Рейволюция. Как это было на самом деле - Иванов Кирилл - Страница 17

DJ Слон (Олег Азелицкий): Тогда все читали Кастанеду и ели галлюциногенные грибы. Мы тоже пару раз ездили куда-то под Ломоносов собирать грибы. Насколько помню, ничего так и не собрали. Наркотики тогда не так много значили. Все, конечно, ели грибы и LSD, но такого, как сейчас, не было. И профессиональные дилеры были большой редкостью. И уж конечно, с такими ребятами никто не дружил. Тогда ведь как было – дилер появлялся, полгода работал, а потом исчезал. Так что в друзьях такие люди не ходили.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы “2ва Самолета”): Галлюциногенные грибы первыми открыли ребята с Фонтанки. Но они этим секретом ни с кем не делились и целый год никому ничего не говорили. Потом меня все-таки посвятили в тайну, но с условием, что я никому ничего не скажу. А я, разумеется, тут же рассказал ребятам из группы. И скоро за грибами мы ездили уже целой компанией. Я был проводником и помню, как мы поедали эти грибы прямо в лесу, чтобы не везти в город. В этот период головы посрывало очень многим. Люди уходили в монастыри, попадали в больницы... Я знаю несколько историй, когда человек объедался грибов до такой степени, что его прорубало и он все бросал – семью, работу, друзей... А потом эта волна как-то поутихла.

Олег Назаров (промоутер): Наркотики это ведь вопрос интимный. Каждый выбирал то, что ему было нужно. Таблетки по хорошим, надежным каналам привозились друзьями из Германии. Хорошая таблетка стоила тогда тридцать долларов. И за эти деньги ты получал действительно хорошее качество, не такое, как сейчас. Яуже давно ничего не употребляю, но вот пять лет таблетки люди жрали целыми пригоршнями. А в старые времена всего от половинки таблетки тебя могло так вштырить, что ты запоминал это на всю жизнь.

DJ Дэн (Андрей Котов, участник группы “Мальчишник”): В те времена драг-дилеров было немного. Ну и выбор наркотиков был небольшой.

DJ Слон (Олег Азелицкий): В “Курорте” был такой дилер Сулейман. А бандиты тогда занимались тем, что ловили дилеров, отнимали у них все, а потом еще и заставляли работать на себя. Они подбегают к этому Сулейману:

– Есть наркотики?

А он говорит:

– Нет. Вон у него есть!

И показывает на меня. Ко мне подходят двое бандитов, достают пушки. Затворами не щелкают, но показывают так, чтобы все стало понятно.

– Ну, где твои таблетки?

– Какие таблетки?

– Кислоты!

– Да ладно. Я вообще диск-жокей!

– Конечно! Тут все диск-жокеи... Хватит заливать, давай таблетки!

В общем, разговор стал принимать опасный оборот. Но тут пришли другие бандиты, которые за меня вступились:

– Эй! Это наш чувак! Диджей типа...

Потом ребята извинились. Горку денег мне предложили за моральный ущерб. Я отказался, и они тогда говорят:

– Ну раз так, то мы того чувака, который тебя оклеветал, найдем!

Я говорю:

– Давайте я не буду брать деньги, а вы не будете его искать! И все разойдемся, хорошо?

– Нет, – сказали они, подумав, – деньги можешь не брать, это твое дело. А вот Сулеймана мы все равно отыщем. Это уже наше дело – дело чести!

Вроде бы нашли через полгода.

DJ Лавски (Константин Петров): Самые большие проблемы с публикой были в клубах на окраине города. Например, между станциями метро “Нарвская” и “Кировский завод” был такой кинотеатр “Прогресс”. Там стали проводить вечеринки, на которые собиралось просто ОЧЕНЬ много местной публики. И когда они поднапивались, то из соображений выживания лучше было находиться все-таки на сцене, чем в зале.

DJ Слон (Олег Азелицкий): Был случай, меня позвал один мужчина:

– Поиграй на моей вечеринке! Сколько денег это будет стоить?

Я говорю:

– Тысячу!

– Хорошо! Я даю две тысячи, и ты играешь один всю ночь!

– А народу-то много будет? – решил уточнить я.

Он задумался и говорит:

– Нет. Не очень много.

Я приезжаю, а там только он со своей бабой! Загородный дом в Токсово. На улице без поводков гуляют десять овчарок-“кавказцев”. Я тоже люблю собак, но тут было ясно: из дома лучше не высовываться.

Ну хорошо. Я встал играть, он с девушкой танцует. Время от времени мы с ним выпиваем, а он еще и таблетки щелкает. Я играю, мы выпиваем. А потом я смотрю: он дошел до состояния, когда перестал соображать, где находится и кто мы тут все такие. Он подходит ко мне и удивленно спрашивает:

– А ты вообще кто?

– Тише, тише! – говорю. – Ты сам меня сюда позвал. Я диджей, помнишь?

– Ах, диджей? Тогда давай бухать!

До самого утра мы смотрели видик, бухали и курили. Хотя история могла закончиться совсем не смешно.

DJ Кома (Алексей Дунаевский): Свой самый первый сет я отыграл в только что открывшемся клубе “UFO”. Это на северной окраине года, в районе метро “Академическая”, какой-то торговый центр, переделанный в дискотеку. Место, кстати, было неплохое, но верховодили там полные упыри. На дворе стоял 1996 год. В то время вдруг появилось большое количество вот таких клубов – жутких, идиотских, периферийных... Впрочем, там неплохо платили.

DJ Лавски (Константин Петров): У меня были подруги из Германии, которые, приезжая сюда, каждый раз находили себе новых спонсоров для клубных похождений. Те покупали им наркотики, одежду и вообще все... И эти девушки решили развести спонсоров на то, чтобы те устроили мне вечеринку. При этом клуб, где все должно было проходить, располагался у черта на рогах, в Купчино. Приезжаю, встаю за вертушки, и тут же ко мне в диджейку забрался чувак, который стал требовать поставить медляк.

– Какой медляк-то? – пытался объяснить я. – Не бывает на вечеринках медляков!

Он достал волыну и говорит:

– Точно не бывает?

У меня на кассете была единственная песня, дописка в самом конце. Просто чтобы на кассете не оставалось пустого места. Кажется, какой-то саундтрек. Я поставил ему и говорю:

– Вот. Больше нет ничего. Честное слово.

Он взял наушник, в такт покачал головой, послушал и сказал:

– То что надо. А ты говорил, нету!

DJ Слон (Олег Азелицкий): В том году до меня вдруг дошло, что уже несколько лет подряд я являюсь полностью профессиональным диск-жокеем. Сначала я ведь соглашался играть бесплатно. Но потом это стало уже невозможно. Тогда в стране было от силы тридцать диджеев, причем модных – всего несколько. Леха Хаас, Женя Грув, Костя Лавски ну и я... Меня звали играть чуть ли не каждый день. Звонят:

– Приезжай, поиграешь!

– Я спать хочу!

– А мы дадим тебе на такси!

Потом стали платить сто пятьдесят–двести долларов за сет. А в 1996-м я уже легко мог получить за выходные пятьсот долларов. По тем временам фантастические деньги. Клубов стало много, диджеи были нарасхват, и для всех нас постепенно начиналась совсем другая жизнь.

Гламур подкрался незаметно

(1997)

Павел Стогар (промоутер): Клубов вдруг стало много. И постепенно стали появляться клубы совершенно не такого плана, как “Тоннель”. Самым первым заведением для тех, кого сейчас называют гламурной публикой, стал “Конюшенный двор”. В 1996-м это было единственное место, где можно было тусоваться. Для состоятельной публики это был такой опознавательный знак: “свой–чужой”. Люди, которые сюда ходили, “Тоннель” просто игнорировали. И вообще считалось, что ходить в “Конюшню” престижно. Например, Людмила Нарусова, супруга тогдашнего петербургского мэра Анатолия Собчака, иногда привозила в этот клуб свою дочку, Ксению Собчак. Сама она садилась где-нибудь в уголок, а Ксюша плясала, плясала...