Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя - Страница 30

— Дались они тебе? - Она тяжело вздыхает и, исполненная вселенской тоски, подпирает кулаком пухлую щеку. - Что за удовольствие проторчать всю ночь в обсерватории?

— Я просто зазнайка и хочу быть лучше всех, - вру я, потому что своих истинных намерений выдать не могу даже ей. Точнее - особенно ей, известной любительнице болтать обо всем направо и налево.

Астрономия, над которой я, как проклятая, корплю третьи сутки подряд, дается мне не так легко, как, скажем, основы неформальной алхимии или заучивание назубок всех трехсот тридцати трех Песен о деяниях Взошедших до времени Вознесения. А все потому, что я, в отличие от многих однокурсников, прекрасно понимаю, что звезды, луны и прочие небесные тела, изредка появляющиеся на небесном своде, не знают никаких тайн бытия и, как следствие, не могут о них поведать. В отличие от преподавателя, которая из шкуры вон лезет, чтобы убедить неверующих в обратном. Приходится врать и делать вид, что я вот-вот прозрею, увижу ниспосланное мне Откровение и буду ему следовать на благо Империи в частности и всего Шида в целом. Я настолько стараюсь, что подчас мне даже начинает казаться, что действительно вижу что-то эдакое среди блестящих пульсирующих осколков. В такие моменты я мысленно даю себе отрезвляющую оплеуху, прихожу в себя и вспоминаю, ради чего ввязалась в эту авантюру.

А замысел на самом деле прост. На прошлой неделе, когда я была готова отказаться от идеи стать лучшей студенткой в классе астрономии, магистресса Люсия сделала следующее заявление: пятеро студентов, правильно решивших ее задачу, войдут в группу, которая будет лично наблюдать уникальное астрономическое явление – частичное тройное лунное затмение. В самой мощной обсерватории Шида, которая находится в северной башне Арннг-Холла. Это настолько близко к башне, которую разрушила моя сестра, что от желания обязательно попасть в пятерку счастливчиков у меня заболели зубы. Сложность состоит в том, что в напарники мне совершенно не годятся остальные однокурсники. В основном потому, что, несмотря на мой проникновенный и доходчивый спич, большинство по-прежнему видит во мне клыкастую кровопийцу. И поверьте, отсутствие клыков не дает мне поблажек в статусе «главная страшила факультета».

В общем, я должна во что бы то ни стало попасть в разрушенную башню. Что я собираюсь там найти? Понятия не имею. Я полагаюсь на то, что пойму это, как только увижу. Не слишком хороший план, но нужно же с чего-то начинать. А возможность попасть в башню, где находилась комната моей сестры, слишком соблазнительна, чтобы не пожертвовать ради этого парой ночей. Дьявол, если так и дальше будет продолжаться, я окончательно запутаюсь, какое время суток отведено для сна.

— И все же ты пойдешь на праздник? - Недолгое затишье заканчивается - и Рора вновь затягивает свою песню. Она одевается почти так же скудно, как и я, но умудряется сутками напролет тараторить о моде, прическах и светской жизни.

— Нет. - Перелистываю еще страницу и мысленно прошу Взошедших парализовать мою напарницу хотя бы в области языка.

— Но Рэн наверняка там будет, - шепчет Рора, наклоняясь ко мне так близко, что практически укладывается грудью на книгу. - И ты должна быть рядом с ним. Кто-то же должен подавать ему еду и напитки, и следить, чтобы поклонницы не нарушали очередь на танец.

Эмм… Вот такого поворота я не ожидала. Рэн даже не заикался ни о каком празднике.

— Наверное, он сделает исключение в этом году, - отмахиваюсь я. – Сама посуди: зачем портить аппетит видом такого страшилища?

Рора тоскливо опускает уголки губ и смотрит на меня так же, как и всегда, стоит разговору перейти на мою внешность, – с умилением. И она, готова поспорить, единственное в мире существо, в чьем взгляде оно абсолютно искреннее. Даже щенок, которого мне подарили по случаю двенадцатых именин, не казался таким добродушным и наивным.

— Ты хорошенькая, - воркует Рора. – Просто… не такая, как все.

— Ну да, других настолько изуродованных здесь нет.

— Я думаю, Рэн в тебя втрескался по уши.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Большей глупости я в жизни не слышала, но, когда речь заходит о выдумках Роры, я уже ничему не удивляюсь.

— У них с Тэоной были шуры-муры, - шепотом, как будто нас могут подслушивать, говорит она.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не треснуть ее по голове соблазнительно большой и тяжелой книгой. Мы, можно сказать, дружим уже две недели, но она только сейчас надумала поделиться такой важной информацией.

— Прости, ты всегда говоришь, что Тэона никто, и звереешь, когда речь заходит о твоей семье, - оправдывается Рора, - и я подумала, что лучше не говорить…

— Что за шуры-муры? – нетерпеливо перебиваю я. До моих ушей уже добралась целая куча сплетен о том, что Тэона и Рэн были… любовниками, но так как сеяли их девицы, безуспешно добивающиеся внимания моего высокородного господина, то я предпочла не придавать этим россказням большого значения. А вот слова Роры меня цепляют. – Ну!

— Я однажды видела, как Тэона и Рэн… разговаривали. – Она явно уже и не рада, что наболтала лишнего, но я не собираюсь отступать.

«Видела, как разговаривают», - это не то, о чем стыдно рассказать.

— Подслушала, ты это хотела сказать? – подсказываю я.

— Я просто отрабатывала наказание на конюшнях, - оправдывается Рора и даже на секунду как будто обижается, что я вынудила ее сознаться в этом позоре, но быстро продолжает: - а они как раз пришли туда и сразу начали разговаривать, и потом мне было стыдно, если вдруг они узнают, что их… могли слышать посторонние.

— И что ты подслушала?

— Тэона просила Рэна не бросать ее! – громким шепотом выпаливает Рора. – Говорила, что она без него пропадет, что, если они не будут вместе, – ей не жить. Плакала, умоляла, но он сказал, что все кончено и…

— И?.. - поторапливаю я.

— И что-то про то, что он больше не может рисковать, оставляя ее возле себя. Прости, лошади так громко ржали, и тот серый мерин меня чуть не лягнул, и…

— Рисковать чем?

— Взошедшие милостивые, ты что, вообще никогда не слушаешь, о чем говорят вокруг?! - Рора делает такие глаза, что за увеличительными стеклами очков они становятся непропорционально большими, как у хамелеона. - Это же все знают!

Да, я не слушаю разную болтовню, потому что собирать сплетни – занятие, недостойное отпрыска Старшей крови. Ну и что, что я Безымянная? По факту в моем мировоззрении это ничего не изменило, особенно в той его части, которая касается добровольного засорения головы порождением чужого больного воображения и зависти.

— У Рэна есть невеста, - еле слышно выдает Рора. – И, говорят, очень ревнивая. Когда стало известно, что между ним и Тэоной не просто «договор», она пришла в ярость. Помолвка оказалась на грани расторжения. Рэна даже на несколько дней отзывали домой. Вернулся мрачный, как туча. И тут же дал Тэоне отставку.

Рона гаденько хихикает, но вовремя вспоминает, что речь идет все-таки о моей сестре, и виновато закрывает рот рукой.

Удивительная штука – время. Раньше я и сама с удовольствием бы похихикала над провалом своей драгоценной сестрицы, но сейчас у меня в груди появляется странное чувство тяжести. Я прихожу в себя, когда понимаю, что отчаянно скребу под гортанью, а Рора с перепуганными глазищами что-то беззвучно бормочет. Наверняка молится о защите.

Взошедшие, есть ли вообще конец ее глупостям?

— Спасибо, что просветила меня насчет Рэна, - стараясь выглядеть как само миролюбие, благодарю я. Еще не хватало, чтобы мою единственную, можно сказать, подругу, хватил удар.

Она немного выдыхает, бормочет, что я ее до смерти перепугала, – и сворачивает разговор в старое русло.

— В общем, может, это не мое дело, но Рэн ведет себя очень странно. Со стороны, знаешь ли, виднее, как он на тебя смотрит, когда ты не видишь. И я собственными глазами видела, как он начистил физиономию гаронну с четвертого курса за то, что тот сказал, будто ты дешевая рабыня и достойна лишь вылизывать подошвы его сапог.