Бес (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 75

И ночью пенье соловья...

По верхним трибунам прошелестел ветер.

- Полегче, мон шер ами, - ласково пожурил его Тарас. - Ещё не время.

- Да это я так, - достав сигарету, шеф залихватски прикурил. - Разминаюсь.

- Только помни, - тревожно улыбнулся древний стригой. - Стадион мне дорог, как память.

- И немалое денежное вложение, я полагаю, - фыркнул Алекс. Но тут же стал серьёзным. - Я постараюсь быть аккуратным, - пообещал он.

- Дело не в деньгах, - отмахнулся Тарас. - Но люди любят это место. С ним связано много хорошего.

- Ты лучше попроси Сашхена не слишком чудить, - посоветовал шеф. - А то с него станется.

Ко мне обратилось несколько заинтересованных взглядов.

- Я?.. - хотелось выпучить глаза и в недоумении прижать руки к груди. Но я сдержался.

- Помни, что ты устроил в Петергофе, - напутствовал шеф. - Говорят, команда по зачистке была очень недовольна твоим э... перформансом.

- Да ладно, может, всё ещё обойдётся, - сказал отец Прохор, становясь рядом с нами. - Я не чувствую посторонних. Граф пришел один.

Неосознанно, без всякой команды, мы, все пришедшие, выстраивались в линию на кромке поля.

Как команда игроков, - подумал я.

Чаша стадиона поражала своими размерами. Вместимость - около шестидесяти тысяч зрителей, - вспомнил я статью из Википедии.

Всё возвращается на круги своя, - я в сотый раз оглядел бесконечные ряды кресел. И даже в названии угадывается параллель...

Начались наши приключения на маленькой арене цирка, а закончатся на громадной арене стадиона.

И вновь мы стоим внизу, занимая самую невыгодную позицию.

Я не верил, что у графа не припрятан туз в рукаве. После всех усилий, чтобы он вот так, просто, отдал наш кабальный договор - такого не будет.

- Время! - неожиданно объявил Алекс и шагнул на траву. Я тоже сделал шаг, а Вайберт выкатил вперёд коляску с Ефимом. Директор цирка как будто пришел в себя. Его взгляд больше не блуждал бесцельно, лицо было сосредоточенным и бледным.

- Простишь ли ты меня когда-нибудь? - обратился он к Алексу.

- Нечего прощать, - бросил шеф, и чтобы сгладить резкие слова, положил руку Демидову на плечо. - Мы с тобой в одной лодке, старина. Как в старые добрые времена.

Когда возвышенные чувства

Свобода, слава и любовь

И вдохновенные искусства

Так сильно волновали кровь...

По трибунам вновь прошелестел ветер, и тучи, плотной пеленой обложившие солнце, внезапно разошлись. На арену пролился прозрачный золотой свет. Он затопил траву, и поле заиграло живыми изумрудными красками.

Он высветил мрачные фигуры стригоев - и несмотря на шлемы, штурмовики заслонили лицевые щитки руками. Граф остался стоять, как был. Прямой, спокойный, и только трость в его руке глубже вонзилась в дёрн.

Аллегра отвернулась. Я успел мельком заметить безобразные ожоги на её лице, на руках - там, где тело стригойки опутывала моя серебряная цепь.

Так тебе и надо, дорогуша, - мысль мелькнула, и пропала. Потому что Алекс, перехватив управление креслом Демидова у Вайберта, быстро пошел вперёд.

Сейчас это касается лишь нас троих, - думал я, догоняя шефа. Но если что-то пойдёт не так...

Стригои, десяток волкодавов, циркачи, отец Прохор с богомолками и Мириам с нашими девочками - я чувствовал их молчаливую поддержку так, словно мою спину подпирала нагретая солнцем каменная стена.

Но какой же хрупкой, почти невесомой она казалась - по сравнению с мощью, которую я ощущал в графе...

Путь до центра поля почему-то занял больше времени, чем я рассчитывал. Неспешно поскрипывали колёсики кресла Ефима, Алекс что-то напевал себе под нос. Но от этого его пения волосы на моём загривке вставали дыбом.

До этих пор я ни разу не видел шефа в действии. Да, у нас было несколько хороших драк, и пару раз мы побывали на грани жизни и смерти, но никогда, ни при каких обстоятельствах, он не читал своих стихов.

...Он больше прекрасных стихов не читал, он стал властелином вселенной... - вспомнилась строчка из когда-то процитированного Алексом стихотворения.

Что-то в этом есть.

Я конечно мог и умозрительно оценить масштаб его таланта. По тому, как действовали на реальность стихи Владимира, или даже рэпера Чумаря. Учитывая, что Алекс прожил на свете гораздо дольше, и стихи его знает и любит весь мир... Думаю, одна-единственная сказанная им мана может разрушить город.

Остаётся только надеяться, что Алекс, - сейчас, в эту самую минуту, - знает, что делает.

Когда мы приблизились, господин Плевако демонстративно вынул из жилетного кармана часы-луковицу, и щелкнув крышкой, посмотрел на циферблат.

- Однако любите вы театральные эффекты, господин Голем, - законник кашлянул, изо рта его вылетела крупная моль и заметалась под тяжелыми солнечными лучами.

- Что поделаешь, - шеф церемонно поклонился сначала дамам, затем - графу. Штурмовиков за его спиной он приветствовал кивками. - Все мы не без греха.

Юрист похлопал себя по карманам, извлёк жестяную коробочку для пилюль и закинул в рот шарик нафталина. Причмокнул, словно леденцом - у меня свело скулы - и достал на свет Божий знакомую папку с бумагами.

- Полагаю, - зомби вновь кашлянул. - Не имеет смысла вновь зачитывать весь документ, - он посмотрел сначала на Алекса, затем на Ефима и наконец - на графа. - Однако будет не лишним озвучить условия расторжения. Все согласны?

Алекс и Ефим качнули головами, но граф выступил вперёд.

- Я хочу подать жалобу, - заявил он. - На присутствующего здесь господина Стрельникова, - юрист медленно поднял одну бровь. То был процесс мегалитический. Словно лохматая гора, соскучившись на одном месте, решила проверить: а как там, наверху? - Данный господин, продолжил граф. - Незаконно вломился в мой дом, вскрыл сейф и выкрал некий документ, которым меня и шантажировал. Вследствие этого шантажа я был вынужден передать договор об аренде цирка в третьи руки, и тем самым лишился законной прибыли.

Интересно, почему он повесил все обвинения на меня?.. Впрочем, граф вполне мог посчитать мою персону более лёгкой добычей.

- Господин Стрельников, у вас есть что сказать по поводу обвинений? - На меня уставились два мёртвых и сухих, как птичьи какашки, глаза.

Я невольно бросил взгляд на шефа. Тот стоял неподвижно, ни жестом, ни мимикой не намекая на подсказку. Ладно... Законник чует ложь - это его профессия, его хлеб. Тем более, что господин Плевако - один из лучших.