Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя - Страница 71

— Представь себе! - громко шипит Рора.

Было бы чему радоваться. Я киваю на подсобку, из которой высовывается любопытный старикашка с глиняной кружкой в руках - и на какое-то время в четырех стенах ученической не слышно ничего, кроме скрипа перьев. Хотя, кажется, если хорошенько прислушаться, слышны еще и мои проклятия всех и вся, которые я перебираю в голове, стараясь переключиться на геральдику. Это же один из моих любимых предметов!

— Она приехала вчера, - выждав паузу, продолжает Рора.

Воткнуть перо ей в палец мешает только мое глубокое чувство вины за то, что она до сих пор в гипсе и все это, в некоторой степени, моя вина. С другой стороны - нечего брать без спроса чужие платья!

— Весь Аринг-холл на ушах стоит! - Рора снова говорит слишком громко, и теперь на нас поворачиваются студенты за соседними столами. Но пока профессора нет - Рору, видимо, уже никак не остановить. - Я ее не видела, но говорят, что она настоящая красавица. Такая высокая, тоненькая, с волосами лунного цвета.

Если бы Рора могла упасть в обморок от собственных восторгов - она и это бы сделала, чтобы подчеркнуть, как впечатлена внешностью невесты кронпринца.

— Может, мы лучше будем заниматься? - цежу сквозь зубы, одновременно делая вид, что геральдика сегодня интересна до невозможности.

— Йоэль, ты всегда такая скучная, - дует губы подруга, но все-таки делает попытку вернуться к срисовываю герба. Ее хватает на несколько минут, а потом она, наклонившись к самому моему уху, быстро шепчет: - Она носит траур с первого дня известия о его печальной кончине, представляешь? Говорят, они были предназначены друг другу с самого рождения. И когда Ашеса убили, она плакала три дня и три ночи не переставая. Это такая любовь…

То, что должно походить на романтический вздох, а вместо этого звучит как скулеж толстой собаки, у которой отобрали очень лишнюю котлету, окончательно выводит меня из себя. Я тыкаю пером в пергамент так сильно, чтобы получившаяся жирная точка была хоть где-то, раз уж ее нельзя поставить во всей этой истории с внезапно вылупившейся на свет невестой моего ненаглядного принца.

— Слезные железы старшей крови устроены таким образом, - начинаю довольно выразительно и почти с расстановкой, как будто докладываю с высокой трибуны, и плевать, что теперь уже я - предмет всеобщего внимания, - что мы не можем ни три дня, ни даже два, ни хотя бы пару часов подряд. Хотя история знает один задокументированный случай, когда одна вентрана плакала по погибшему мужу примерно семь часов без остановки. Знаешь, что с ней случилось?

Рора ошалело мотает головой.

— Превратилась в мумию? - бросает какой-то умник с задней парты, но я поворачиваюсь на звук и громко щелкаю пальцами.

— Именно! На следующее утро ее нашли в собственной постели - высохшей и сморщенной, как старая муха в паутине. Поэтому, дорогая моя Рора, если бы невеста кронпринца действительно убивалась по нему три дня и три ночи, вряд ли бы все вы здесь выпрыгивали из штанов при одном упоминании ее имени! Самое время задуматься, что же во всей этой прекрасной истории о неземной любви чушь и выдумка - океан слез или сама любовь?

Я понимаю, что хватила лишку, когда на глаза попадается семенящий в нашу сторону профессор. Он пытается что-то сказать о моем недостойном поведении, но я молча протягиваю ее пергамент со своей законченной работой и с каменным лицом снова сажусь на скамью.

— Все… правильно, - озадаченно говорит профессор и даже оставляет в сторону кружку со своим грибным варевом, чтобы подсветить свечой - так ему хочется найти ошибку и влепить мне взыскание хотя бы за что-то. Но, не найдя к чему придраться, выносит вердикт: - Это одна из твоих лучших работ, Безымянная.

Если на чистоту, эта похвала удивительна и для меня самой, потому что именно сегодня я подошла к выполнению задания как никогда скверно и спустя рукава.

— Прости, я не хотела тебя обидеть! - Рора, запыхавшись, догоняет меня в коридоре, куда я вылетаю буквально пулей в первую секунду перемены. - Брякнула, не подумав!

Ну конечно, она думает, что меня эта история взбесила из-за участия в покушении на кронпринца моей семьи.

— Все в порядке, - отмахиваюсь так, будто давно все забыла.

— Я буду держать рот на замке и думать, прежде чем говорить, - со щенячьими глазами обещает Рора.

Интересно, надолго ли ее хватит? Я бы поставила на пару часов, так что на сегодняшней лекции по каллиграфии мне наверняка предстоит услышать свежую порцию сплетен и хвалебных од о Красотке. Взошедшие, я только раз столкнулась с ней нос к носу, а чувствую себя так, будто меня преследует ее тень. Тоже, наверняка, прекрасная до невозможности!

Глава тридцать шестая

Глава тридцать шестая

После всех занятий, на удивление успешно избавляясь от попыток Роры влить мне в уши очередную порцию историй о том, что ела Красотка, где пила, с кем разговаривала, на кого посмотрела и прочие «подробности богемной жизни», я сбегаю в библиотеку. В обители пыльных скучных книг точно не должно быть желающий обсуждать содержимое тарелки носящей траур Красотки. Хотя, я уже не удивилась бы даже разговорам о том, как изящно она обглодала рыбные кости и в высшей степени утонченно смяла салфетку.

Вы уже поняли, что в библиотеку я прихожу мрачнее тучи.

Сегодня здесь на удивление тихо и только за одним из столов сидит парочка грызущих гранит науки гарроев. Интересно, они вообще когда-нибудь отсюда уходят? Может, самое время воспользоваться случаем и проверить, не прибиты ли их ноги к полу? Кто знает, вдруг, именно сегодня мне предстоит совершить второй геройский поступок в моей жизни?

Обойдя парочку десятой дорогой, ныряю между стеллажами и по узкому коридорчику добираюсь до своего укромного местечка рядом с маленьким оконцем и столом. Найти здесь меня может только Ашес, но сегодня и его здесь нет. Дайте угадаю, куда же он мог запропаститься?

— Да чтоб тебе провалиться! - ругаюсь себе под нос, имея ввиду, конечно же, не моего ненаглядного принца, а всю эту историю, которая свалилась на меня так же внезапно, как и все другие дурные новости.

Когда я в прошлый раз получала такие же ошеломительные известия, это кончилось для меня рабским клеймом. Не хочу даже пытаться угадать, чем обернется эта.

Я останавливаюсь в паре шагов от стола, потому что замечаю то, чего здесь быть точно не должно. И нет, я не о красивом светильнике вместо моей любимой треснувшей миски с оплывшими свечами, и даже не о писчих серебряных принадлежностях вместо охапки потрепанных перьев и старой чернильницы.

И, представьте себе, даже не о красивом стуле с пурпурной бархатной обивкой и благородной позолотой на подлокотниках.

Я о молодом мужчине, который там сидит и настолько увлеченно выводит что-то на пергаменте, что даже не замечает моего появления.

У него короткие светлые волосы - вопреки нынешней моде отращивать длинную гриву. Помню, как безуспешно Рэн пытался добиться того же, но его жесткие от природы волосы, отрастая, превращались в подобие соломенной крыши, и он каждый раз с психами их отрезал. Все пытался вытрясти из меня рецепт какого-то эликсира, который бы сделал их мягче и податливее, но однажды я из вредности подмешала в него пару капель перцовой настойки - и после этого Рэн больше никогда не приставал ко мне с подобными глупостями.

У франта, который без разрешения занял мой стол, определенно нет проблем с тем, чтобы гнаться за модой, потому что каждая деталь в его одежде и внешнем виде как будто идет наперекор нынешним веяниям: он одет в простую черную рубашку, на спинке стула висит так же ничем не примечательная кожаная куртка. На ногах - потертые кожаные штаны, единственным украшением которых служит широкий ремень с массивной бляхой из черненого серебра. И все. Даже колец на пальцах нет, хотя носить хотя бы один фамильный перстень - это даже не мода, а скорее необходимость.

Я покашливаю, чтобы привлечь его внимание, но он, кажется, даже не думает в мою сторону. Приходится подойти ближе и повторить попытку.