Брак по расчету - Джордан Николь - Страница 8

Слоан ощутил, как сжалось сердце, но предпочел проигнорировать то, что считал слюнтяйством. «Герцогиня» Эшфорд действительно выглядела несмышленым младенцем, особенно в этом черном платье. Хрупкая, нежная, изящная, безмерно нуждающаяся в мужской поддержке. Словно драгоценная хрустальная ваза — вот-вот рассыплет ся от одного прикосновения. И все же… все же он не мог не восхищаться ее гордым достоинством, уверенностью в себе. Как быстро она оправилась от нападения Рэндолфа! Любая другая на ее месте впала бы в истерику! И если верить его невестке, Хизер Эшфорд едва сводит концы с концами, да еще и платит отцовские долги.

Слоан нетерпеливо хлопнул шляпой о бедро.

— Да, разумеется, академией для молодых леди, модной штучкой. Но умение разливать чай и играть на фортепьяно вряд ли пригодятся на Западе.

Подбородок поднялся еще выше.

— Кроме этого, я умею готовить, шить и ухаживать за детьми.

— Это не меняет того печального факта, что я для вас неподходящий муж. Я скотовод. Вы аристократка. Мне не нужна жена-герцогиня.

— Герцогиня?! Сомневаюсь, что подхожу под это определение.

— Кейтлин говорила, что вы из богатой семьи. Хизер передернула плечами — видимо, удар попал в цель.

— Родители мамы действительно были людьми зажиточными, но для меня это не имело особого значения. Со дня смерти отца мне приходится жить крайне скромно, поскольку почти все ушло кредиторам.

— Вы сказали, что остались должны Рэндолфу полторы тысячи долларов?

— Да… вернее, его банку.

Слоан поморщился при неприятном упоминании о банке. Чтобы получить эти чертовы полторы тысячи, ему пришлось заложить ранчо, а это означало, что до весеннего клеймения скота, когда можно продать стадо бычков, он оказывается в весьма стесненных финансовых обстоятельствах. Но хоть деньги и были одной из главных проблем, тревожился он совсем о другом. Все дело в ней. Что теперь будет? И как вести себя с этой женщиной?

В ее присутствии Слоан отчего-то ощущал себя зеленым юнцом, и это, разумеется, не слишком ему нравилось, не говоря уж о тех чувствах, которые она пробуждала в нем своей красотой, грацией и видом завзятой недотроги. Господи, по сравнению с ней он просто грубый, неотесанный ковбой, годный лишь на то, чтобы быкам хвосты крутить. Он не имеет права желать эту герцогиню с атласной кожей. Слоан не предаст память так рано ушедшей жены.

Он настороженно уставился на мисс Эшфорд:

— Вы, надеюсь, знаете, что моя дочь — наполовину шайеннка?

— Разумеется. Вы об этом писали.

— Большинство леди не слишком жалуют полукровок.

— Заверяю, это не имеет для меня ни малейшего значения.

Он не ответил, только скептически приподнял густую темно-золотую бровь.

— Пытаетесь сказать, что все-таки не желаете жениться на мне? — смело вступила в бой Хизер.

Слоан поколебался. Ни один джентльмен не посмеет сказать ничего подобного. Больше всего на свете ему хотелось схватить ее в объятия и стереть поцелуем обиду с ее лица. Как всякий мужчина, он умирал от желания распустить ее волосы, так чтобы они обрушились водопадом на плечи и спину, совсем как во сне. Будет ли она сжимать его плоть бархатными ножнами и трепетать в нахлынувшем экстазе, как тогда?

Слоан тихо охнул и задохнулся, чувствуя, как натянулись спереди брюки. Дьявол бы все это побрал!

Но постоянная ноющая боль пройдет. Все это лишь похоть, обычная похоть, ничего более! Сластолюбие. Эта женщина обладает природной неосознанной чувственностью, бросающей вызов любому мужчине. Только дело в том, что он совсем не хотел принимать этот вызов.

Черт, что за вздорные фантазии?! Его тело стосковалось по готовой на все в постели шлюхе. Эта герцогиня — наверняка чопорная, холодная ханжа, и, уж конечно, ей далеко до безумной, буйной страсти его покойной жены. Обычно они любили друга на поросшем травой лугу под жарким солнцем. А эта хрустальная статуэтка, должно быть, спрячется под десятком одеял.

Однако он не мог взять назад свое предложение. Его справедливо посчитают подлецом, подонком, негодяем. Выход один — попытаться уговорить мисс Эшфорд.

Слоан набрал в грудь побольше воздуха.

— Я всего лишь предлагаю вам хорошенько все обдумать. Такая нежная, воспитанная леди не приспособлена к суровой жизни на ранчо. Тамошняя работа тяжела даже для здоровых мужчин.

— Я сильнее, чем кажусь, — упрямо возразила Хизер. — И никогда ничем не болела. — Неужели? — фыркнул Слоан, цинично скривив рот.

— Не желаете заглянуть мне в зубы, сэр?

Слоан невольно расплылся в улыбке при виде ее гордо вскинутой головы. Очевидно, она совсем не так хрупка, как показалось с первого взгляда. У этой герцогини внутри стальной стержень! Она отнюдь не скромная фиалка, вянущая от одного прикосновения. Но это еще не означает, что мисс Эшфорд способна стать подходящей женой для ранчеро или матерью Дженны. Господи, как же он любит свою девочку! И не может доверить ее женщине, которая не в силах сама о себе позаботиться. Он с сожалением покачал головой.

— Не знаю, как насчет здоровья, но сегодня мне пришлось дважды вас спасать. Почему вы считаете, что способны выжить на Диком Западе, если едва не погибли и не попали в руки подлеца здесь, среди цивилизованных людей? Почему так уверены, что сумеете подобающим образом воспитать мою дочь? У меня нет времени вытаскивать вас из всех передряг, иначе пришлось бы целыми днями не отходить от вашей юбки!

— Этого от вас никто не требует.

— Послушайте, мисс Эшфорд, — прибег к новой уловке Слоан, — похоже, вы не знаете всей правды обо мне. Кейтлин, очевидно, многое утаила. Я далеко не так состоятелен, как Рэндолф, и из кожи вон лезу, чтобы сохранить ранчо. Мне не по карману жена-аристократка.

Волна гнева разом смыла нерешительность и нервозность.

— Поверьте, мистер Маккорд, я не ищу богатого мужа. Будь это так, я бы с радостью приняла предложение Эвана Рэндолфа. Но как видите, я серьезно намереваюсь нести свой груз ответственности. И не стану для вас бременем.

— Одни лишь шелковые платья будут для меня почти непосильным бременем.

Гордость Хизер была окончательно задета.

— Я ни от кого не требую шелковых платьев или чего-то еще, кроме еды и крыши над головой.

Но вместо ответа Слоан с сомнением покачал головой.

— В последний раз спрашиваю, — сухо процедила Хизер, — вы отказываетесь от своего предложения?

Поняв, что его ловко загнали в ловушку, Слоан раздраженно бросил:

— Нет! Разумеется, нет! Всего-навсего хочу, чтобы вы знали, на что идете. Жизнь на ранчо не только невыносимо тяжела, но и попросту опасна. Вот уже много лет, как между владельцами крупного рогатого скота и овцеводами идет кровавая война.

— Кейтлин что-то говорила мне, но уверяла, что вражда почти угасла.

— А упоминала она о тех, кого безвинно погубила эта грязная распря?

— Да… ваша жена…

Слоан отшатнулся, как от удара, и закрыл глаза, чтобы герцогиня не смогла увидеть в них адское пламя, терзавшее хуже любой пытки. Боже, он не хочет, чтобы еще одну женщину постигла участь Лани, иначе просто рухнет под свинцовой тяжестью вины! Однако если Хизер обвенчается с ним, насилие и жестокость будут грозить и ей. Вряд ли она останется равнодушной к подобным вещам, и это обстоятельство, пожалуй, можно использовать!

— Я и сам не безгрешен. Мне пришлось убивать, и не однажды. На моих руках кровь.

Его откровенность испугала Хизер, однако она не верила, чтобы такой человек мог убивать бесчеловечно и без разбора. Она взглянула на его крупные ладони с длинными пальцами… Руки труженика, шершавые, мозолистые, обветренные, в шрамах… Хизер невольно съежилась, увидев на них свежие царапины.

— Вы правы. Руки у вас действительно в крови, — ехидно заметила она. — Должно быть, поранились, когда останавливали экипаж. Нужно перевязать поскорее.

Однако когда она потянулась к нему, Слоан поспешно отдернул руку.

— Мне нянька ни к чему. Впрочем, как и герцогиня.

Девушка резко вскинула голову, и в золотисто-вишневых глазах блеснул яростный огонь. Кажется, она уже собиралась послать его ко всем чертям, но была слишком хорошо воспитана, чтобы браниться, как рыбная торговка.