Пламя страсти - Джонсон Сьюзен - Страница 41

Хэзард проснулся на своей постели из шкур бизона. Вторую ночь он провел на полу, и беспокойный сон не принес ему отдыха. Он с трудом заставил себя подняться, понимая, что, если в этот день возникнет критическая ситуация, ему непросто будет с ней справиться. Его мозг и тело изнемогали от усталости, а присутствие Венеции лишало способности рассуждать здраво.

Хэзард бесшумно вышел из хижины, не разбудив Венецию, и направился к пруду. Легкий бриз играл ветвями осин, и это прекрасное утро неожиданно напомнило ему молодые годы. Тогда каждый рассвет казался ему таким свежим, солнечным, полным надежд. На мгновение Хэзарду вдруг захотелось вернуться в прошлое, к тем временам, когда на этих землях обитало только его племя, когда наступающий день всегда сулил нехитрые детские радости — скачки наперегонки, набрасывание колец на шест, игры, в которых соревновались его сверстники…

Стоя на поросшем травой берегу пруда, Хэзард тяжело вздохнул. Солнце по-прежнему ярко освещало горные вершины, но все вокруг изменилось. Его народ ушел дальше на север от этих гор, куда еще не добрались охваченные жаждой золота белые люди, другие индейцы осели на равнинах, пытаясь обрабатывать землю. А он теперь работал, как раб, вгрызался в землю день за днем, надеясь спасти свой народ от участи других племен, которые лишились всего по воле белых. Золото — вот решение проблемы. Это ответ на любой самый трудный вопрос. «Ну, скажем, почти на любой», — с иронией отметил Хэзард про себя. Золото не поможет справиться с той страстью, которую он испытывает к Венеции… Ну что ж, значит, надо искать другие способы утолить этот голод. И он решительно нырнул в пруд, надеясь, что холодная вода несколько остудит его пыл.

Венеция проснулась часом позже. В хижине стояла тишина, только веселая птичья трель переливчато звенела за окном. Она отбросила одеяло, села и обвела взглядом комнату. Хэзард уже ушел — на дощатом полу остались влажные следы его ступней, а крошки на столе и брусок масла говорили о том, что он сделал себе сандвичи. Венеция неожиданно ощутила странное разочарование и сразу рассердилась на себя. Она не должна испытывать к нему нежности! До этого момента она считала свои чувства к Джону Хэзарду Блэку исключительно сексуальными. Так можно наслаждаться новым платьем, новой игрушкой — откровенно, без всех этих сложностей, которые неожиданно возникли в ее мыслях…

Венеция поспешно отмахнулась от ненужных переживаний и напомнила себе, что индеец просто использует ее, а она не прочь использовать его. Все по-честному: она его заложница, он ее учитель, а потом приедет папа, и это восхитительное приключение благополучно закончится. Наверное, она всю свою жизнь будет с трепетом вспоминать странного индейца, который открыл для нее мир чувственных удовольствий… Жаль только, что этот индеец оказался крепким орешком, но Венеция не теряла надежды. Лишенная иллюзий и прекрасно понимающая, чего она хочет, мисс Венеция Брэддок решила во что бы то ни стало найти ключ к невероятной выдержке Хэзарда.

Когда Хэзард пришел на ленч, в хижине суетился Джимми. Еда была готова, пол чисто подметен, а Венеция украсила свою блузку цветком шиповника. Хэзард немедленно вспомнил, какая у нее нежная грудь, и так отвлекся, что Джимми пришлось дважды повторить свой вопрос.

— Вы уже начали спускаться к югу?

— А?.. — Хэзард словно очнулся от сна. — Да. За сегодняшнее утро я продвинулся на тридцать футов.

— Тридцать футов?! — воскликнула удивленная Венеция, которая за время путешествия начала разбираться в горнорудном деле. — Да это же рекорд!

Хэзард посмотрел на нее и решил, что шиповник ей к лицу.

— Большую часть работы выполнил порох, — скромно ответил он.

— А как вы вывозите отработанную породу?

— У меня есть вагонетка. Я проложил рельсы, когда начал обрабатывать этот участок.

— Значит, вы не сомневались, что найдете золото?

— Я бы не стал вкладывать столько времени и труда, если бы не был в этом уверен.

— Хэзард ходил в горнорудную школу в Колумбии и знает абсолютно все о добыче золота, — вступил в разговор Джимми, довольный тем, что может сообщить еще один замечательный факт из жизни своего кумира.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулся Хэзард, — но я знаю далеко не все. Я прослушал несколько лекций о золотодобыче, только и всего. Кстати, это было не так далеко от Бостона.

Венеция широко открыла глаза от изумления:

— Вы никогда не говорили, что жили в Бостоне.

— А вы не спрашивали.

— Но что вы делали в Бостоне? — в голосе Венеции звучало недоверие.

— Учился в Гарварде, — просто ответил Хэзард, и Венеция тут же вспомнила, как об этом говорил Терледж Тейлор.

— Странно, что я никогда вас не встречала.

— Где же, по-вашему, мы могли бы встречаться? В детской? — на лице Хэзарда заиграла хитрая улыбка.

— Я не настолько молода!

— Достаточно молода, — спокойно ответил он. — Для меня — даже слишком.

— И что вы этим хотите сказать? — ее голос зазвучал резко, Венеция была готова разозлиться.

— Ничего неприличного, мисс Брэддок, уверяю вас, — успокаивающим тоном заметил Хэзард. — Я просто хотел сказать, что ваш дебют в высшем свете Бостона состоялся уже после моего отъезда из города.

Джимми, наблюдавший за взрослыми, как за игроками в теннис, вдруг понял, кто перебил столько посуды в доме.

— Все стынет, — вмешался он, потому что ему совсем не хотелось оказаться в самом центре скандала. Правда, когда Джимми взглянул на Хэзарда, на лице хозяина дома играла широкая улыбка.

— Давайте поедим, мисс Брэддок, — Хэзард уселся за маленький стол. — Будет жалко, если столько усилий пропадет даром. Скажите мне, неужели это вы напекли эти сдобные булочки?

Щеки Венеция порозовели, как цветы у ее ворота. Как ему удается вложить столько тепла в простой вопрос? Ей показалось, что ее погладили. Она решила, что в высшем свете Бостона было весьма интересно в то время, когда Хэзард очаровывал местных дам.

— Разумеется, это она, — поспешно вставил Джимми, желая сделать приятное Хэзарду. Ведь предполагалось, что он будет учить мисс готовить.