Больница в Гоблинском переулке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 9

Первой в списке стояла некая Белрикс Шмулле. Мэтр Ланселот остановил мобиль у трехэтажного желтого, в потеках воды, дома. В открытых окнах и на крошечных балкончиках сушились вещи, у подъезда в песочнице возились чумазые, но очень довольные маленькие оборотни: серая шерсть забавно топорщилась на загривках. Вот двое мальчишек повздорили из-за обломка ракушки, и у обоих удлинились уши и клыки. Сорванцы с рычанием бросились друг на друга, покатились по земле. Мой руководитель практики отловил одного за шиворот, приподнял.

– Здравствуй, Верле, где твоя мама?

Малыш-оборотень шмыгнул носом и указал рукой на второй этаж.

– Здравствуйте, господин целитель. Дома, где ж ей быть!

Когда мы отправились к крыльцу, маленький Шмулле снова вцепился в своего обидчика. В подъезде пахло кислой капустой и сыростью. Мой начальник сказал, что в доме проживает община оборотней и этот дом еще вполне ничего.

Сам обход не занял и пятнадцати минут. Мэтр Ланселот с трудом уговорил госпожу Шмулле оторваться от стирки. Оборотница с недовольным видом уселась на продавленный диван, сложив руки, покрытые пушистой серой шерстью, на огромном животе.

– За подарочки-то вам, конечно, спасибо сердешное, но в больницу я не поеду, уж не обессудьте! Дел невпроворот. У младшенького вот клычки режутся, пятый месяц пошел, пора уж. У среднего с оборотом беда: то уши человеческими останутся, а то, наоборот, весь день ходит с хвостом. Я думаю – балуется, а отец переживает. Жду не дождусь, когда станет подростком и будет, как все порядочные оборотни, менять ипостась в полнолуние. Так что я уж дома останусь. Да вы ведь знаете, как я быстро и легко детишек рожаю, все сделаю в лучшем виде, не сумлевайтесь!

– Хорошо, госпожа Шмулле, я не настаиваю. Для госпитализации у вас нет показаний, но разрешите, я все же быстро проверю состояние малыша.

– Валяйте!

Мэтр Ланселот поднял было руки и тут заметил меня, застывшую с коробкой в обнимку. Посторонился, пропуская к пациентке.

– Уступаю вам эту возможность, монна Амари.

Он так и звал меня монной. Я сначала отнекивалась, а потом смирилась. Наверное, в глазах пациентов я так выглядела более представительно.

Оценка состояния плода сложнее сканирования сосудов, но тоже безопасна. Я опустила руки на живот оборотицы, под пальцами толкнулся малыш.

– Тихо, тихо, маленький, – сказала я.

Мы с будущей матерью обменялись теплыми улыбками. Очень скоро стали заметны очертания маленького оборотня, который, как и положено, лежал головкой вниз. Он был весь покрыт темной шерсткой.

– Надо же, какой брюнетик, – с умилением произнесла госпожа Шмулле.

Я позволила магии пройти глубже, всмотрелась в очертания сердца, выискивая возможные пороки, проверила другие внутренние органы.

– Совершенно здоровый малыш. – Я отпустила магию.

– Отлично, монна Амари, – сдержанно похвалил наставник.

Я зарделась от радости. Совсем как первокурсница, которую похвалили за удачно наложенный шов.

Следующей по списку значилась Асцелинна Деахинай.

– Удивительно: судя по имени, я бы решила, что госпожа Деахинай – дворфа. Но это ведь невозможно. Они живут кланами, в подземных городах…

– Госпожа Деахинай – дворфа, – прервал мэтр Ланселот мои гадания.

– Но… Как?

– А вот об этом я бы не советовал спрашивать у будущей матери и расстраивать ее, – строго сказал начальник.

Я и не собиралась, но глубоко задумалась. Для дворфа жизнь вне клана – худшее наказание. А когда я увидела, в каком жутком месте проживает госпожа Деахинай, то и вовсе огорчилась. Свободолюбивый и гордый народ никогда просто так не променяет просторные каменные залы на ветхую лачугу, больше напоминающую сарай.

*** 10 ***

Ланс постучал в дверь. С той стороны послышались шаги, но они не приближались к двери, а удалялись.

– Госпожа Деахинай, это мэтр Ланселот! – окликнул он.

– Уходите, мэтр, – донеслось с той стороны. – Я не хочу никого видеть!

На лице Грейс отразилось возмущение. Только что она явно сочувствовала дворфе, но сейчас, кажется, переменила мнение о ней. Ланс нахмурился. Такое поведение совсем не походило на спокойную и вежливую Асцелинну Деахинай.

– Если вы сейчас заняты, я вернусь через час. Вы сможете меня принять? – терпеливо поинтересовался он.

Показалось или с той стороны донесся стон? Неужели роды начались прежде времени? Но тогда какой смысл прогонять целителя?

– Говорю же, я не хочу вас ви… деть! – Последний слог она выкрикнула.

Творилось что-то неладное. Ланс повысил голос:

– Госпожа Деахинай, впустите, или я выбью дверь.

– Пошел вон! – выкрикнули с той стороны, а потом раздался мягкий шлепок, точно мешок с мукой уронили. Больше Ланс не колебался. Шарахнул «воздушным кулаком» – дверь вылетела вместе с петлями.

Кровь была везде. Пятнала пол у двери, каплями вела к постели, рядом с которой корчилась женщина, пропитывала юбку.

– Уходите, – простонала госпожа Деахинай. – Мне не нужна ваша помощь.

Не слушая протестов, Ланс перевернул ее на спину, коснулся напряженного живота. Дворфа вскрикнула.

Плохо дело.

Ланс вытряхнул из саквояжа деревянную трубку-стетоскоп. Грейс вытаращилась на него так, словно мэтр Ланселот только что разделся до набедренной повязки, водрузил на голову гоблинскую шаманскую маску, разукрашенную кротовьими черепами, и начал колотить в бубен. Но объяснять было некогда. Он задрал дворфе блузу и приложил стетоскоп к животу. Облегченно выдохнул, услышав сердцебиение – слабо, замедленно, но сердечко плода колотилось. Пока колотилось.

– Грейс, в правом переднем углу кузова брезентовый саквояж, там операционная укладка и зелья. И еще прихватите один набор с приданым для младенца. Быстро.

Девушка исчезла на улице. Ланс снова перевел взгляд на госпожу Деахинай и выругался – женщина потеряла сознание. Осмотревшись, он сбросил с кровати постель, обнажив деревянное основание – ничего более подходящего для того, чтобы уложить пациентку в убогой комнатушке, не нашлось. Придется работать, согнувшись в три погибели, но выбора нет, они могут и не довезти роженицу до больницы.

Невысокая и коренастая дворфа оказалась неожиданно тяжелой, словно вся состояла из литых мышц. А с виду и не скажешь. Ланс начал стаскивать с пациентки одежду.

– Вот! – Грейс плюхнула на пол саквояж и сверток с вещами. Без спроса потянулась сканирующим заклинанием – неужели не поняла, что происходит?! – и ойкнула.

– Дворфы иммунны к магии, – подтвердил Ланс, стараясь не думать о том, что единственный раз видел – даже не делал! – как целитель работал вовсе без магии, на последнем курсе университета. Но если совсем ничего не делать, плод умрет и, возможно, вслед за ним и женщина.

Он выхватил из саквояжа склянку – смесь «Синей бездны» и лауданума, разжав дворфе зубы, начал по капле вливать в рот. Хотелось разом опрокинуть все содержимое – с каждой секундой промедления жизнь вытекала из плода вместе с кровью.

– Преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты, – сказал Ланс. – Будем родоразрешать. Сможете одновременно ассистировать и держать свет?

Артефакта, дающего бестеневое освещение, здесь тоже нет.

– Смогу.

Лицо у Грейс, казалось, было таким же бледным, как у дворфы. Студентов не подпускают к по-настоящему критическим ситуациям. Справится ли, не сорвется? Думать об этом тоже было некогда.

– Тогда придвиньте сюда стол, разложите инструменты. Не забудьте спиртовой раствор йода. Накройте подготовленные инструменты полотном, обработайте все антисептическим заклинанием. Также обработайте косынку, фартуки и маски. Подготовьте пеленки, потом обработайте свои руки. Я сейчас.

Все-таки иногда полезно ждать от жизни всяких гадостей. Стерильную укладку, йод и прочее необходимое для операции без магии он положил в мобиль, узнав, что в квартале появилась беременная дворфа. Посмеивался над собой, называя параноиком. Женщина казалось спокойной и уравновешенной, даже учитывая ситуацию, в которой она оказалась. Беременность протекала идеально, насколько об этом можно было судить, не имея возможности магически обследовать пациентку. Но он слишком хорошо знал, что все способно измениться в любой момент.