Мартовскіе дни 1917 года - Мельгунов Сергей Петрович - Страница 115

Такое бытовое двоевластіе, т. е., частичный захват правительственных функцій м?стными, самочинно создавшимися в революціонные дни организаціями, прокатилось волной по всей Россіи. Среди этих организацій Сов?ты, как таковые, далеко не занимали первенствующаго м?ста — как явствует из протокола Исп. Ком. 15 марта, Сов?ты (доклад бюро о созыв? съ?зда) к этому времени возникли только в 42 городах (как быстро росло число сов?тов, показывает тот факт, что на Сов?щаніи, которое собралось в конц? м?сяца, представлены были уже 138 сов?тов. Главенствующей формой были объединенные "Комитеты общественных организацій", выявившіеся в провинціи в весьма разнообразных комбинаціях[466]. В этих комитетах им?ли своих представителей и сов?ты в качеств? самостоятельных организацій (подчас разд?льных — рабочих и солдатских). Там, гд? в р?дких случаях сов?ты являлись главенствующей организаціей, они далеко не носили узко классового характера — в н?которых провинціальных сов?тах на первых порах были даже кадетскія фракціи, а, наприм?р, в Харьков? во глав? Сов?та, главенствовавшаго в первые дни, стоял офиціальный член партіи к. д., избранный в Сов?т врачебными организаціями; в Ставропол? он носил "всесословный характер и включал м?щанских депутатов"; в Москв? в Сов?т первоначально входили представители инженеров, врачей, адвокатов и студенческих организацій. Важно отм?тить, что "посл?довательные соціалисты", к числу которых относили себя большевики, повсюду в. сов?тах составляли незначительный фракціи и не могли им?ть руководящаго вліянія[467]. Сказать, как это д?лает Троцкій в своей исторіи революціи, что жизнь в губерніях и у?здах сосредоточилась вокруг сов?тов, значит дать очень неточную фотографическую картину того, что было. Признаніе петроградскаго сов?та в мартовскіе дни (запись в дневник? ген. Куропаткина 12 марта) "вторым правительством" на наш взгляд является глубоко ошибочным. Лишь публицистическим пріемом является утвержденіе "Рус. В?д." 9 авг. (Б?лоруссов), что "в первые четыре м?сяца Сов?ты были хозяевами Россіи". Детальная л?топись русской революціи первых дней могла бы зарегистрировать множество фактов проявленія анархіи на м?стах. Объективно оц?нивая, однако, эту революціонную стихію — в атмосфер? ея и рождалось "двоевластіе — скор?й приходится д?йствительно удивляться той легкости, с которой страна "переступила порог между самодержавіем и республикой" ("Хроника"). Недаром т? же "Русскія В?домости" в предкорниловскіе дни, когда велась в "цензовых" кругах острая кампанія против сов?тов, признавали, что сов?ты вносят "органическую спайку в анархическое движеніе".

Причины развитія м?стнаго "правотворчества" лежали, конечно, не только в "стихійном ход? событій", однако было бы н?сколько упрощено по трафарету искать эти причины я "систематической безд?ятельности" министерства в. д., объясняемой идеалистическими настроеніями его руководителя. Может быть, лично кн. Львову и свойственно было, как говорит его біограф, преувеличивать силу "генія русскаго народа" и "великой мудрости народа" и отдавать им предпочтеніе перед "надуманными интеллигентскими р?шеніями"; может быть, тезис — народ свободно и по-своему устроит судьбу Россіи — и органически сплетается с міровоззр?ніем этого славяпофильствующаго земскаго и общественнаго д?ятеля, но не будем всетаки придавать слишком большое уже значеніе декларативным заявленіям и довольно безотв?тственным разговорам с газетными сотрудниками, которые обычно цитируются в исторических трудах для характеристики настроеній премьера. Прославленныя слова кн. Львова: "мы можем почитать себя счастливыми людьми: покол?ніе наше попало в наисчастлив?йшій період русской исторіи" (он ими закончил свою р?чь на объединенном зас?даніи "четырех дум" 27 апр?ля), были уже запоздалым отзвуком все того же почти всеобщаго мартовскаго пафоса[468]. Пожалуй нарочитая "восторженность" премьера была уже анахронична, но она свид?тельствовала о не покидавшем кн. Львова оптимизм? даже в дни перваго правительственнаго кризиса.

Красивая фразеологія нер?дко прикрывала весьма прозаическую д?йствительность. Так скор?е приходится толковать слова кн. Львова в газетном интервью 19 марта, принятыя Милюковым историком за "директивы" новым представителям администраціи, прі?зжавшим в Петербург и "неизм?нно" получавшим в министерств? указанія, которыя находились в соотв?тствіи с публичными заявленіями руководителя в?домства. Кн. Львов представителям печати сказал: "Временное Правительство см?стило старых губернаторов и назначать новых не будет. На м?стах... выберут. Такіе вопросы должны разр?шаться не из центра, а самим населеніем". Роль правительственных комиссаров Львов опред?лил, как выполненіе функцій "посредствующаго звена" между м?стными общественными комитетами и центральной властью. Зд?сь никакой "маниловщины" не было[469]. Надо помнить, что р?чь шла о т?х временных правительственных комиссарах, которые в лиц? предс?дателей земских управ согласно распоряженію центра 5 марта зам?нили устраненную или самоупразднившуюся губернскую администрацію. Свое телеграфное распоряженіе министр внутренних д?л сд?лал не по собственной иниціатив?, как изображает в воспоминаніях Керенскій. а согласно постановленію Сов?та Министров 4 марта. Набоков считает эту "непродуманную и легкомысленную импровизацію" одним из "самых неудачных" правительственных актов и, вспоминая споры относительно обновленія администраціи на съ?зд? земских и городских д?ятелей, полагает, что в обстановк? 17 г. "изъятію" могли подлежать лишь "единицы". Предположеніе о возможности сохраненія в революціонном катаклизм? высшей административной и полицейской власти на своих м?стах столь противоестественно (искусственное сравненіе с 1905 г. малоподходяще), что д?лает критику просто совершенно отвлеченной. (Не забудем, что предреволюціонная думская агитація шла под лозунгом — "освобожденіе народа от полиціи" — р?чь Милюкова 15 февраля).

Другим политическим д?ятелям первая административная м?ра Правительства казалась "в общем удачным шагом" (Мякотин). Конечно, если бы Временное Правительство, будто бы заран?е выбранное, предварительно нам?тило и отв?тственных комиссаров из популярных общественных д?ятелей на м?стах, эффект назначенія из центра получился бы иной. Представители стараго земства не всегда подходили к настроеніям эпохи и назначеніе их на пост губернских революціонных комиссаров вызвало тренія на м?стах[470]. В доклад? Временному Комитету Гос. Думы его отд?ла "сношеній с провинціей" говорилось даже, что назначеніе комиссарами предс?дателей губернских и у?здных управ вызвало "общее недовольство". Правительство пошло "навстр?чу желаніям населенія" и предложило вм?сто непріемлемых для него "назначенных комиссаров" представлять своих кандидатов. Вот т? условія, при которых в центр? появилось газетное интервью кн. Львова.

Можно ли сказать всл?д за Набоковым, что правительство считалось "не с действительным интересом, а с требованіями революціонной фразы, революціонной демагогіи и предполагаемых настроеній масс"? Зд?сь как раз правительство проявило ц?лесообразную гибкость и не дало переродиться м?стному "правотворчеству" в уродливыя формы анархіи. Еще вопрос: не привели ли бы посл?довательныя попытки административной опеки, т. е., назначенія правительственных комиссаров "поверх" создавшихся в дни переворота общественных организацій к большей дезорганизаціи, ч?м это было в март?.