Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя - Страница 89

— … что это за изобилие и откуда оно? - Пододвигаю блюдо с фруктами, не без некоторого расстройства понимая, что во всей этой горе сочной свежей сладости нет ни одного граната.

И полный разочарования взгляд Ашеса снова всплывает в моем сознании.

Нужно ли говорить, что от аппетита не остается и следа?

— Я наследник одного из самых богатых родов Шида - мои возможности почти безграничны. - Несмотря на то, что звучит это как бахвальство, хвастуном Кайлер не выглядит вовсе. - Ешь, Йоэль, тебе нужны силы.

— Звучит как угроза. - Заталкиваю в рот дольку чего-то, что на вид похоже на лохматого слизняка, но по вкусу - почти как божья благодать в медово-перцовой подливке.

— Я просто подумал… - Он намеренно держит паузу, накаляя интригу, - … что тебе захочется попасть в свою комнату и узнать, что же произошло. Ну, точнее, в то, что от нее осталось.

— А ты можешь это организовать?

— Могу и уже предпринял некоторые шаги.

Несмотря на то, что таумати уже наверняка прошерстили это место вдоль и поперек и предприняли все необходимые меры «безопасности», я все равно хочу увидеть все собственными глазами.

После такого заманчивого предложения мой аппетит, само собой, взлетает до небес. Пока Кайлер почти без интереса откусывает от большого сочного фрукта, я буквально пихаю в рот все, что попадет под руку. Если бы он хотел меня отравить, то уже наверняка бы это сделал. И, опять же, чтобы избавиться от меня (по каким-то своим личным причинам), вовсе не обязательно было так заморачиваться. И хотя намерения этого типа мне абсолютно не ясны, сейчас я предпочитаю сосредоточиться на более важных вещах - например, составить план того, что обязательно нужно сделать, когда мы попадем в башню.

Поискать манагарские руны в первую очередь.

Потому что после всех этих событий, в моей голове образовался какой-то абсолютно не поддающийся логике бардак. С одной стороны, я выяснила, что те руны под моей кроватью, точно не могли быть причиной разрушений, которые якобы устроила Теона, с другой стороны - меньше чем за полдня до того, как кто-то попытался устранить меня, я видела их под собственной кроватью. И хоть потом от них не осталось и следа, своим глазам и воспоминаниям я все же верю.

И самое главное - то, от чего у меня тут же пропадает аппетит и положенную в рот ягоду винограда я дожевываю уже почти без вкуса. В стенах Аринг-холла есть кто-то, кто точно так же как и Тэона интересовался древними магическими начертаниями. Иначе откуда бы все это взялось у меня под кроватью.

Но прежде чем погружаться во все это с новыми силами, мне нужно избавиться от мыслей, которые, как бы я не старалась, не покидают мою голову.

— Я могу повидаться с подругой?

— Ты можешь ходить куда угодно, Йоэль - ты не моя пленница. Просто, в целях твоей безопасности, я бы предложил пока… воздержаться от далеких и уединенных прогулок. Таумати, конечно, не рискнут своевольничать, но я бы не делал на это ставку.

— Не станут же они хватать меня у всех на глазах после того, как ты запретил это делать.

Могу поспорить, что тень румянца на его бледном и ничего не выражающем лице - целое незамутненное самолюбование. Еще бы, я ведь только что так ему польстила, сказав, что он приструнил тех, кого дозволено щелкать по носу только Императору.

— Так я пойду? - Встаю из-за стола, на ходу промокнув губы салфеткой. Все время забываю это делать, хотя матушка как только не пыталась вдолбить мне в голову хорошие манеры.

— Прямо сейчас? - Кайлер бросает взгляд на большие песочные часы, отметка на которых держится в районе часа по полудни. - Разве твоя подруга не должна быть на занятиях?

— Эта - нет, - закатываю глаза и, подобрав юбки, бегу к двери.

На ходу замечаю, что моя одежда заметно помялась, а нижний край безнадежно испачкан в пыли. И я собираюсь видеться с наследником империи в таком виде. Ох, Взошедшие, как будто мало мне было его уничижительного взгляда в адрес моих «ночных похождений», чтобы вдобавок нарываться еще и на брезгливость. Хотя, какая разница? Смысл горевать о том, что невозможно изменить - вряд ли Кайлер согласился бы попросить для меня одно из платьев своей сестры. Даже если бы я подурнела настолько, чтобы унизиться до такой просьбы.

— Йоэль, - он останавливает меня окриком, уже когда я почти выскальзываю за дверь. - Будь осторожной. Тот, кто пытался от тебя избавиться, где-то в этих стенах. И пока мы не выяснили, кто он и зачем ему это нужно - ты никогда не будешь в безопасности. Даже если меня немного… удручает этот факт.

Я не отвечаю и просто побыстрее ускользаю из поля его зрения, потому что его «мы» и печальных вздох заставляют меня чувствовать что-то вроде… вежливости. Да, точно, вежливости. Как однажды матушка учила Тэону никогда не пренебрегать ответами на маленькие подарки от поклонников, независимо от их цены, потому что так она хотя бы не будет чувствовать себя обязанной при встрече подходить ему и приносить благодарность лично.

После роскошной комнаты Кайлера, топать в гордом одиночестве по темным коридорам замка - то еще «наслаждение», особенно после того, как мы, не сговариваясь, пришли к одним и тем же выводам, что мой убийца до сих пор поблизости. Возможно, как раз идет за мной по пятам, как ищейка. Возможно, как раз заносит руку с кинжалом, чтобы вонзить его в мою беспомощную спину…

Эта мысль заставляет меня остановиться и, выпростав руки, повернуться на пятках вокруг своей оси, чтобы убедиться, что позади никого нет. Я абсолютно одна, никто не дышит мне в затылок, не преследует с коварным умыслом. Но неприятный холодок, от которого волосы встают дыбом, становится все сильнее. Плюнув на все, бегу. Подальше из этой темной одинокой башни. Никогда бы не подумала, то буду так скучать за презрительными взглядами в свою сторону.

Возможно, я слишком неоправданно сильно рискую, но мне необходимо поговорить с Ашесом. Поговорить сейчас, по свежим следам, пока мысль о том, что я провела ночь с Кайлером не укоренилась в его голове слишком сильно. Матушка однажды поучала Тэону, чтобы не оставляла на потом никакие тяжелые разговоры, потому что мужчина, вбивший что-то себе в голову, хуже голодного осла.

Я бы прямо сейчас бросилась в библиотеку, но мысль о том, что там на нас будут пялиться все присутствующие, и что мы все равно не сможем нормально поговорить, делает эту идею максимально бессмысленной. Я хочу видеть его глаза - его настоящие, черт подери, глаза! - а не эту бледную рыбоподобную маску, под которой не угадать, о чем он думает. Значит, придется идти длинным путем.

Наверное, Взошедшие решили смилостивиться надо мной, потому что до женских спален я добираюсь практически в гордом одиночестве. И даже там только однажды натыкаюсь на парочку девиц, которые, завидев меня, торопливо перебегают на противоположную сторону коридора и даже почти трусливо жмутся к стене. Это даже к лучшему, что после всех сегодняшних событий моя репутация очернилась достаточно, чтобы сделать меня пресловутым черным троллем из старых легенд, с которым, согласно поверьям, лучше не встречаться взглядом, чтобы не покрыться струпьями проказы. Так что, когда я практически без стука вторгаюсь в комнату Роры, даже она, завидев меня, вскакивает с постели и пятится к окну.

— Взошедшие, Рора, только не говори, что ты тоже веришь в эту чушь! - Я прикладываю ладонь к лицу и запираю дверь за защелку.

— Ты что здесь делаешь? - спрашивает подруга, когда, наконец, справляется с шоком.

— Пришла к тебе, - поясняю я, - своими ногами, как видишь. Живая и здоровая.

— Одна? - Она с любопытством заглядывает мне за спину, как будто там каким-то образом мог спрятаться кто-то третий, хотя я только что прямо у нее на глазах заперла дверь.

— Нет, конечно не одна. Еще притащила с собой все свои проблемы! Рора!

Я всплескиваю руками и быстро оглядываюсь, пока на глаза не попадается ее письменный стол, как обычно захламленный абсолютно всем на свете. Беру пергамент и перо, с трудом выцарапываю из чернильницы буквально последние капли. Если бы я не знала, что Рора все-таки старается хоть изредка выполнять письменные задания, то была бы убеждена, что в последний раз чернильницу наполняли еще до Времен падения. Из-за того, что приходиться писать на ходу и стоя - на ее стуле валяется ворох одежды - строчки выходят безобразно кривыми и неаккуратными. То есть, еще хуже, чем обычно. Скептически оценив написаное, вычеркиваю пару слов. Потом еще одно. Потом мну пергамент, бросаю его на какой-то забитый разным мусором поднос и поджигаю от свечи. Пишу новый, на этот раз взвешивая каждое слово. И когда получается идеально, сворачиваю его в четверо и протягиваю Роре.