой уже случилось, так чего париться-то?

Помогало слабо.

- Сейчас... - я вытер пот со лба, зачем-то проверил пуговицы на рубашке, вытер ладони о джинсы. - Сейчас...

И тут меня крепко ухватили за локоть. Я подскочил. И по-моему, даже взвизгнул.

- Ты чего, кадет? Заставлять даму ждать некрасиво.

Я моргнул. Потёр кулаками глаза и уставился на шефа.

- Вы где были?..

- Здесь стоял. Рядом с тобой.

- Но я же...

- Вы заходите, или нет? - женщина нетерпеливо передёрнула плечами. - Зябко на улице.

Когда я вновь посмотрел на ворота, это вновь были обыкновенные доски, скреплённые коваными скобами. От сердца отлегло.

- Давай, давай, мон шер. Шевели копытами.

Проходя сквозь узкую калитку, я чувствовал невольный трепет. Шрам на спине стянуло почти нестерпимо, но чесаться перед дамой я не стал. Что я, пёс какой?

Кутаясь в кружевную шаль, женщина провела нас к высокому крыльцу, пропустила в терем и закрыла дверь на засов. Мне это не понравилось, но шеф был спокоен, как удав, и я промолчал.

Как-то не верилось, что эта моложавая привлекательная тётенька живёт одна, в лесной глуши - словно Баба Яга. Однако приходилось верить глазам. Хотя... Ладно. По ходу разберусь.

Кухня в тереме была современная, со встроенными шкафами, мраморной мойкой и горячей водой - в этом я убедился, когда мыл руки.

Нас усадили за круглый, покрытый вязаной скатертью стол, женщина включила электрический чайник, расставила перед нами чашки...

- Мне не нужно, спасибо, - я отодвинул красивую, тонкого фарфора чашечку подальше.

- Что так? - хозяйка иронично улыбнулась, и поставила передо мной тарелку с пирожками.

Запах от них шел - умереть можно. Горячая сдоба всегда пахнет очень уютно, но здесь было что-то необыкновенное. Корица, ваниль, малина, запах тёплой хлебной корочки... Я сглотнул слюну.

- Да вот, - я смущенно опустил глаза. Всё лучше, чем пялиться на её грудь.

- Позвольте представиться, - светским тоном начал беседу Алекс. Как истинный джентльмен, он не садился, пока стояла дама.

- А не надо, - улыбнулась хозяйка. Прищурилась, окидывая шефа так, словно снимала мерку для костюма, и начала: - Александр Сергеевич Голем. Родился... Умер... Ладно, это мы пропустим. В настоящее время являетесь руководителем агентства "Петербургские тайны", а также штатным дознавателем класса "архангел" при Совете... Имеете трёх приёмных дочерей и одного воспитанника. Мне продолжать?

- Получается, вы, уважаемая, знаете о нас гораздо больше, чем мы о вас, - Алекс прищурился. В лице его проявилась привычная настороженность.

- Ой ли? - хозяйка призывно повела плечиком, подмигнула, и запрокинув голову, рассмеялась серебряным дробным смехом. - Посмотрите внимательно, Сашенька. Ну же.

Повисла пауза, во время которой шеф несколько невежливо изучал нашу хозяйку.

- На... Настасья Прокофьевна? - Алекс был искренне удивлён и обескуражен. - Душа моя! Вы ли это?.. Но... Как можно?

- А как все, - женщина вдруг стала серьёзной, подсела к столу, взяла тонкими пальцами чайную чашку, покрутила, словно бы любуясь узором... Затем вскинула глаза на шефа. - У каждого своя путь-дороженька, согласны? Кому-то Словом открывается, а кому-то... иным Искусством.

- Так значит, тогда, в сочельник, вы не просто баловались? С картами?

- А вы не забыли? - женщина томно опустила веки. - Столько лет прошло...

- Вы мне смерть от дуэли нагадали. Разве такое забудешь?

- И ведь сбылось, не правда ли?

Честное слово, я почувствовал себя лишним. Они ворковали, как встретившиеся после долгой разлуки влюблённые. Улыбались, обменивались многозначительными взглядами... Настасья Прокофьевна сверкала белыми зубками, поводила плечиками, играла тонкими пальцами и встряхивала длинными серёжками. Алекс изо всех сил соответствовал.

Я отвернулся. Ладно: встретились старые знакомые. Надо вспомнить молодость, прийти в себя... Дела немножко подождут.

Мысли вернулись к Антигоне и московскому хмырю. И хотя я понимал, что ничего он ей не сделает, на душе было муторно. И ещё: интересно, кому звонил Алекс, пока я ходил одеваться?..

- Да ты кушай, дружок, кушай, - хозяйка вдруг вспомнила обо мне, я вздрогнул. - А то вон, бледный какой...

- Вы, я так понимаю, в курсе, что я стригой? - как я не старался, тон был несколько раздраженным.

- Ну и что? - хозяйка вновь подвинула мне пирожки и чашку, до краёв полную крепкого чаю с молоком. - Тебе ведь хочется, правда?

Я посмотрел на Алекса. Она издевается? Как мне себя вести?..

- Дело в том, Настенька, что Сашхен - новообращенный стригой, - Алекс деликатно кашлянул и улыбнулся. - И мне кажется, не слишком гуманно соблазнять его тем, что ему физически недоступно.

Она звонко рассмеялась.

- Вы думаете, что я вас за нос вожу? - спросила хозяйка. - Да больно надо! - схватив верхний пирожок, она сунула его мне под нос и совсем другим, жестким и сухим голосом приказала: - Ешь.

Наверное, все женщины владеют этой нехитрой бытовой магией: заставлять мужчин делать то, что им надо...

Я невольно открыл рот и откусил. Ожидая, что сейчас меня скрутит волна тошноты, зажмурился, затаил дыхание и сжал кулаки - не срамиться же прямо здесь, за столом, - и начал жевать.

Господи! Как это было приятно. Несколько месяцев мои зубы не имели иного занятия, кроме как скрежетать в бессильной ярости. Язык не чувствовал ничего, кроме терпкого, кисло-пряного вкуса крови.

Мягкое и упругое печево, с сладкой начинкой из малины, просто таяло во рту. Не в силах остановиться, я дожевал первый пирожок, тут же схватил ещё один, откусил...

- Не увлекайся, кадет, - предупредил Алекс. - Всё равно боком выйдет.

- Не выйдет, - уверила Настасья Прокофьевна. - Вот увидишь.

- Отчего ты так уверена, душа моя?