Больница в Гоблинском переулке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 21

– Да! Я готова!

Я откинула со лба непослушную прядь: пучок крутила впопыхах, вот она и выбилась, но переделывать прическу нет времени.

– Вы знаете о назначении разноцветных меток?

– Д-да.

Я надеялась, что мэтр Ланселот не заметил секундную заминку в моем голосе. В его взгляде померещилось сочувствие, однако начальник тут же снова сделался суров.

– Я провожу триаж. Белинда и мэтр Гельтер работают с красными, я, когда закончу, тоже присоединюсь к ним. Вы займитесь желтыми, если поймете, что не справляетесь, – переключитесь на зеленых. Черные… есть черные.

Он обернулся к дому. Хорошо поставленный голос перекрыл шум:

– Все, кто может передвигаться сам, соберитесь у входа в булочную.

Народ потянулся к дверям. Мэтр Ланселот вручил мне моток зеленой ленты.

– Повяжите этим людям… существам и возвращайтесь заниматься желтыми.

Поначалу мне показалось, что у полуразрушенного дома царит полная неразбериха, но, если присмотреться, в этом хаосе можно было увидеть систему.

Монна Озис увезла на мобиле двоих тяжелораненых. Какая неожиданно деятельная дама оказалась, способна помогать сама, не перекладывая на плечи других. Лучше, чем я о ней изначально думала.

Пожарные переносили пострадавших в соседнее здание, где располагалась булочная, временно превращенная в лазарет. Хозяин булочной, одетый лишь в длинную ночную сорочку и домашние туфли, отперев двери, застыл у входа как изваяние, не зная, чем еще можно помочь.

Закончив с зелеными лентами, я замешкалась на пороге булочной. Запах крови, стоны, распластанные на полу тела – мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Всего мгновение, но мэтр Ланселот, уже занявшийся раненым молодым оборотнем с красной лентой, завязанной вокруг запястья, холодно бросил, не подняв головы:

– Желтые ленты, Грейс. Быстро.

К щекам прилила кровь. Стыдно, так стыдно. Я искуплю секундную слабость! У мэтра Даттона больше не будет повода для упрека.

Я бросилась к щуплой женщине, которая полусидела, привалившись к стене. Сальные, давно не мытые пряди волос закрывали лицо. Я на ходу расстегнула саквояж, где лежало самое необходимое, и одновременно постаралась оценить состояние пострадавшей. Желтая лента на запястье. Кровь на лице. Рукав халата разорван и пропитан кровью. Диагностика заняла пару мгновений – рваная рана скальпа, ушиб мозга, рваная рана предплечья, общее истощение.

Я выхватила снадобье, восстанавливающее при черепно-мозговой травме, зубами вытащила пробку, обжигая губы терпким настоем. Приподняла голову пострадавшей, бессильно запрокинувшуюся назад, влила в рот пять капель. Только сейчас я увидела, что передо мной не женщина, а девушка-подросток. Судя по всему, полуоборотень-полугоблин. Она застонала, когда жидкость опалила горло.

– Все хорошо! Как тебя зовут?

– Зариса…

– Все в порядке, Зариса, сейчас я тебя перевяжу!

– Моя мама…

– Ее найдут! Ее уже ищут!

Я обработала и зашила раны. Уложила Зарису на бок, укрыла одеялом, которое кто-то подсунул мне под руку. Оглянулась на неожиданного помощника и увидела монну Озис. Вид у благотворительницы был осунувшийся, но бодрый.

– Мэтр Даттон, я готова отвезти следующую партию пострадавших! – громогласно объявила она.

Мэтр Ланселот поднялся на ноги, оглядел пространство. Трудное решение ему предстоит. Как из десятка тех, кому нужна немедленная помощь, выбрать двоих или троих?

Я не стала ждать, на кого он укажет. Поправила ремень сумки, натиравший плечо. Дел невпроворот. Большинство выживших – дети, и почти все в сознании. Те, что постарше, крепились, малыши плакали. Всем необходимо помочь!

Не знаю, сколько прошло времени. Оно словно принялось двигаться рывками – ускоряясь, когда я оказывалась рядом с очередным пострадавшим, и замедляясь, когда оставляла его, сделав все необходимое.

Я измеряла время в бинтах и зельях, которые подходили к концу. Скоро потребуется пополнить запас.

Взгляд зацепился за мужчину, чья впалая грудь тяжело поднималась. Вроде им занялась Белинда, но сейчас ее не оказалось поблизости. Я опустилась на корточки. Желто-землистый цвет лица ясно давал понять, что этот человек давно и беспробудно пил: печень разрушена. Но печень сейчас не главное – на губах несчастного запеклась кровь. Необходимо просканировать, понять, каковы внутренние повреждения! Почему никого нет рядом?

Плеча коснулась легкая рука.

– Черная лента, – негромко сказала эльфийка. – Я дала ему выпить «Синей бездны», чтобы облегчить уход. Ему не больно.

– Он еще жив! Он дышит!

Черная лента, обвязанная вокруг пуговицы, слилась с цветом рубашки, поэтому я ее не заметила. Следовало уйти, но…

– Я попробую. Так нельзя!

Положила ладонь на сонную артерию, вливая силы, одновременно пытаясь стянуть разорванные сосуды. Сломанные ребра раздавили легкие. Селезенка порвана. Осколок кости в опасной близости от сердца. Я мимолетно удивилась, что силы уходят, как вода в решето. Голова закружилась…

И тут меня вздернули на ноги. В нос ударил резкий запах зелья, восстанавливающего силы. Мэтр Ланселот придерживал меня за талию, а в другой руке сжимал флакон.

– Два глотка! – сурово приказал он. – А после – на улицу, подышать, отдохнуть, остудить голову. Все ясно?

– Но…

– Никаких «но»! Ему не помочь, Грейс!

Белинда проводила меня сочувствующим взглядом. Я, шатаясь, стараясь не споткнуться о разметавшиеся руки и ноги, выбралась из пропитанной страданиями комнаты на улицу.

Ночная свежесть действительно принесла облегчение. Мэтр Ланселот прав, тысячу раз прав, но как же тяжело оставить больного без помощи. Все мое естество противилось этому…

– Госпожа целительница! – раздался детский тонкий голос.

Ко мне подошел маленький оборотень, тот самый, в чужом свитере до пят.

– Да, малыш?

– Моя мама! Она еще в доме! Я все жду, жду, а ее все нет и нет. Никто не помогает. Никто меня не слышит! Помогите, пожалуйста, госпожа целительница!

*** 25 ***

Я присела на корточки рядом с мальчишкой.

– Пожарные делают все, что могут. Им приходится быть осторожными, поэтому дело движется медленно. Но ее найдут обязательно. Никого не бросят в беде!

Маленький оборотень шмыгнул носом, вытер его рукавом свитера. В глазах стояли слезы.

– Вы не понимаете – ее могут найти слишком поздно! – крикнул он.

Я-то все понимала, но что я могла сделать? В дом меня не пустят.

– Малыш…

Хотелось его поддержать, но я не должна обнадеживать напрасно. Я сжала его тонкие грязные пальчики.

– Сейчас у нас только один выход – ждать.

Он зарычал и вырвался.

– Вы все такие! Говорите одно и то же! И никто не помогает! Тогда я сам! Сам ее спасу!

Глупый маленький смельчак! Что он задумал? Я потянулась схватить мальчишку за шиворот, однако он ловко вывернулся и кинулся к дому, но не к подъезду, через который входили и выходили спасатели, а в обход. Я за ним: авось успею перехватить. По дороге искала глазами пожарных, но, как назло, все собрались в оцеплении у входа. Я звала и махала руками, однако на мои отчаянные призывы никто не обратил внимания.

Мальчишка тем временем поднырнул под красную ленту ограждения и завернул за угол. Я следом. Споткнулась об обломки стены, едва не грохнулась на землю. Маленький оборотень подтянулся на руках и исчез в разбитом окне.

– Стой! – закричала я. – Вернись сейчас же!

Мой вопль услышала гнома, появилась словно из-под земли.

– Что случилось, госпожа целительница? Нужна помощь?

– Да-да! Мальчик… Найдите кого-нибудь из пожарных, скажите, что маленький оборотень залез в дом, чтобы отыскать маму. Я подожду здесь.

Жительница дома кивнула и со всех ног бросилась выполнять поручение. Я подошла к зияющему чернотой провалу и вгляделась во тьму. Здесь, вдали от громких голосов, плача и стонов, ясно слышался треск оседающих стен и натужный гул перекрытий, стонущих под нагрузкой. Дом долго не продержится. Оставалось надеяться, что пожарные успеют вывести жильцов и сами не пострадают.