Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя - Страница 87

— Мы пришли, - говорит Кайлер, замедляя шаг и останавливаясь перед массивной дверью из какой-то черной древесины.

На вид она кажется довольно простой, но стоит мне подойти ближе, как невооруженным взглядом становится видно, что вся внешняя поверхность покрыта мелкой паутиной более светлых прожилок, которые складываются в причудливый узор. Я быстро одергиваю руку и отступаю под насмешливым взглядом Кайлера.

— Мог бы и предупредить, - ворчу себе под нос.

Это - не просто темное дерево, это - карганас, «черный гнев», дерево, которое, как говорят, растет только там, где когда-то были великие таумические битвы и оно впитало в себя их отголоски. Поэтому древесина этого карганаса особенно ценна там, где нужны беспрецедентные меры безопасности, потому что это дерево, как верный пес, служит только своему хозяину. Сделанный из него стул ужалит зад незваному гостю, кровать - придушит любого, кто ляжет на нее без разрешения. Ну а дверь, видимо, просто сожжет любого, кто попытается ее открыть.

— Хотел убедиться что ты действительно так умна и эрудирована, как о тебе говорят, - сообщает Кайлер, без труда толкает дверь и та гостеприимно распахивается.

— И где были все те люди, нахваливающие мои достоинства, когда Ниберу сделал со мной это, - прикасаюсь к шраму, но в комнату все равно захожу прячась за спину белобрысого красавчика.

— Большинство из них - в соседних темницах, - задумчиво говорит Кайлер.

— А общался ты с ними когда не знал, как спастись от осенней хандры.

— Кстати, про твой острый язык мне тоже рассказывали.

Кажется, этот пижон за словом в карман не лезет.

Но все это ерунда в сравнении с тем, в каком странном и, одновременно, великолепном месте я нахожусь. Стоит моему взгляду упереться в массивный стол, заваленный книгами, названия которых мне хорошо знакомы, как перепалка с Кайлером отходит на второй план. Я подлетаю к этим сокровищам и дрожащей рукой приподнимаю обложку старого тома, покрытого потертой и засаленной серой замшей, чтоб убедиться, что глаза меня не обманывают.

— Это же Кровосток! - произношу громким шепотом. И уже громче, потому что поставленная внизу дата буквально выдавливает воздух из моих легких. - Взошедшие, это… оригинал?!

Кайлер безразлично дергает плечом.

— Вот уж не думал, что в моей жизни будут женщины, которых невозможно впечатлить вот этим, - показывает на оставленный в оружейной стойке огромный (без преувеличения!) меч, - но которые падают в обморок при виде ветхих книженций.

Мы обмениваемся взглядами и ядовитыми полуулыбками, потому что понимаем без слов, что я, хоть и впечатлена, но далека от того, чтобы лишиться чувств, а он определенно не так небрежно относится к этой «ветхой книженции», как пытается показать.

— И так, - я медленно и с огромным трудом отрываю взгляд от книги, - полагаю, у тебя есть какой-то план? В таком случае я желаю знать его подробности, раз уж он на прямую или косвенно включает мое участие.

— Я спас тебя от прекрасной перспективы провести ночь - хотя, скорее, остаток своей короткой жизни - в императорской темнице, и избавил от необходимости терпеть приторный пафос Ниберу. Это хороший план?

— Брось, Кайлер. - Мне неприятно вести себя так, словно он действительно не сделал ничего существенного, но это вынужденная мера и единственный способ вывести его на чистую воду. - Никто просто так, если только он не безумец и не желает запечатлеть себя в веках как человек, совершивший самый бессмысленный уход из жизни, не будет нарываться на императорский гнев. Тебе просто нужен был повод. Какой-то более-менее вменяемый повод, чтобы Ниберу клюнул на него раньше, чем заподозрил неладное. А все, кто хоть раз имел удовольствие с ним общаться, знают, что он терпеть не может, когда его игрушки трогают без разрешения.

— Вот уж не знал, что ты так тонко осведомлена о маленьких слабостях нашего новоиспеченного Императора. Мне казалось, положение эрд’Кемарри не предполагало тесных… контактов с императорской семьей.

Почему-то его слова будят во мне воспоминания о том чудесном дне, когда Ашес, скинув личину, отнес меня на руках в постель и там поцеловал. Ничего более тесного, кажется, в моей жизни уже не будет.

Я позволяю себе непростительную слабость на мгновение забыться, и упускаю момент, когда Кайлер оказывается рядом и вздергивает мое лицо за подбородок, изучая его с придирчивостью ювелира, заподозрившего подделку. Пытаюсь вырваться, но он держит меня достаточно крепко, чтобы я благоразумно отказалась от этой затеи.

— Надеюсь, Йоэль, это не мысли о Ниберу заставили твое лицо покрыться этим милым романтическим румянцем.

Я громко фыркаю и он тут же меня отпускает.

— То, что ты спас мне жизнь не дает тебе права оскорблять меня подобным возмутительным образом, - отступаю подальше, чтобы увеличить расстояние между нами, и натыкаюсь локтем на стоящую на отдельной треноге продолговатую стеклянную колбу, которая только чудом не падает на пол. Хороша бы я была, устроив беспорядок в первые пять минут «новоселья». - Сомневаюсь, что в этом мире есть хоть что-то, что способно дышать и перемещаться, что может испытывать к нему теплые чувства.

К сожалению, я снова не успеваю вовремя прикусить язык, слишком опрометчиво откровенничая с мужчиной, чьи планы и намерения так же запутаны и непонятны, как и мои собственные. То, что он профессионально сыграл роль рыцаря в белых доспехах, не отменяет того факта, что под этими эфемерными сверкающими латами все еще скрывается очень странный тип. А я непростительно много болтаю о том, что может стоить мне головы.

— Ай! - Я вскрикиваю, когда колба, к которой прикасаюсь локтем, неожиданно больно жжет кожу.

Отскакиваю, выставляю вперед руку, ни капли не сомневаясь, что там там внутри какой-то огненный кристалл, но под толстым стеклом, зажатый между двумя металлическими держателями, только тонкий, размером с ладонь осколок, похожий на щепку. Горячим все это точно не выглядит.

— Знаешь, - я недовольно потираю обожженное место, хотя ткань платья не продырявлена, - совесть не позволяет мне злоупотреблять твоим гостеприимством. Может, ты лучше попросишь для меня какой-то пыльный угол? Я согласна даже на лошадиное стойло.

А про себя добавляю, что после случившегося ректор вряд ли согласиться на что-то большее. Хотя он так же вряд ли смириться и с тем, что моя мерзкая личность продолжит существовать в стенах его академии. Кажется, скоро Аринг-холл можно будет переименовывать в «место, где эрд’Кемарри совершили самые страшные свои злодеяния».

— Боюсь, что до тех пор, пока мы не выясним, кто пытался тебя убить, в безопасности ты можешь быть только здесь. - Он подходит к колбе, прикасается к ней пальцами и мгновение как будто ждет, что что-то должно произойти. Но потом небрежно стряхивает с пальцев что-то невидимое глазу и снова поворачивается ко мне. - А чтобы ты не волновалась, это сегодня же уберут.

— Какой-то древний артефакт? - не могу сдержать любопытство. Мне показалось или Кайлер ждал, что его обожжет точно так же, как и меня?

— Безделушка, - он безразлично усмехается, - подарок от одной…

— … влюбленной дуры? - охотно подсказываю свой вариант.

— … поклонницы, - исправляет он и идет до двери. - Я распоряжусь, чтобы вынесли мои вещи, а потом мы с тобой позавтракаем и обсудим детали.

Кажется, мне ничего не остается кроме как смириться с тем, что по крайней мере до конца сегодняшнего дня я вынуждена «наслаждаться» правилами моего спасителя. С одной стороны я испытываю к нему что-то вроде чувства благодарности, потому что с тех пор, как мою семью погубила одна чудовищная ложь, он был вторым человеком, рискнувшим за меня вступиться. Но с другой стороны…

Я смотрю на закрывшуюся за ним дверь и, с облегчением выдохнув, роняю свой зад на ближайший стул (кто бы сомневался, что он окажется чертовски удобным!) и вспоминаю тот взгляд Ашеса. Совершенно холодный. Или это было целое презрение?

В моем животе раздается возмущенный рык и я вздыхаю еще громче, потому что в последний раз ела - страшно сказать! - еще вчера утром. Завтрак был бы кстати, даже если за ним мне придется снова пикироваться с Кайлером.