Однажды под Новый год, или Кто такие Монстры (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 12

Да. Да. Да!

Правда, походка у поэта тоже сделалась зигзагообразная, зато ощущения какие! Какие ощущения!

Когда эффект от употребления перебродивших фруктов немного ослабел, он набрал полную набедренную повязку драгоценного продукта и помчался назад. Там ему были не рады, во всяком случае сначала. Но раз он не собирался терзать их уши своим пением, согласились выслушать. И вот, на суд племени был представлен красочный рассказ, подтвержденный небольшой дегустацией.

Когда фрукты распробовали, все, за исключением шамана, занятого постройкой, повалили на ту полянку толпой. Нет, естественно, шаман тоже хотел. Но вождь с грозным видом показал на недостроенный дольмен и выдал комбинацию звуков, означавшую:

- Куда пошел? А кто будет работать? Чтоб к вечеру все было готово!

Шаман и раньше недолюбливал поэта, после этого он невзлюбил его еще больше.

***

Дольмен был достроен к ночи, и шаман забрался в него, а задача ассистентов, которых отослал к нему вождь, заключалась в том, чтобы поддерживать в топке огонь.

Оооо! Никогда еще не поддавали шаману такого жара!

Ух, а какого жара поддавал народ на той поляне... После определенного количества съеденных перебродивших фруктов уже никто не помнил, что делал, где спал. И с кем спал.

***

Утро потом пришло как обычно. Только чувствовали себя участники вечеринки не как обычно, у всех почему-то болела голова, тряслись руки, а в глотке бушевал пожар. Поэт проснулся позже всех и обнаружил себя на верхушке какого-то здорового камня. Такого приятно горячего камня...

Вроде вчера этого камня не было, а может, и был, ему было как-то неважно. А потому, почесав кудлатую голову, в которой после вчерашнего шумело и стреляло, он без всякой задней мысли помочился вниз.

На самом деле это был никакой не камень, это был дольмен, в котором шамана, ожидавшего откровений духов, в ту ночь прожаривали с особым усердием. И дольмен теперь пыхал жаром, что твоя печь.

Нет, шаман и раньше терпеть не мог поэта...

Но теперь, когда тот умудрился написать аккурат в вентиляционное отверстие его дольмена, шаман возжаждал его крови. И в тот момент, на пике эмоций, как раз пришло к нему откровение свыше. Теперь он знал, как решить проблему с соседями! И тогда настанет Новая эра. Это знание помогало не задохнуться в аммиачном дыму, пока он пытался выбраться наружу.

Вонь по всему становищу распространилась ужасная. Несчастным охотникам, мучимым похмельем, окончательно поплохело. Вождь орал дурным голосом, что его сейчас вырвет, и требовал разобраться, какая сволочь испортила воздух. К тому моменту, когда полузадохшийся шаман таки разбил стенку дольмена и выкарабкался, общество созрело для принятия самых кровавых решений.

Шаман отдышался, протянул руку, указывая на поэта, и провещал:

- Духи хотят жертву! Его!

- Почему меня? – возмутился поэт, - Может быть, они хотят кого-то другого?

- Нет, я сказал, они хотят тебя! – шаман злобно упорствовал, его скрюченный палец почти ткнулся поэту в грудь.

- Да! – поддержал шамана вождь, - Он отравил меня! В жертву его!

- Да! – заорали остальные. - В жертву его!

На лице шамана расцвела улыбка голодного крокодила, он вытащил ритуальный каменный нож и облизнулся:

- Теперь ты мой. Берите его и тащите сюда. И принесите самых лучших красок, жертва должна быть красивой.

А потом пробормотал:

- Но сначала я отрежу твой поганый отросток.

Поэту нравилось раскрашиваться и быть красивым, но мысль лишиться ценного отростка совершенно не нравилась. И уж совсем ему не хотелось становиться жертвой. Так что, увидев хищно оскаленную толпу соплеменников, приближающуюся к нему спереди и с флангов, просто задал деру. Очень-очень быстро задал деру и помчался вперед, не разбирая дороги.

Ему в погоню был отправлен отряд воинствующих добровольцев. Но еще неизученный местной наукой похмельный синдром оказывал пагубное воздействие, и преследователи потихоньку отстали. А потом и вовсе свернули на ту поляну, поискать, не осталось ли еще тех замечательных... ну, чего они ели вчера.

А бедный оклеветанный поэт, жертва коварных замыслов мстительного шамана, плутал и петлял, путая следы. Иногда ему казалось, что он бегает кругами. Бежал еще долго, пока не свалился от усталости.

В себя он пришел уже в каком-то незнакомом лесу.

глава 7

Сегодня Гриша сам ловил рыбу с утра пораньше. Но прежде тихо выловил крысу, снова просочившуюся в пещеру, чтобы Нина могла спокойно поспать.

Не спеша наловил рыбки, присел, ностальгическая мысля мелькнула - закурить бы. Но увы, как тут закуришь. Хотя... Он рассмеялся жутким рокочущим басом, представив себя, тираннозавра, с сигареткой в зубах. Нет, в том, чтобы быть человеком, тоже есть положительные моменты.

Но тут из пещеры появилась заспанная ящерша.

- Ой, ты уже встал? И даже и рыбы наловил?

- Угу, - кивнул он. - Иди есть.

Она слегка засмущалась и пристроила на кочку рядом с ним свою огромную хвостатую харизму. Мужик поймал себя на той мысли, что хоть ящершей, хоть женщиной, а выглядит она... Млллллин... Осталось только сглотнуть слюни и успокоить свой основной инстинкт.

Заметив, что Нина пытается сократить свою порцию и не есть столько, сколько ей хочется, Григорий строго сказал:

- Не дури. Ешь. У тебя организм требует.

- Ничего он не требует! Я сама буду решать, что он требует, - буркнула тираннозавриха.

- Сссказал, не дури - значит, не дури! - притворно рассвирепел Гришка, вращая глазами.

Потом смягчился:

- Нина, ешь давай, у нас сегодня ответственное занятие, потребуются все резервы организма, и до завтрашнего дня никакой еды не будет.

Ящерша оживилась:

- Да? Ой, а что мы будем делать?

Грише хотелось выдать много разных версий того, что они могли бы делать, но ограничился коротким:

- Учиться воевать.

- Да?! – и тут она заработала челюстями с удвоенной скоростью.

Рыба исчезла в мгновение ока, Гриша даже крякнул от изумления.

- Все! Я готова!

Он, конечно, слегка завис, но лекцию надо было начинать.

Сначала была теоретическая часть, а потом отработка практических навыков. Григорий важно прохаживался перед носом стоявшей по стойке смирно ящерши и вещал:

- Запомни. На войне наша главная сила - пасть.

Нина сосредоточенно кивнула, а потом спросила:

- А что ею надо делать?

- Хватать монстров и рвать, - мрачно ответил Григорий, а в глазах его загорелся воинственный огонек.

Она аж опешила.

- И! - он вскинул вверх куцую переднюю лапку. - Пасть - наше самое уязвимое место. Не давай монстрам приблизиться к пасти.

- Это как? Что-то я ничего не понимаю.

- А тут и понимать нечего! - разволновался Григорий. - Не давать приблизиться, и все!

Она замолчала, но вся ее фигура выражала молчаливый протест. Тогда Гриша решил объяснить. Ему было непросто. Потому что, несмотря на потрясающий арсенал зубов и когтей и громадные размеры, звероящеры были ужасно уязвимы. А коварные монстры знали их слабые стороны и ловко этим пользовались.

- Нина. Монстры всегда нападают скопом со всех сторон. И сразу же стараются засунуть нам в пасть палки. Понимаешь?

- Не-а...

Гриша покачал головой.

- В бою мы страшны, если дорвемся, но мы достаточно неповоротливы. Палки заклинивают челюсти, теперь понимаешь? И все! Мы лишаемся главного оружия, становимся практически беспомощными. Пока наш брат пытается избавиться от распорки, мешающей захлопнуть пасть, туда, прямо в эту пасть, лохматые чудовища натолкают копий и дротиков, а остальные монстры набрасываются сзади, связывают ноги и валят. И все. Финита ля комедия. И делается это все очень быстро.

Он умолк со вздохом, глядя куда-то вдаль. Григорию приходилось видеть, как монстры расправлялись с его сородичами. Лишали подвижности, потом муравьями накидывались на поверженного ящера, сначала выкалывали глаза, а потом еще живого начинали расчленять на куски.