Пламя страсти - Джонсон Сьюзен - Страница 28

— Да, — выдохнула она.

— И будешь делать все остальное? — О, прошу тебя… Да!

Его пальцы перестали ее ласкать; он приподнялся на локтях, а потом осторожно опустился на нее.

Венеция застонала от удовольствия, когда Хэзард вошел в ее жаждущее лоно.

«Откуда он знает, — думала она с дрожью стыда, выгибаясь ему навстречу, — что я так отчаянно хочу его?»

Спустя час, когда кожаный ремешок был уже давно развязан нежными пальцами, когда Джон Хэзард Блэк удовлетворил свою пленницу столько раз, сколько может нормальный мужчина, он поцеловал ее напоследок, встал с кровати и произнес:

— Я собираюсь искупаться в ручье позади хижины. Не хочешь составить мне компанию?

— А вода там холодная?

— Бодрящая.

— Я знаю, что такое горные ручьи. Нет, спасибо. Хэзард улыбнулся.

— Как хочешь. Завтрак через десять минут.

— Ты меня приглашаешь?

— Не совсем. Назовем это… тактично изложенной просьбой. — Он заметил, как Венеция упрямо вздернула подбородок, и, нагнувшись, коснулся большим пальцем ее капризно надутых губ. — Расслабься, красотка. Я же не людоед.

— Тогда отпусти меня! — торопливо проговорила Венеция. Она боялась оставаться с ним — но ее страхи никоим образом не были связаны с золотоносными участками.

Хэзард чуть прищурил свои непроницаемые черные глаза.

— Я бы с удовольствием отпустил тебя, если бы мог, — спокойно ответил он. — Но битва только начинается. Я боюсь, что теперь уже слишком поздно.

Ты говоришь серьезно?

Хэзард ответил не сразу.

— Судя по всему, ты в своей жизни не знала невзгод, красотка. Придется привыкать. Они собираются убить меня, и мне это кажется серьезным. Вот почему ты здесь. И вот почему тебе придется остаться. — На его лице вдруг появилась белозубая улыбка, смягчившая неприятный осадок от его слов. — Я люблю яйца всмятку.

Он вышел совершенно бесшумно, а Венеция так и осталась лежать, совершенно сбитая с толку. Но ведь люди не убивают друг друга из-за крохотной полоски земли в горах! И, уж во всяком случае, этим не занимаются ее отец и его друзья. Или она ошибается? В первый раз за все время тревожный холодок закрался ей в душу.

Завернувшись в простыню, Венеция подошла к окну, выглянула на улицу и с трудом разглядела Хэзарда за густыми елями. Он плавал в небольшом пруду, который соорудил сам, перегородив камнями горный ручей. Солнце сверкало на его иссиня-черных мокрых волосах. Иногда он нырял, потом выныривал через несколько ярдов, отряхивался, и вода летела во все стороны хрустальными брызгами.

Когда Хэзард вылез из воды и направился к хижине, являя собой воплощение силы и мужественности, Венеция пошла к двери, чтобы поприветствовать его на пороге. В конце концов, она на самом деле его пленница, а раз так, ей следует быть вежливой.

Венеция толкнула дверь. Та не поддалась. Она посильнее нажала на нее, но тщетно. Венеция выругалась. Чертов сукин сын! Он ее попросту запер! Этого она почему-то не ожидала…

Хэзард вошел в хижину, оглядел пустой стол, нахмурился и быстро натянул узкие кожаные штаны и мокасины. — Так ты все-таки не приготовила завтрак?

Венеция стояла спиной к нему и безучастно смотрела в окно. В ответ на его слова она даже не пошевелилась.

— Не требуется ничего изысканного, — спокойно добавил Хэзард.

— Ты меня запер! — Венеция резко повернулась к нему, ее щеки горели от гнева, руки вцепились в простыню, прикрывающую обнаженное тело.

— Я не могу рисковать, когда речь идет о моих участках, — пояснил Хэзард. Когда-нибудь, возможно, он и сможет объяснить ей, как много было поставлено на карту. Все зависит от того, как будет развиваться их… дружба. — В этом нет ничего личного — просто правила военного времени. Так я могу надеяться на то, что ты подашь мне завтрак? — Тон был вежливым, но твердым.

— А если я отвечу «нет»?

— Мне бы хотелось, чтобы ты этого не делала.

— А мне бы хотелось не быть заложницей.

— Снова ничья, мэм, — усмехнулся Хэзард. — Ваш ход.

— Я не умею готовить, я же тебе уже говорила!

— А я говорил, что помогу тебе, — терпеливо, как маленькому ребенку, ответил Хэзард.

— Я не знаю, что готовить, — призналась Венеция.

— А что ты обычно ешь на завтрак? — вежливо поинтересовался Хэзард.

— Горячий шоколад и клубнику, — ответила Венеция таким тоном, словно это само собой разумелось.

— Каждый день?

— Каждый день.

— Даже зимой? — спросил Хэзард, уже догадываясь, какой услышит ответ.

— Папа импортирует клубнику. А ты что, против? — ядовито поинтересовалась она.

У Венеции вдруг появилось ощущение нереальности происходящего. Как могло случиться, что она, Венеция Брэддок, ведет этот совершенно невероятный разговор в такую рань с совершенно чужим человеком, прожившим всю свою жизнь под открытым небом? Этот темнокожий индеец, несмотря на его светский тон и акцент, все равно остается варваром! И он еще добивается, чтобы она готовила для него!

— Да нет, отчего же, я не против, — совершенно невозмутимо ответил Хэзард. — Я полагаю, что твой отец вносит большой вклад в экономику Бостона. Меня вполне устроит горячий шоколад, — добавил он таким тоном, словно в этом была вся проблема. — Что касается клубники, то, может быть, соседский мальчишка наберет для нас днем каких-нибудь ягод. Ну, а для начала попробуй приготовить омлет. — Он обезоруживающе улыбнулся, и Венеция улыбнулась ему в ответ.

Хэзарду пришлось научить Венецию, как разжечь огонь, показать, где он держит воду и где хранятся продукты. Чтобы не смущать ее, он деликатно вышел, а Венеция, тяжело вздохнув, оделась и принялась за готовку.

Когда Хэзард вернулся, хижина была полна дыма. Венеция виновато посмотрела на него и показала на сковороду с безнадежно подгоревшим омлетом.

— Мне очень жаль, — чуть слышно пробормотала она.

— Ничего страшного, — учтиво отозвался Хэзард. — Придется на завтрак довольствоваться хлебом с маслом — только и всего.

— Это, вероятно, долго не продлится, — торопливо вставила Венеция и пояснила, когда брови Хэзарда взлетели вверх от удивления: — Я имею в виду готовку. Я уверена, что папа очень скоро убедит остальных оставить тебя в покое.