Девиантный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси - Страница 2

Если бы не Пайпер, то я, возможно, не узнала бы, что за люди мои папа и дядя.

Я всегда знала, что они страшные, и несколько лет назад я случайно услышала, как мама рассказывала кому-то об их "клубе". Я думала, что это шутка, пока не погуглила "Королевских жнецов" и не обнаружила, насколько на самом деле страшны мужчины, с которыми я состою в родстве.

Тот факт, что мой отец когда-то был вовлечен в подобную жизнь, потряс меня до чертиков. Он мог бы быть татуированным, любящим мотоциклы мужчиной-громадиной. Но член мотоклуба? Я понятия не имела, блядь, что они вообще существуют за пределами Netflix и фильмов.

Моих поисков в интернете и сплетен, которые я услышала, когда люди узнали мою фамилию, должно было быть достаточно, но после того, как мой дядя принял идиотское решение похитить Пайпер пару месяцев назад, чтобы уладить какую-то старую дерьмовую вражду с клубом, которого больше даже не существует… Что ж, мне было больше, чем когда-либо, любопытно узнать о жизни, в которой воспитывался мой отец, и о том, как до сих пор живут некоторые из моих родственников.

Пайпер разглядывает мои обломанные черные ногти, но мудро держит свое мнение при себе.

Она собирается одеть меня в приличное платье и гребаные каблуки на следующей неделе. Она, должно быть, осознает, что уже испытывает свою удачу.

— Я исправлю их, обещаю, — заверяю я ее. Я также планирую перекрасить свои темные волосы специально для этого случая.

— Это будет идеально, — говорит она мне, и ее глаза становятся такими сочными, когда она думает о том, чтобы связать себя узами брака с моим отцом.

— Так и будет.

Мысль о том, чтобы нарядиться в белое платье и посвятить свою жизнь другому, — это не то, о чем я когда-либо думала для себя. Это просто дерьмовый клочок бумаги, который, по мнению людей, что-то значит. Как будто тратить кучу денег на то, чтобы накормить кучу других людей, с большинством из которых вы на самом деле не хотите проводить время, гарантирует счастливые и успешные отношения.

Я смеюсь про себя и закатываю глаза так сильно, что становится больно.

— Что это было? — спрашивает Пайпер, бросая немного хлеба в тостер.

Ладно, возможно, это было не только в моей голове.

— Ничего. Просто вспомнила, что мне нужно прийти пораньше, чтобы кое-что сдать, — лгу я сквозь зубы.

— У тебя есть время позавтракать? — спрашивает она, сдвинув брови.

Наблюдая, как она вживается в роль мачехи, у меня болит сердце.

Не потому, что я этого не хочу — я более чем счастлива, что она есть в моей жизни. Что причиняет боль, так это наблюдать, как она становится для меня лучшей матерью, чем моя собственная за последние семнадцать лет.

Боль пронзает мою грудь, когда я думаю об этой женщине.

Качая головой, я блокирую эти мысли. Ничего хорошего не может получиться из мыслей о ней или о том, как она бросила меня.

— Я сегодня задержусь, у меня тренировка, — говорю я, думая о занятиях по кикбоксингу, на которые, по мнению папы и Пайпер, я записалась. — Хорошего дня.

— Пожалуйста, не ставь синяк под глазом перед свадьбой, — зовет Пайпер, но я уже давно ушла, засовываю ноги в ботинки и хватаю ключи от байка.

Не оглядываясь, я иду по саду за домом к сараю внизу, где мы с папой храним наши мотоциклы.

Я не могу удержаться от улыбки, когда вижу своего ребенка.

Именно так она выглядит, припарковавшись рядом с его чудовищным мотоциклом. Ребенок.

Открыв двойные двери, я вывожу свою девочку, снова запираю сарай и перекидываю ногу через борт.

Кататься на ней в моей школьной юбке в такую погоду не совсем идеально, но светит солнце, и, честно говоря, мне все равно.

Надевая шлем, я закрепляю ремешок под подбородком и включаю стартер.

Она и близко не такая мощная, как у папы, но трепет все еще пронзает меня, когда двигатель с урчанием оживает у меня между ног.

Я знала, что хочу байк, с тех пор, как себя помню. В то время как все вокруг меня мечтали о том дне, когда им исполнится семнадцать и они получат права на машину, я просто хотела этого. Я сдала свой первый экзамен на свой шестнадцатый день рождения, но папа отказался покупать мне мотоцикл, заявив, что мои школьные оценки были недостаточно хороши, чтобы заслужить это.

Я утверждала, что, если бы я пошла в приличную школу, мои результаты не были бы такими плачевными. Что ж, просто посмотри, к чему это меня привело. В этой дерьмовой форме, посещающей одну из самых престижных частных школ Лондона и окруженная гребаной мафией.

Я не могу удержаться от смеха над этой иронией. Папа потратил свою жизнь, пытаясь защитить меня от Жнецов, и втянул меня прямиком во что-то похуже.

Он, конечно, знает.

Он не идиот.

Вероятно, именно так ему удалось сделать так, чтобы меня приняли в это заведение, когда я далека от образа ученика Найтс-Ридж.

Я провалила почти все свои экзамены благодаря шокирующему образованию, предоставленному мне тонущим персоналом Академии Ловелл в моем старом поместье.

Я могу только предположить, что он ожидал, что я не заведу здесь друзей и буду держаться подальше от самодовольных придурков, которые думают, что они управляют этой гребаной школой.

К сожалению для меня, двое друзей, которых мне удалось завести, связаны с ними.

Стелла, единственная девушка, которую я когда-либо встречала, которая заполучила меня даже без разговоров, противостояв одному из них, а Калли, моя самая невероятная подруга, тоже гребаная принцесса мафии, ее старший брат — один из вышеупомянутых придурков.

Они обе считают в высшей степени забавным, что я также могу претендовать на свой титул принцессы, хотя мой принадлежит MC Королевские Жнецы.

Это мне больше подходит. Мотоциклы, кожа, черный цвет. Но, черт возьми, я так далека от принцессы, что это даже не смешно.

Калли — принцесса. Она из тех девчонок, которые делают то, что говорят мужчины в ее жизни, или, по крайней мере, она делала это до того, как подружилась со мной и Стеллой. Теперь, каждый раз, когда я вижу ее, она нарушает все больше и больше правил. Восстает против оков, к которым была прикована всю свою жизнь.

На это чертовски забавно смотреть. Особенно когда это происходит рядом с Нико, ее старшим братом, когда мы ждем, что вена на его виске лопнет.

Я просто жду того дня, когда она объявит, что переспала с одним из его приятелей, просто чтобы разозлить его и избавиться от этой надоедливой V-карты. Это верный способ заставить его взорваться.

Я все еще далеко от школы, когда замечаю в зеркале знакомую машину.

— Ты, должно быть, издеваешься, — бормочу я себе под нос, впиваясь взглядом в его отражение, как будто он может увидеть мою реакцию на его присутствие.

Я намеренно притормаживаю, улыбаясь про себя, когда выезжаю на полосу, отказываясь съезжать на обочину, чтобы пропустить его.

Самодовольное удовлетворение наполняет мои вены, зная, что это взбесит его до чертиков.

Он едет верхом на моей заднице всю дорогу до Найтс-Ридж. Даже когда он мог обогнать меня, он никогда не беспокоился — к большому удовольствию водителей позади него, которые раздраженно сигналили клаксонами.

Все это просто позабавило меня еще больше.

К тому времени, как я свернула ко входу в школу и оглянулась назад, у меня была длинная вереница разъяренных богатых ублюдков, которые хотели покрасоваться, включив свои претенциозные V8.

Я качаю головой, врываясь в пространство, которое я провозгласила своим. Просто смешно, как папа вообще мог подумать, что я сюда впишусь.

Я понимаю, чего он пытается достичь. Он пытается исправить несколько ошибок, допущенных моей матерью. Но все же.

Я смотрю на здание, в котором находится большая часть шестого класса, и испускаю долгий вздох.

— Не могла убраться с нашего пути, сучка? — рявкает какая-то девчонка в мою сторону. Когда я оглядываюсь через плечо, я вижу имитацию Барби, стоящую рядом со своим огненно-красным BMW. Ей действительно следовало просто выложиться по полной и купить гребаный розовый.