Бес (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 81

- За вами долг, любезный пан Бдзиньский, - обратился к клоуну граф. - Убейте этих людей, и ваш долг будет оплачен.

Клоун стал расти. Мятое жабо вокруг шеи надувалось, как воздушный шар, некогда белое одеяние колыхалось под порывами ветра, громадные помпоны на колпаке напоминали мёртвые черепа...

Клоун наливался тёмной силой, расправлял крылья-руки в широких рукавах и медленно раздвигал губы в улыбке.

А потом из широких рукавов показались скрюченные, словно обгорелые кисти рук, и протянулись к Алексу...

Я хотел рвануть наперерез, перекрыть ему путь, но ничего не мог сделать. Из меня словно ушла вся сила. Вся энергия, что бурлила во мне ещё пару минут назад, оказалась высосанной этим белым клоуном с грустным лицом.

Обгорелые ветки-руки протянулись к горлу шефа. Тот пытался уклониться, но катастрофически не успевал...

И тут на одной из трибун раздался многозначительный интеллигентный кашель.

Звук разнёсся над полем, отразился от трибун, многократно множась, и словно молотом ударил в клоуна.

- Пожалуй, этот господин в моей весовой категории.

Ведьма Настасья - с такого расстояния просто крошечная фигурка в красном плаще и под чёрным зонтиком - поднялась со своего места на трибуне и принялась неспешно спускаться к футбольному полю. За ней неотрывно следовал маленький стригой Петенька.

- Прошу простить за то, что не приближаюсь к вам, господа, - негромко, но почему-то на весь стадион, сказала ведьма. - Не хочу испачкать новые замшевые туфли.

И она развернулась к белой и зловещей, повисшей в воздухе фигуре клоуна. А затем сделала несколько движений пустыми руками в воздухе - словно сминает большой снежный ком. И запустила его в белое одеяние, одновременно резко выкрикнув какое-то слово.

Клоун дрогнул, втянул руки обратно в рукава и повернулся к ведьме. Та, не теряя времени, слепила ещё одно заклинание: красивую огненную птицу. Птица вцепилась неожиданно мощными когтями в колпак на голове клоуна и сорвала... Клоун сразу как-то усох, сделался прозрачным и заколыхался под порывами ветра.

- Пан Вацлав, - позвала Настасья. - Помните меня? Вечер вторника, берег Дуная. Мост с деревянными статуями святых. Помните? Что я вам тогда говорила?

Клоун распялил рот, пытаясь что-то произнести, но никто, кроме ведьмы, его не понял.

- Убирайтесь к чёрту, пан Вацлав, - тихо, на весь стадион, сказала Настасья.

Клоун исчез. Растворился в воздухе, словно его никогда и не было.

Граф опустился на землю. Утопая в мокрой траве - штанины его кремовых брючин потемнели и липли к ногам, - он самозабвенно рылся в карманах.

- Выношу предупреждение, - разнесся над полем сухой, как старая газета, голос господина Плевако, законника. - Это ваше действие будет засчитано, как третья попытка. Она же - последняя.

- Но мы так не договаривались! - взьярился граф. - Битва до последнего!

- Уставом дуэльного кодекса не возбраняется устанавливать временные правила, - заявил юрист. - И так как моя бренная оболочка, сначала высушенная палящим солнцем, а затем размоченная мерзким дождём, и так приходит в негодность, волевым решением я постановляю: одно испытание. Один бой. С оружием, которое находится при себе в данный момент. Вы имеете право первого вызова, граф.

Фёдор Михайлович долго смотрел на меня. Я старался не отводить взгляд, но его водянистые, совершенно непрозрачные глаза вытягивали душу.

- Я вызываю Александра Сергеевича Голема! - неожиданно крикнул граф, и наконец отвёл взгляд от моего лица.

- Ну вот, давно бы так, - пробурчал шеф и вышел вперёд. - Послушали бы меня сразу - пили бы уже шампанское в бане...

Фёдор Михайлович был страшен. Седой, с растрепавшимися волосами и таким жутким выражением лица, что не дай Бог увидеть впечатлительным детям.

Достав из внутреннего кармана пистолет, он встал в стойку, прицелился и выстрелил. Алекс остался там, где и был.

Тогда граф, оскалившись, как человек, которому уже нечего терять, вновь поднял пистолет, и выстрелил несколько раз подряд.

Алекс стоял прямо, даже волос не потревожился на его голове...

Промахнулся! - взметнулось у меня внутри. - Ну, теперь-то шеф ему покажет.

Алекс вытащил револьвер, аккуратно держа за рукоять отвёл в сторону и... бросил на траву.

За моей спиной раздался дружный вздох.

Тогда шеф достал второй револьвер - свой любимый, с которым он не расставался на моей памяти - никогда; и тоже бросил его на траву.

А затем встал боком, заложил обе руки за спину, и сказал:

Утра луч

Из-за усталых, бледных туч

Блеснул над тихою столицей

И не нашел уже следов

Беды вчерашней...

И сделалось по Слову его. Тучи разорвались, расползлись в стороны, и умчались, а над трибунами вспыхнуло солнце.

Граф заслонился от света руками, ибо это был не простой солнечный свет, а напоенный серебром, такой плотный, что я ощущал его тяжесть на своих плечах.

- Домишко ветхий, - вдруг сообщил Алекс, обращаясь непосредственно к графу. - Над водою остался он, как чёрный куст, - граф попробовал отступить, скрыться, но не мог двинуться с места - только левое веко его дёргалось сильно и неистово. - Его прошедшею весною свезли на барке, - Алекс продолжал говорить так буднично, так просто - словно рассказывал старый, всеми забытый анекдот. - Был он пуст... И весь разрушен.

В это время костюм графа пошел какими-то тёмными пятнами. Они расползались, переходя на его кожу, на лицо и руки, и словно тлели изнутри.

- У порога, - дальше Алекс говорил без остановки, глядя только на графа. - Нашли безумца моего. И тут же хладный труп его похоронили ради Бога.

Эпилог

Петенькин пепел развеяли над Финским заливом, с высоты Яхтного моста.

Он сам так хотел - об этом нам сообщила ведьма Настасья. До последнего, до тех пор, как не умер граф, а вместе с ним - и все его творения, она держала за руку маленького стригоя, которому никогда не было суждено стать взрослым.

Зою похоронили цирковые. У них был свой закуток на задворках Волковского кладбища. Никого постороннего артисты не приглашали.

Но мы с Алексом пришли. По двум причинам: во-первых, шеф теперь являлся официальным директором цирка - господин Плевако составил и заверил все причитающиеся документы. А во-вторых, мы с шефом, хотя и не долго, тоже были артистами.