Жених поневоле - Джонсон Сьюзен - Страница 10

Он поднял Алису на руки, не обращая внимания на ее робкие возражения, отнес под сень берез, уложил на траву и начал раздевать, непрерывно бормоча какие-то нежные слова, успокаивая ласками, пока она наконец не закрыла глаза и не затихла.

Умело разобравшись с крючками, пуговицами, шнурками, Ники спустил платье с плеч Алисы, развязал бретельки нижней рубашки и прижался губами к шее, наслаждаясь ароматом ее кожи. Запах женщины всегда возбуждал его, ему кружила голову эта пряная свежесть. Он уже почти обезумел от желания, но сдерживал себя, потому что чувствовал, как она дрожит от его прикосновений. Освободив ее от бесчисленных рубашек, подвязок, шелковых чулок, он стянул с ее восхитительных бедер кружевные панталоны и отбросил их в сторону. Она лежала перед ним во всей ослепительной красоте своей наготы, пунцовая от смущения и волнения.

Николай наклонился и нежно поцеловал ее, заставив чуть приоткрыть губы. Потом он снова стал ласкать ее, легко скользя пальцами по бедрам, пока не добрался наконец до самого укромного местечка. Пальцы его были сноровисты и проворны, и скоро она уже извивалась и трепетала от наслаждения. Кожа у нее была шелковистая, мягкая, теплая. Наконец Алиса, глубоко вздохнув, открыла глаза. Поняв, что сопротивляться она не собирается, Николай поцеловал ее более требовательно, и она ответила на его поцелуй со всем пылом страсти, поддавшись его настойчивому языку.

Услышав тихий вздох, означавший полную капитуляцию, Николай довольно улыбнулся. Быстро разоблачившись, он лег с ней рядом, заключив ее в свои объятия. От прикосновения его обнаженного тела Алиса задрожала. Руки ее скользнули к его плечам, сомкнулись на спине, словно она не хотела уже никогда не выпускать его из своих объятий.

Нежные ласки, игра его быстрых пальцев, долгие поцелуи, трогательные слова, которые он шептал, — все это сыграло свою роль. Ники осторожно раздвинул ей ноги, лег сверху и мгновенно погрузился в сладостную плоть. Алиса тихонько вскрикнула. Войдя в нее, он на мгновение изумился: лоно Алисы было напряженным, как у девственницы, хотя он чувствовал, что она возбуждена до предела. Ники подумал, что, пожалуй, впредь придется удлинять прелюдию к любовным играм. Но неужели все эти сплетни и грубоватые шуточки правда? Неужто ее муж и в самом деле настолько стар, что она уже забыла, что такое любовь мужчины?..

— Прости, — шепнул Ники ей на ухо. — Тебе не больно?

Веки Алисы трепетали, губы были полуоткрыты.

— Нет, — пробормотала она и, прижавшись к нему еще теснее, обвила ногами его бедра.

Николай начал нарочито медленно, осторожно, а она извивалась под ним, судорожно впиваясь пальцами в его плечи. Он умело сдерживал страсть, наслаждался неторопливо, со вкусом, умышленно возбуждая Алису все больше и больше, заставляя желать его все сильнее, вынуждая отвечать на его ласки каждой клеточкой тела. Он не торопился, намеренно оттягивая апогей, и медлительность его была упоительно-мучительна для обоих.

Алиса позабыла и о стыде, и о страхе, отдавшись порыву страсти, так мастерски спровоцированному Ники. Ей казалось, что ее тело пробудилось от глубокого сна. Прерывисто дыша, она все шире раздвигала бедра, чтобы он мог проникнуть в нее еще глубже.

Николай прислушивался к восклицаниям, срывавшимся с ее полуоткрытых уст, и понимал, что она явно впервые испытывает подобное наслаждение, впервые отдается кому-то с таким пылом. Это приятно волновало его.

— Ну, радость моя, давай, давай со мной вместе, — бормотал он ласково, едва касаясь губами ее шеи, и его нежные словечки возбуждали ее еще больше.

Ники еще в ранней юности понял, что нашептанные на ушко признания и всякие страстные глупости могут возбудить женщину гораздо сильнее, чем четверть часа бурных ласк. Щеки Алисы пылали, грудь бурно вздымалась.

— За мной, мой ангел! — нежно шептал он.

Николай был уже на гребне страсти, на той грани, за которой наступает высшее наслаждение и освобождение. Он прижимал Алису к себе все крепче, дыхание его стало быстрым и неровным, его шепот ласкал ей ухо, мужской запах щекотал ноздри. Ему уже не терпелось кончить, словно он не имел женщины много месяцев, словно не было никакой Тани.

А в Алисе бушевала пробудившаяся чувственность. Она отдалась упоению любви полностью, без остатка — с безумным пылом отвечала на поцелуи Ники, жадно прижималась губами к его губам, судорожно ласкала его тело, сливалась с ним в экстазе этого танца любви. Она отдала ему себя целиком, распахнула свое тело, дабы он мог упиться им, стонала от избытка так долго сдерживаемых страстей и, когда он привел ее в экстаз, доселе ей неведомый, издала тихий крик восторга, и он излил свое семя в ее жаркое лоно.

В этот чудесный миг Алиса знала, что именно этого и желала с того момента, когда увидела его впервые, когда прочла в его золотистых глазах недвусмысленный призыв. Она с трудом приподняла отяжелевшие веки, распахнула свои фиалковые глаза и взглянула на него, а Николай, глядя на ее прекрасное раскрасневшееся лицо, понял вдруг, как человек может мучиться ревностью. Этот сонный и в то же время жадный, требовательный взгляд, припухшие полуоткрытые губы, румянец на щеках, довольная блуждающая улыбка — у нее был вид женщины, полностью удовлетворенной и все еще помнящей подаренные ей ласки. Стоило ему представить кого-то другого, любующегося этим чудным зрелищем, — и в сердце его змеей вскидывалась ревность. Николай твердо решил, что теперь не отпустит ее от себя никуда. Он обучит эту женщину всем тонкостям любовных игр, пробудит ее чувственность, он сделает ее своей! Эта красота должна принадлежать только ему…

А Алиса смотрела на него и не могла наглядеться. Ей приходилось видеть похоть в глазах мужчин, она помнила, какими безумными, горящими диким огнем бывали глаза ее мужа, когда он срывал с нее одежду или бил ее, видела она и скрытое желание в глазах незнакомцев. Но сейчас золотистые глаза Ники светились не только чувственным желанием, в них были восторг и нежность. Для Алисы, которую раньше лишь использовал ее похотливый и развратный муж, взгляд Николая, исполненный страстной нежности, был как тепло костра в холодную, промозглую ночь.

Ники легонько поцеловал ее в губы.

— Спасибо тебе, любовь моя, — прошептал он и, отодвинувшись, лег с ней рядом. — Ты довольна?

Алиса улыбнулась туманной и счастливой улыбкой, а потом с детской непосредственностью кивнула и подставила ему губы для поцелуя.

Увидев эту улыбку, он снова исполнился гордостью и, наклонившись, поцеловал ее.

— О, моя нимфа! Из нас с тобой получится чудесная пара, Алиса. — В ней было все, о чем только может мечтать мужчина. Встав на колени, Николай любовался лежащей женщиной, и вид этого прекрасного тела снова возбудил его. — Взгляни на меня, Алиса, — тихо произнес он.

Она осторожно подняла на него глаза, и во взгляде ее читалось не только смущение, но и желание. Однако на его возбужденную плоть она не смотрела.

— Взгляни на меня, — настаивал Ники, но она не слушалась.

Он выждал несколько мгновений и наконец рассмеялся.

— Ну, посмотри, что ты со мной делаешь!

Алиса залилась краской стыда, по-прежнему отводя глаза.

— Алиса, драгоценная моя, сделай так, как я прошу.

Вся дрожа, она нехотя повиновалась — ее взгляд остановился наконец на его члене.

— Потрогай меня, Алиса, — тихо проговорил Ники, притягивая к себе ее сопротивляющуюся руку. — Я покажу тебе, как мне нравится, когда ты меня трогаешь.

Сжав ее руку в своей, он показал ей, как ласкать его, а свободной рукой поглаживал ее теплую грудь, нежно теребил пальцами соски, пока они не стали твердыми от возбуждения, ласково касался бедер, пока не убедился, что ее лоно вновь готово принять его. Алиса задышала неровно, задрожала от поднимавшегося в ней желания.

Он отпустил ее руку и прошептал:

— Ты снова хочешь меня?

Она взглянула на него и молча кивнула.

— Скажи это!

Алиса открыла было рот, но тут же закрыла его снова, и глаза, трепеща от стыда, тоже закрыла.