Странник четвертого круга (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 30

— Я не знаю, что он со мной делал, я был в отключке, — неохотно сказал Кирилл.

— Да мне все равно, — сплюнул некромант. — Ты принесешь мне его, или я из этой девки сделаю нечто невообразимое. Может, ног добавлю, и сделаю паука. А может, наоборот, отрежу и сделаю из нее змею. Я еще не решил. Иди-ка сюда, ведьмочка!

Он сделал взмах рукой, и Анна подплыла к нему, абсолютно беспомощная. Из глаз девушки текли злые слезы, но она не могла сделать ничего. Кирилл, набравшись смелости, бросил призрачное копье, которое разворотило железный шкаф, откуда посыпались чьи-то вещи. Некромант, которого копье обогнуло по дуге, лениво похлопал.

— Неплохо, совсем неплохо. Только я предполагал нечто подобное, а потому поставил защиту заранее. Ты не бросай тренировки, мальчик. Смотри, какой прогресс.

Он легким движением когтя, выросшего из пальца, вскрыл дверцу и достал книгу.

— Ну, до чего же вы, людишки, предсказуемы. С вами же совсем не интересно.

— Если ты что-нибудь с ней сделаешь, то я тебя убью! — решительно сказал Кирилл.

И доктор, и даже сама Анна посмотрели на него в полном изумлении. В глазах девушки появилась какая-то задумчивость.

— Ну, надо же, как все запущено, — удивился некромант. — Бабу бы тебе, мальчик, чтобы малость гормональный фон понизить. Не бережешь ты себя, от тебя же прикуривать можно. Впрочем, если принесешь мое зелье в течение десяти дней, отдам ее тебе в целости и сохранности. Мне эта девка даром не нужна. Хочешь, я ей голосовые связки удалю в виде бонуса? Не хочешь? Ну, смотри сам. Мне лично болтливые бабы ужасно не нравятся. А вот если не принесешь, то я буду знакомить тебя с каждым ее новым превращением. И знаешь, что? Пожалуй, я сохраню ей сознание. В душе она останется все той же Анной. Представляешь, какая драма! Уродливая тварь, которая смотрит на себя в зеркало каждый день, и проклинает тебя, недотепу. Как тебе такой поворот сюжета? Шекспир просто отдыхает. Впрочем, я предлагал ему пару идей, но он не стал их использовать. Сноб несчастный!

— Ты больной! — сказал Кирилл. — Ты просто ненормальный, ты это понимаешь?

— Да что ты знаешь о нормальности, мальчик? — спросил его некромант. — Расскажи о себе любому обывателю, и он скажет, что ненормальный как раз ты. Нормальность — вещь крайне относительная. Ее мерилом является мораль, а она тоже очень гибка, и приспосабливается под то количество еды, которое есть у людишек в холодильнике. Для ацтеков было нормально вырезать сердца врагам, а для вавилонянок — отдаваться в храме за деньги первому встречному. Римляне выбрасывали умирать младенцев, если они рождались в несчастливые дни, а японцы душили всех маленьких детей, когда был неурожай. Ты внимательно читал сказку про Мальчика-с-пальчик, глупая моська? Ты знаешь, что немцы в голодные годы вывозили в лес детей и стариков, потому что им нечем было их кормить? Ведь все это когда-то было нормальным! Братья Гримм писали свои истории с натуры.

— Но, так же нельзя, — робко сказал Ринат. — Ведь жизнь изменилась. Мы же люди, сейчас так поступать нет никакой необходимости.

— Потому что тебе, глупец, есть, что пожрать, — возразил ему некромант. — Как только жизнь прижмет тебя как следует, то, поверь, ты узнаешь о себе очень много нового. Ты даже не заметишь, как слетит с тебя тонкая пленка цивилизованности, и ты снова станешь животным. Я такое видел неоднократно, ведь живу куда дольше, чем ты. Ладно, заболтался я с вами. Сделка исполнена, у меня к вам претензий нет. У вас десять дней, придурки! Время пошло, пока-пока!

Он эффектно щелкнул пальцами, и исчез вместе с девушкой и книгой.

Глава 15

Некромант исчез вместе с Анной, а Ринат, бледный, как полотно, свалился на пол. Грудь едва поднималась в слабом дыхании.

— Эй, что случилось? — перепугался Кирилл. — Ринат, дружище, очнись! Да что с тобой?

— Магическое истощение у него. Он выложился до конца, — услышал он негромкий голос. Сзади стоял Натан Полански. — Интересно, что он такого сделал, раз рискнул своей Искрой?

— Так сделайте что-нибудь! Что вы стоите? — заорал Кирилл. — Тут же есть какая-нибудь сраная волшебная скорая помощь?

— Прекрати орать, парень, — жестко сказал разведчик. — Твой друг был почти инвалид, слабак. Он едва второй Круг прошел. То, что он сделал сегодня, для него было подвигом. Как если бы ребенок на костылях поднял бетонную плиту, которая придавила его сестру. Понимаешь?

— Так спасите его! — крикнул Кирилл. — Вы же знаете, как.

— Я не знаю, — покачал головой Полански. — Я Воин, а не Целитель, а парень умирает. Я сегодня потерял одиннадцать человек, а Анна похищена. Я знал их всех много лет, и мне нужно будет что-то говорить их близким, но я же не верещу, как истеричная баба. Нет никаких волшебных скорых, их просто не существует. И в нашем мире куда меньше сказки, чем ты думаешь. Настоящий Иной сам решает свои проблемы, а не переваливает их на других. Это одно из Правил: слаб — сдохни! Я сочувствую тебе, но помочь ничем не могу.

— Я вас услышал, — недобро глянул на него из-под бровей Кирилл. — Но у меня свои Правила.

Через несколько секунд он был у себя дома, и бережно укладывал своего друга на каменный стол, так хорошо ему знакомый. Для начала он попытался увидеть энергетические каналы в теле Рината. Он разглядел их с огромным трудом, ведь парень и, правда, был очень слабым волшебником. Теперь же, вдобавок, он истощил свои невеликие силы почти до конца, и некоторые каналы у него были безжизненного грязно-серого цвета.

— Что-то же можно сделать! — в отчаянии сказал Кирилл, и услышал мягкое касание к своему разуму. Это был дом, а точнее, это была та сущность, что поддерживала жизнь в этом каменном мешке.

— Ты меня понимаешь? — изумленно спросил Кирилл, и снова ощутил мягкое касание.

— Это значит да? — касание повторилось.

— Ты это сделаешь? — касание стало жестким и неприятным. Это был отказ.

— Это сделаю я? — касание вновь стало приятным и нежным. — Значит, я. А как?

Дом молчал. Он не обладал разумом в нашем понимании. Он был энергетической сущностью, у которой были лишь эмоции.

Кирилл положил руки на грудь Рината и представил, что отдает ему свою энергию. Ничего, абсолютно ничего! А если так? Он мысленно вытащил из своего тела один энергетический канал и воткнул его в слабо мерцающий узел в районе сердца. Золотые когда-то нити вокруг него еле тлели, напоминая гаснущие угли в прогоревшем костре. Как только огонь потухнет окончательно, его друг умрет. Кирилл только сейчас осознал, насколько близок ему стал этот добродушный незлобивый парень, болтающий, как попугай. У него же на всем белом свете нет никого роднее, чем Ринат, и он должен его спасти, во что бы то ни стало.

Поток света начал течь в узел, который впитывал Силу, захлебываясь от жадности. Она уходила в него, как в сухой песок, но нити вокруг стали чуть ярче, а дыхание Рината ровнее. Кирилл начал уставать, но прогресс был налицо. Его другу стало существенно лучше, щеки порозовели, и он спал, дыша ровно и спокойно.

— Дом! — позвал Кирилл. — А ты видел, что творил со мной дед?

Мягкое касание. Дом видел.

— Можешь показать?

Замешательство. Дом не знал, как.

— Я уносил в кладовку всякие порошки и склянки. Та дрянь, что он мне вводил, там?

Согласие.

Кирилл зашел в кладовку, где на стеллажах стояли в пять этажей сотни баночек и колб. Он перебирал их по одной, пока не наткнулся на нужную. Дом подтвердил его выбор. Небольшая склянка с притертой крышкой, одна из сотен таких же. И как он их отличает?

— Дом, что нужно делать?

Дом молчал. Он не умел отвечать на такие вопросы.

— Старик меня колол чем-нибудь?

Отрицание.

— Растирал?

Снова нет.

— Я эту дрянь пил, что ли? — удивился Кирилл.

Да, как выяснилось, он эту дрянь именно пил. И Кирилл бестрепетной рукой раскрыл рот своего друга и влил туда содержимое пузырька. Напрасно он это сделал. Ведь старый колдун не зря привязывал его за руки и за ноги. Ринат, который так и не пришел в себя, начал истошно кричать от безумной боли, которая пронзила его, как электрический ток. Кирилл придавил его сверху своим телом, чтобы бьющийся в судорогах товарищ не упал на пол, и с огромным трудом держал друга, привязывая теми петлями, что когда-то держали его самого. Пытка продолжалась почти сутки. Только после этого стоны Рината стали тише, и он почти перестал корчиться.