Зимних Дел Мастер - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 50

Аааайййййййййяяяяяяя!

Дверь коттеджа мисс Тенеты распахнулась и… что-то выскочило и заковыляло к ним сквозь сугробы.

Это была ведьма. Ошибки быть не могло. На ней — возможно, это была она, но бывают настолько жуткие создания, что и думать не стоит, как к ним обратиться в письмах — была шляпа с таким длинным и острым концом, что он вился кольцами, как змея. Шляпа была надета поверх свисающих прядей спутанных, засаленных волос, которые обрамляли лицо из ночного кошмара. Оно было зеленого цвета, так же, как и руки с черными когтями.

Тиффани уставилась на нее. Зимовой уставился на нее. Люди уставились на нее.

Жутко завывая, согбенное создание подковыляло поближе, демонстрируя детали — коричневые зубы и бородавки. Бородавок было очень много. Даже на бородавках были свои бородавки.

Аннаграмма заказала все. Часть Тиффани еле удерживалась от смеха, даже в такую минуту, но тут Зимовой схватил ее за руку…

… А ведьма ухватила его за плечо.

— А ну не трожь! Не смей! Я — ведьма, понял!

Голос Аннаграммы всегда резал уши, но когда она выходила из себя, то в нем появлялись такие взвизги, что у вас просто голова лопалась.

— Отпусти ее, тебе говорят! — вопила Аннаграмма. Зимовой был ошеломлен. Нелегко переносить вопли взбешенной Аннаграммы тому, кто не так давно обзавелся ушами.

— Отпусти ее! — взвыла она. И швырнула огненный шар.

Она промахнулась. Возможно, так и было задумано.

Люди всегда отрываются от своих занятий, когда мимо пролетает шар раскаленного газа. Вот только люди обычно не тают.

У Зимового отвалилась нога.

Позже, летя домой через пургу, Тиффани гадала, как Зимовой это устроил. Он не только сделал себя из снега, но и заставил снег ходить и говорить. Значит он постоянно думал о своих действиях. Он должен был думать. Людям нет нужды все время помнить о своем теле, потому что тело и само знает свое дело. Но снег не знает даже того, как просто стоять.

Аннаграмма смотрела на него так, будто он ее оскробил.

Зимовой озадачено огляделся вокруг, по его груди пошли трещины и вот он рассыпался на снежинки и превратился в сугроб.

Повалил снег, как будто кто-то выкручивал тучи.

Аннаграмма оттянула конец маски, взглянула на сугроб, а затем на Тиффани.

— Так, — сказала она. — Что сейчас произошло? С ним должно было это случиться?

— Я прилетела повидаться с тобой и… Это Зимовой! — все, что смогла ответить ей Тиффани.

— Ты хочешь сказать… Зимних Дел Мастер? — переспросила Аннаграмма. — А разве он не более, чем сказка? Что ему от тебя надо? — добавила она.

— Он… Я… — заговорила Тиффани, но не знала с чего начать. — Он существует! Мне нужно оказаться как можно дальше от него! — сказала она. — Мне нужно бежать! Слишком долго объяснять!

На какое то жуткое мгновение ей показалось, что Аннаграмма все еще собирается требовать всю историю, но та схватила Тиффани за руку черной резиновой лапой.

— Тогда улетай отсюда немедленно! Ох, нет, у тебя все еще старая метла мисс Тенеты? Она совершенно бесполезна! Возьми мою! — она потащила Тиффани к коттеджу, а снег валил все гуще и гуще.

— Железа, чтобы сделать гвоздь! — сказала Тиффани, стараясь не раскиснуть. Она больше ни о чем другом не могла говорить, внезапно, это стало исключительно важным. — Он думает, что он человек…

— Я разрушила его снеговика и только, дура ты набитая! Он вернется!

— Да, но железа достаточно, знаешь, чтобы…

Зеленая рука хлестнула ее по лицу. но резина смягчила удар.

— Перестань лепетать! Я считала тебя умной! Хоть я не имею никакого представления, что происходит, но если бы меня преследовало такое существо, я бы не стояла тут, что-то лепеча! — Аннаграмма натянула маску Злой Ведьмы Де-Люкс с Болтающейся Козюлькой, поправила козюльку и повернулась к крестьянам, которые словно приросли к месту. — Ну, что уставились? Ведьму что-ли никогда не видели? — закричала она. — Расходитесь по домам! Да, миссис Картер, я загляну к вам завтра с лекарством для малыша!

Они поглядели на ее зеленое лицо, гнилые зубы, грязные волосы и здоровенную козюльку, которая на самом деле была стеклянная, и бросились прочь.

Все еще ошалевшая от пережитого ужаса и облегчения, Тифани повторяла, мелко дрожа: — Железа, чтобы сделать гвоздь… — Пока Аннаграмма не встряхнула ее. Крупные снежные хлопья мелькали с такой скоростью, что лица было не разглядеть.

— Тиффани, метла. Садись на метлу. — проговорила Аннаграмма. — Улетай подальше отсюда! Ты меня слышишь? Куда-нибудь в безопасное место!

— Но он… Это несчастное создание думает, что…

— Да, да, это очень важно, понимаю. — ответила Аннаграмма, подталкивая ее к стене коттеджа, где стояла прислоненная метла. Она полу-затащила, полу-подсадила Тиффани на метлу и глянула на небо. Снег валил, как из ведра.

— Он возвращается! — рявкнула Аннаграмма и добавила шепотом несколько слов. Метла рванулась и исчезла в меркнущем свете за стеной падающего снега.

Глава десятая. Возвращение домой

Матушка Ветровоск отвела глаза от блюдечка с чернилами, в котором крошечная Тиффани исчезала в метели. На лице у нее была улыбка, но у Матушки Ветровоск это не обязательно означало, что произошло что-то приятное.

— Мы бы запросто его укладали, — сказал Роб Всякограб. — Чего не дозволила?

— Может так, а может он превратил бы вас в ледышки. — ответила Матушка, — Кроме того, перед Нак Мак Фиглами стоит более важная задача. Вы должны сделать две вещи для своей Величей Карги. Одна из них трудная. Вторая — очень трудная.

Услышав это, фиглы воспряли духом. Кухня миссис Огг просто кишела фиглами. Кое-кто даже взобрался на саму Нянни Огг и мисс Тик чувствовала себя довольно неуютно в их окружении. В отличии от мисс Тик, фиглам редко выпадало удовольствие искупаться.

— Во-первых, — сказала Матушка, — вам придется спуститься… в Подмирье, за Госпожей Лето.

Многозначительная пауза, казалось, совершенно не обеспокоила фиглов.

— Ох, айе, это мы могем, — ответил Роб Всякограб. — Мы могем пройти хоть куда. А шибко трудно, это про что?

— И даже вернуться назад? — спросила Матушка.

— Ох, айе. — твердо повторил Роб. — Обычно нас вышвыривают вон.

— Очень трудная часть, — продолжила Матушка — Найти Героя.

— Энто не трудно. — ответил Роб. — Мы все тута герои! — Раздались одобрительные возгласы.

— В самом деле? — сказала Матушка. — Страшно тебе пойти в Подмирье, Роб Всякограб?

— Мне? Нет! — Роб Всякограб оглядел своих собратьвев и широко ухмыльнулся.

— Тогда напиши слово „мармелад“. — Матушка Ветровоск толкнула карандаш по столу и села в кресло. — Давай, пиши прямо сейчас. И чтобы никто ему не помогал!

Роб сдался. Матушка Ветровоск была Карга из Карг, он это знал. Даже сказать было страшно, что она могла сотворить с согрешившим фиглом.

Он нервно ухватился за карандаш и поставил заостренный конец на столешницу. Фиглы сгрудились вокруг, но под хмурым взглядом Матушки никто не осмеливался даже подбодрить его.

Роб уставился прямо перед собой, шевеля губами, на лбу выступили капельки пота.

— Мммааа… — сказал он.

— Раз. — откликнулась Матушка.

Роб мигнул. — Эй, это хтось тама считает? — запротестовал он.

— Я, — сказала Матушка. Котенок Ты запрыгнул ей на колени и свернулся клубком.

— Кривенс, хиба ты рекла, что счет будет!

— Не говорила? Правила могут измениться в любую минуту! Два!

Роб вывел более-менее сносную букву „М“, помялся и накорябал букву „Р“, как раз, когда Матушка произнесла: — Три!

— Там должна идти „А“, Роб, — вставил Билли Подбородище. Он дерзко посмотрел на Матушку и добавил. — Я слышал, что правила можно менять в любую минуту, так?

— Конечно. Пять!

Роб написал „А“ и в творческом порыве добавил еще одну „М“.

— Шесть с половиной, — считала Матушка, невозмутимо поглаживая котенка.

— Чегось? Ах, кривенс, — пробормотал Роб и вытер вспотевшую руку о килт. Затем он снова схватил карандаш и вывел „Л“. Одна ножка у нее получилась волнистой, потому что карандаш выскользнул из его рук и грифель сломался.