Бес (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 66

Имя Божье... Я могу навскидку вспомнить около сотни историй, связанных с этим именем. Какая легла в основу создания сейфа - можно гадать столько же, сколько и над самим кодом.

- На арамейском оно пишется четырьмя буквами. По числу дисков, - Мириам по-очереди коснулась пальцем каждого. Йуд, Гей, Вав, Гей. Причём, две буквы "гей" - это как бы две разные буквы.

- Тетраграмматон, - вспомнил я штуку, о которой читал в одной из книг в нашей библиотеке. - Не важно, с какого диска начинать. Важно, каким закончить.

- Первый открытый диск и будет означать заглавную букву, - кивнула Мириам.

Опустившись на колени, я приставил ухо к стальной плите рядом с диском. Сделал знак рукой помолчать, и кончиками пальцев легонько подтолкнул диск... Раздался явственный щелчок. Так. Ещё немного... Я слышал, как крошечный рычажок бежит по углублениям шестерёнки, как он застревает в одном из них... Есть!

В утробе сейфа что-то громыхнуло: первый механический замок открылся. Я взялся за следующий диск...

- Стой! - Мириам схватила меня за руку. - Арамейский алфавит читается не слева направо, а наоборот.

Чуть переместив колени, я толкнул кончиками пальцев диск с другой стороны от первого. Через тридцать секунд - третий, и еще через минуту - четвёртый.

Мы подождали. Дверца сейфа не накалилась, дым из щелей не пошел, кислотой не запахло.

- Можно открывать, - Мириам указала на колесо.

- Ну вот, дети мои, - сказал Алекс, стоя за нашими спинами. - Если нынешняя жизнь вам надоест, можете переквалифицироваться в грабителей банков.

Мне показалось, что шеф несколько уязвлён: что-то происходит без его участия, а его как бы отодвинули в сторону.

- Просто повезло, - сказала Мириам. - Граф поскупился. Если бы он купил более дорогой сейф - "Лоэнгрин", или "Рагнарёк" - так быстро открыть бы не получилось.

Дверь сейфа беззвучно отошла. За ней обнаружилось несколько полок. Коробки - бархатные, похоже, с драгоценностями. Несколько золотых слитков. Купюры, перевязанные в аккуратные банковские пачки. И конечно же, документы.

- Ну Сашхен, - отодвинув меня в сторону, шеф присел перед открытым сейфом. - Молись, чтобы цирковой договор был здесь.

- Так вы его ищите? - удивилась Мириам. - Можете не стараться: его здесь нет, - увидев наши лица, девушка нервно вздохнула. - Граф носит его с собой.

- Ты в этом точно уверена? - спросил я.

- Фёдор Михайлович показывал его мне, - сказала Мириам. На нас она смотрела с затаённой жалостью. - Он хотел поиздеваться: убедить меня, что на помощь никто не придёт. Доказывал, что вы в его власти и будете делать лишь то, что скажет он. Грозил, что прикажет одному из вас убить меня, а второму - ему помешать. Он при этом очень смеялся. Отличная выйдет шутка... - это его слова.

Мы с Алексом переглянулись.

Всё насмарку, - крутилось у меня в голове. - Мы никогда не сможем освободиться.

И тут со стороны дивана послышались стоны. Аллегра приходила в себя.

Глава 26

Аллегра содрогнулась. Плед соскользнул, обнажив бледное, обмотанное цепями тело.

И даже сейчас она пытается сохранить остатки красоты... - я поймал себя на том, что жалею стригойку.

Голова её со стороны удара облысела - мёртвые пряди остались лежать на диванных подушках. Лицо перекошено, на прокушенной нижней губе запеклась кровь. Чёрная, как смола.

Кожа сделалась сухой и морщинистой, а там, где цепи впивались в плоть, походила на старые струпья.

- Бедняжка, - прошептала Мириам.

Аллегра открыла глаза и впилась взглядом в девушку. Какой ненавистью пылал этот взгляд!

- Я убью тебя, - прошипела стригойка сквозь сжатые зубы. - Убью, и выпью всю твою красоту.

- Сначала освободись, - Алекс вновь набросил на Аллегру плед, прикрыв её с головой. - Джентльменам не пристало смотреть на дам, когда они не одеты, - пояснил он и вернулся к открытому сейфу.

Вывалил кучу бумаг и стал перебирать их, одну за другой, бегло просматривая.

- Ты в порядке? - тихо спросил я Мириам.

Меня поражало её спокойствие. Провести связанной много часов, подвергаясь унижениям и издевательствам, но освободившись, не рвануть со всех ног на волю, а остаться, чтобы помочь...

- Буду, - кивнула она, слабо улыбнувшись. - Вот вернусь домой, и попрошу папу убрать то, что я не хочу помнить.

Я посмотрел на неё с новым интересом.

Так вот в чём дело! Мириам ведёт себя со мной, словно между нами ничего не было - не из лицемерия! Для неё действительно не случилось ничего такого, что бы вышло за рамки обычных дружеских отношений.

Бабочка-однодневка, - подумал я, с жалостью глядя на свою бывшую подружку. - Она не помнит прошлого, не страшится будущего - ибо ни того, ни другого для неё не существует. Только сегодняшний день. Почему так? Зачем?..

Эти вопросы, полагаю, нужно задавать не ей.

- Ты права, - подал голос Алекс. - Договора на цирк тут действительно нет.

- А вы сомневались? - а всё-таки она хороша. Рыжие волосы разметались по спине, и даже мятая и местами порванная блузка не лишает Мириам очарования.

- Зато много других очень и очень любопытных бумаг, - продолжил Алекс, не обращая внимания на агрессивный тон Мириам. - Надо будет показать их господину Плевако. Полагаю, он сможет придумать, как извлечь из них максимальную пользу.

- Сомневаюсь, что у вас получится.

На пороге кабинета стоял граф. Выглядел он ужасающе. И дело было вовсе не в кровавых ранах или других увечьях - их не было. Фёдор Михайлович изменился внутренне.

Из респектабельного господина он превратился в дикого зверя. Об этом говорили его глаза - мёртвые и пустые. Об этом говорило его тело: посадка головы, манера двигать плечами и сжимать руки.

Граф истекал первозданной, хтонической силой.

Энергия затопила кабинет, добравшись до самых дальних его уголков.

Он выиграл, - мысль испугала своей безысходностью. - Граф победил Тараса...

У меня встали дыбом все волосы на теле. Зачесалось в носу, кожу закололо мелкими иголками. Не самое приятное ощущение - погрузиться в волны чужеродной, враждебной силы.

- Господин Голем! - крикнул граф. - Отдайте мне мои документы.

Деревянной походкой шеф подошел к Фёдору Михайловичу и протянул кипу бумаг. Но как только граф собрался взять их, руки Алекса дёрнулись, и все бумаги просыпались на пол.