Принц наслаждения - Джордан Николь - Страница 30

Дэр вытаращил глаза, отказываясь ей верить.

Но она совершенно не сожалела о том, что призналась ему в своем грехопадении, напротив, ей было приятно, что ее слова причинили ему боль — ведь именно этого она и желала!

— Что ты хочешь этим сказать? — наконец хрипло спросил он.

После тех лживых обвинений, которые выдвинул против меня твой дед, — севшим голосом произнесла она, сочтя неуместным продолжать лицемерно соблюдать правила хорошего тона, — я не могла появляться в свете, все считали меня публичной девкой. Моей матери в ту пору требовалось лечение, доходов от продажи головных уборов нам уже не хватало. И тогда я нашла покровителя, который мог оплачивать все наши счета. Да, я торговала своим телом, Дэр, но не стала предательницей Англии! Я не заложила душу дьяволу, и горжусь этим.

Почувствовав себя виноватым перед ней, Дэр поджал губы и опустил глаза. Выдержав паузу, она промолвила:

— Меня удивляет лишь одно — что ты поверил своему дедушке. Как ты мог!

Прежняя злость снова вспыхнула в его сердце. Какое право имела она упрекать его, после того как ему изменила? Если бы тогда она осталась ему верна, он бы позаботился о ее больной матери. Но она предпочла действовать самостоятельно.

— Я никогда не верил тому, что говорил о тебе мой дед, — глубоко вздохнув, ответил он наконец. — Не стану отрицать, что позже, впервые увидев тебя в обществе Риддингэма, я поддался жажде мести и позволил старой обиде затмить мой рассудок. Семь лет назад ты разбила мне сердце, и все последующие годы я страдал от одиночества и душевной боли.

Он коснулся пальцем завитка се волос, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Неужели он до сих пор ее любит? Если так, тогда он пропал, эта слабость его окончательно погубит. Но одна лишь физическая близость с ней не приносила ему облегчения. После последнего страстного совокупления он еще сильнее воспылал к ней вожделением. Что же ему теперь делать? Как избавиться от этого наваждения?

Он положил ей ладонь на грудь и почувствовал, что она задрожала и сделала судорожный вздох. Охваченная волной желания, Жюльенна зажмурилась и резко села.

— Нам не надо враждовать, — тихо произнес он.

— Лучше бы мы оставались врагами, — прошептала она.

— Я предлагаю перемирие, — сказал Дэр.

— Я принимаю твое предложение, — ответила Жюльенна. — И даже согласна выполнять твои поручения… как шпионка.

— Это правда?

— Но как же еще я смогу доказать, что ни в чем перед тобой не виновата?

— Тебе не нужно ничего мне доказывать, — сказал он.

— Ты серьезно? — В волнении Жюльенна встала и, подойдя к шкафу, достала оттуда и надела халат.

— Напомню тебе, что твои услуги Англии будут хорошо оплачиваться, — добавил он.

— Я бы сделала это и без вознаграждения, — заметила Жюльенна. — Впрочем, деньги мне тоже не помешают. Я хочу ускорить крах режима Наполеона. Итак, какое же будет первое мое задание?

— Выведай все, что сможешь, у своих земляков о деятельности сторонников Наполеона, информируй меня обо всех слухах и настроениях в эмигрантской среде.

— А ты продолжишь охоту на Калибана?

— Да. Передавать сообщения будешь пока лично мне.

Хорошо. Но теперь тебе пора уйти отсюда. — Жюльенна подошла к камину и протянула к нему руки, пытаясь унять озноб. После их разговора ее нервы натянулись, как струны арфы. Но желание одержать победу над этим неисправимым повесой не покинуло ее. Она была полна решимости заставить его полюбить ее так, как он любил ее прежде. Но для этого ей было необходимо взять себя в руки. Только укрепив волю и став хозяйкой своих чувств, она могла его победить.

Глава 11

К новым обязанностям Жюльенна приступила гораздо раньше, чем предполагала: на следующий день пришло известие об отречении Наполеона Бонапарта от трона.

Толпы ликующих лондонцев запрудили улицы, повсеместно слышались радостные возгласы: «Корсиканское чудовище пало!» Стоял неописуемый шум, люди стучали ложками по сковородам и кастрюлям, дули в рожки и трубы. Крушение ненавистного режима казалось всем чудом. Угнетенная Европа наконец-то вздохнула свободно, стряхнув с себя непосильное ярмо.

На собрании эмигрантов в салоне мадам Брогар Жюльенна внимательно прислушивалась к разговорам и все запоминала. Когда несколько дней спустя французский сенат объявил о своей поддержке короля Людовика, многие ее земляки стали собираться домой. Но будущее Жюльенны оставалось туманным, во Франции у нее не было ни родственников, ни собственности.

В конце недели к ней заехал Дэр и пригласил ее на загородную прогулку.

Стоял чудесный весенний день, светило солнце, воздух взрывался от щебетания птиц. Но Жюльенне было неспокойно. Дэр хранил невозмутимость, словно и не было никакого интимного бурного свидания. Как только они выехали из шумного центра города, она сказала:

— Все мои знакомые с нетерпением ожидают, когда во Францию вернется из изгнания семейство короля Людовика. И никто из них не выказал симпатии или поддержки Наполеону.

— Не расстраивайся, дорогая, я тоже не продвинулся в розыске Калибана ни на шаг, — попытался утешить ее Дэр.

— А как насчет любовника убитой? — спросила она. — Удалось установить его личность?

— Увы, пока нет, — помолчав, ответил Дэр, решив не интриговать ее без нужды. — Какая сегодня на тебе милая шляпка! Ты сама придумала этот фасон? — неожиданно поинтересовался он.

Жюльенна дотронулась до широких полей своей отделанной шелком шляпки, украшенной крохотными розочками, и смущенно пролепетала:

— Нет, я плохой дизайнер, фасоны придумывала мама.

— А ты, вероятно, занималась реализацией товара, — предположил Дэр.

— Да, деловая хватка у меня есть, — покраснев, ответила Жюльенна, пытаясь угадать, к чему он клонит.

Обосновавшись в Кенте, они с матерью долгое время жили на средства, полученные от своих дальних родственников, и с трудом сводили концы с концами. Но однажды Жюльенне пришло в голову торговать модными шляпками, которые иногда изготавливала мама, обладавшая прекрасным вкусом и художественным даром. Вскоре их дела пошли в гору, они даже наняли работников. Денег стало хватать и на питание, и на одежду, и на лечение.

— Тебе не стоит скромничать, дорогая, — вкрадчиво продолжал льстить ей Дэр. — Ведь ты еще и замечательная актриса.

— Благодарю за комплимент, — ответила она.

— Я с нетерпением жду завтрашнего спектакля с твоим участием, — добавил он. — Я готов ходить на «Ричарда III» бесконечно, пока ты будешь исполнять в нем главную женскую роль. Это вдохновляет меня на борьбу за свою победу в нашем споре.

— Ну разумеется, — улыбнулась она.

— К слову сказать, я приглашаю тебя на скачки в Ньюмаркет в первую неделю мая. В них участвуют два моих скакуна, я надеюсь выиграть приз в две тысячи гиней.

— К сожалению, я не смогу составить тебе компанию, — нахмурилась Жюльенна. — Расписание на май уже составлено, я участвую почти во всех спектаклях.

— Я поговорю с администрацией театра, — подумав, сказал Дэр. — Надеюсь, что на недельку тебя отпустят.

— И все это время ты будешь меня соблазнять? — с лукавой улыбкой спросила она, чувствуя, как у нее учащается пульс. — Ты используешь свое положение в корыстных целях! Любопытно, где ты собираешься там остановиться?

— Обычно я снимаю квартиру, не шикарную, но достаточно комфортную, — ответил Дэр. — Тебе она понравится.

— Мы с мадам Соланж остановимся в гостинице, — твердо заявила Жюльенна. — Иначе у публики может сложиться ложное впечатление.

— В эту пору свободных номеров уже нет, дорогая, — со вздохом сказал Дэр. — Там соберется весь бомонд. Разве ты не знала?

— Ты позаботишься о том, чтобы мне зарезервировали лучшие апартаменты. Иначе я никуда не поеду, — капризно заявила Жюльенна. — Тебе наверняка удастся это сделать.

— Я постараюсь, любовь моя, но это будет чертовски трудно.

— Не разочаровывай меня, милый, — проворковала она и чмокнула его в щеку.