Жених поневоле - Джонсон Сьюзен - Страница 24

Мадам Вевей отступила на шаг, оглядела с ног до головы залившуюся пунцовой краской Алису и, насмешливо прищурившись, сказала:

— Мадам, мсье! Может быть, раз ваш повар так изобретателен, сделаем несколько дополнительных вытачек, которые при необходимости можно будет распустить?

— Отличная мысль, мадам Вевей! — воодушевился Ники. — Сделайте это на всех платьях. Дорогая, тебя это устроит? — обратился он к Алисе.

— Вполне, — едва слышно пролепетала Алиса, готовая сквозь землю провалиться под пристальным и проницательным взглядом мадам Вевей.

Когда они ехали домой, Алиса, вспоминая этот взгляд, все время повторяла:

— Она все поняла! Видел, как она на меня смотрела?

Николай взял ее за руку.

— Да какая разница, знает она или нет? — пожал он плечами. — Забудь об этом, любовь моя. И ничьих взглядов не бойся. Материнство — естественное состояние женщины, и стыдиться тут нечего. Да, кстати, хочу тебе предложить поужинать сегодня пораньше, чтобы и Кателина могла посидеть с нами. Хочешь? — Он знал, что лучшее средство отвлечь Алису от грустных мыслей — это завести разговор о Кателине.

— Я что, глупо себя веду? — спросила она со вздохом.

Ники тоже вздохнул.

— Честно?

— Разумеется!

Николай вновь и вновь поражался ее наивности. Общество, в котором он вращался, было совсем иным.

— Если говорить честно, дорогая, то тебе просто необходимо научиться не обращать внимания на чужое мнение.

— Постараюсь. Только напоминай мне об этом почаще, хорошо?

— Обязательно. Так как насчет ужина? — Ники терпеть не мог подобных бесед и предпочитал конкретные действия. — Пригласим Кателину?

— Это было бы замечательно! — просияла Алиса.

— Вернемся домой, поговорим с Пьером. Пусть придумает, чем удивить Кателину.

— Она очень любит рисовый пудинг и…

— Пирожные с клубникой, — закончил за нее Никки.

— Да, а еще бисквитное печенье.

До самого дома они ехали, держась за руки, и вспоминали, что сами в детстве любили больше всего. Николай пребывал в прекрасном расположении духа: ему было очень приятно делать приятное ей.

На следующее утро Алиса с Кателиной сидели в кабинете за уроками, которыми в последнее время занимались не слишком регулярно, поскольку постоянно ездили осматривать Петербург и окрестности. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий седовласый мужчина. Алиса тотчас догадалась, что перед ней отец Ники — они были очень похожи и чертами лица, и величественной манерой держаться. Густо покраснев, она присела в реверансе, не смея поднять на гостя глаз. Кателина, заметив взгляд матери, тоже вскочила и сделала реверанс.

Князь Михаил взглянул на молодую даму в утреннем светло-желтом платье, которое отлично подчеркивало стройность ее фигуры и удивительно шло к золотистым волосам, и ему стало ясно, почему вдруг Ники изменил своим привычкам и поселил свою новую любовницу у себя. Он сразу же увидел, что эта женщина — настоящая дворянка.

— Вы, наверное, Алиса? — спросил он напрямик.

— Да, мсье, это я. А это моя дочь Кателина.

— Так вот вы какая… А я решил заехать, посмотреть, кто же это завладел сердцем моего сына, — просто, по-дружески сказал князь.

Алису его слова привели в полное смятение, и она решила, что Кателину надо немедленно отослать.

— Доченька, побеги, найди Ракель, — взволнованно шепнула она. — Пусть она отведет тебя в сад.

Кателина бросила любопытный взгляд на старого князя и убежала, а Алиса, собравшись с духом, сказала:

— Прошу прощения у вашего сиятельства, но, если вы увидели все, что хотели, позвольте мне удалиться.

— Дитя мое, не обижайтесь на мою прямоту. Я привык говорить обо всем как есть, без экивоков, моя жена вечно мне на это пеняет, — добродушно произнес князь Михаил. — Должен признать, у моего сына отменный вкус, — продолжал он с улыбкой. — Да идите же сюда! Я вас не съем. Присядьте. Я велел принести чаю и вина, поболтаем, познакомимся поближе.

Через несколько минут появился слуга с подносом, и Алиса с князем уселись друг напротив друга за круглый малахитовый столик. Князь Михаил разговаривал с ней так дружелюбно и открыто, что Алиса вскоре окончательно успокоилась и даже перестала смущаться. Обаянию отца — как, впрочем, и обаянию сына — противостоять было невозможно.

Князь, в свою очередь, изучал Алису, ради знакомства с которой он, собственно, и приехал в столицу. Едва до него дошли слухи о новой возлюбленной Ники, он послал в Петербург своего поверенного, попросив его поподробнее разузнать, что это за «кузина».

А вскоре князь получил злобное письмо от графини Амалиенбург. Письмо было лишним, поскольку князь обо всем узнавал из собственных источников, однако получателя оно обрадовало, хотя и совсем по иной причине, нежели та, которую имела в виду отправительница. Князь Михаил был рад узнать, что после стольких лет его сын наконец порвал с этой женщиной. Он порой побаивался, что Ники как-нибудь спьяну предложит ей нечто большее, чем просто роман, а видеть Софью Амалиенбург своей невесткой он никак не хотел.

Узнав, к своему несказанному удивлению, что Алиса — супруга Вольдемара Форсеуса, он навел справки в Виипури и через три недели получил все необходимые сведения о родителях Алисы, о ее браке с Форсеусом и о ее «дружбе» с Ники. Но, беседуя с молодой женщиной, он эти сведения держал при себе, решив сам разобраться, в кого же влюбился его сын. В том, что Ники влюбился, князь не сомневался: он не только поселил Алису у себя, но и перестал появляться в клубах и каждый вечер проводил дома, чему князь тоже был чрезвычайно удивлен.

— Расскажите мне о вашей дочери, — попросил князь Михаил после того, как они обсудили Петербург, его архитектуру, его музеи. И Алиса, как всякая любящая мать, начала увлеченно рассказывать о своем ребенке.

Итак, побеседовав с Алисой и полюбовавшись ее красотой, князь Михаил более не удивлялся странному поведению сына. Пожалуй, в рассудительности ему не откажешь. После стольких лет беспутной и вольной жизни он, похоже, нашел наконец достойную женщину. То, что Алиса замужем, князя Кузанова-старшего заботило мало. Ему предоставили достаточно сведений о том, как Вольдемар Форсеус измывался над своей юной женой. Князь знавал много жестоких людей, но Форсеус оказался настоящим чудовищем, и жену не то что возвращать ему не следовало, а наоборот, надо было спасать несчастную. Достаточно одного слова государя-императора — и развод свершится.

Князь во время беседы попивал вино и успел опорожнить полбутылки. Они с Алисой почти что подружились, и она теперь держала себя гораздо увереннее. Пила Алиса совсем немного, но вскоре почувствовала приступ тошноты. Она побледнела, лоб покрылся испариной. Наконец, побоявшись, что более не сможет сдерживаться, она попросила ее извинить и поднялась, чтобы уйти.

Князь, жена которого была беременна пять раз, отлично знал, отчего молодые женщины по утрам чувствуют недомогание.

— Конечно, дорогая. Кстати, а скоро ли мой сын станет отцом? — спросил он невозмутимо.

Алиса пришла в ужас от того, что ее тайна раскрыта, и тяжело опустилась на стул.

— Откуда вам это известно, ваше сиятельство? — прошептала она, решив, что это мадам Вевей распространяет про нее слухи.

— Моя жена пять раз была в положении, и мне хорошо знакома эта бледность, эти синяки под глазами. А поскольку последние несколько недель вы находились с моим сыном в весьма близких отношениях, мне нетрудно было предположить, каковы будут последствия. Сын мой не любит себя ни в чем ограничивать, так что этого следовало ожидать, — добавил он. — Так что во всем этом нет ничего удивительного, но мне бы хотелось узнать другое. Скажите, Ники вам нужен? — спросил князь напрямик.

Алиса не сразу нашлась, что ответить.

— Это все очень сложно. Есть причины, по которым…

— Он вам нужен? — перебил ее князь Михаил.

— Вы очень прямолинейны, князь…