Любовница на неделю - Джонсон Сьюзен - Страница 22

— И все меня видели? — с испугом спросила Изабелла.

— Думаю, нет. Так что тебе стоит остаться в постели — до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше… Тогда и примешь ванну. А пока я принесу подносы с едой.

Усевшись на постели, она поставила себе на колени первый поднос.

— Наверное… у тебя там болит, — извиняющимся тоном сказал он. — Мне очень неприятно — ну, из-за того, что я сделал.

— Но мне не очень больно… правда, — поспешила успокоить она любовника — у него был такой удрученный вид. — Ты был очень нежен.

Он поморщился, чувствуя себя весьма неуютно в роли растлителя.

— Не понимаю, как это некоторые питают склонность к девственницам. Никогда этого не понимал.

— В данном случае ты просто оказал мне услугу. Так что не вини себя.

— Приляг на минутку, я вытащу тампон. Благодаря Молли у меня их приличный запас. — Когда Изабелла легла, он вытащил тампон и бросил его на окровавленную простыню, которую снял с постели. — Сказать домоправительнице, чтобы нашла какую-нибудь мазь или бальзам?

— Это меня очень смутит, — ответила она, с его помощью вновь принимая сидячее положение.

— Но это, наверное, нужно…

— Подождем пока до ванны. И не надо извиняться. Я очень довольна, и не только тем, что дело сделано. Я получила такое наслаждение. Вы очень талантливы, милорд, — улыбнулась она.

Он знал это за собой, но все же был доволен, что она сказала эти слова.

— Я принесу оставшуюся еду, — вызвался он.

— И присоединяйся ко мне, дорогой. После таких трудов ты наверняка тоже хочешь есть. — Она заботливо посмотрела на него.

Слово «дорогой» в ее устах звучало как-то особенно мило. А если пересчитать запасы спиртного? Может, он просто пьян и потому так мягок и счастлив?

Изабелла совершенно точно знала, что она счастлива. Но подозревала, что так чувствует себя каждая женщина, с которой граф занимается любовью. Как жаль, что она не встретила его раньше!

Предпочитая, однако, не мучить себя пустыми сожалениями, она сняла серебряные крышки со стоящих перед ней тарелок, на которых лежали крошечные моллюски с индийской приправой чатни, компот из каких-то тропических фруктов, очевидно, выращенных в оранжерее, и поджаренный тост в форме раковины гребешка. Окунув дымящуюся креветку в соус, Изабелла отправила ее в рот. Действительность была слишком приятной, чтобы рассуждать о непостоянстве графа. Во-первых, она уже почти насытилась восхитительной едой, во-вторых, где-то глубоко внутри ее все еще пылал жар недавнего наслаждения, а красавец Дермотт Рамзи был готов вновь любить ее.

Если это и не рай, то что-то очень похожее. Держа в руках второй поднос, в комнату вошел граф.

— Тебе понравилась еда?

— Я улыбаюсь не только из-за этого, — ответила она, и ее взгляд договорил несказанное.

— Тогда я спокоен.

— Поскольку не утратил навыков?

— Поскольку боль, которую я тебе причинил, явно стихла.

— Уверяю вас, милорд, я не чувствую никакой боли. — Она помахала рукой над подносом. — А ваши младшие повара просто молодцы.

Поставив поднос на маленький столик, Дермотт подвинул его ближе к постели — чтобы Изабелле было удобнее есть.

— Надеюсь, ты сможешь воздать должное еде. Там еще три подноса.

— Тогда я смею надеяться, что тебе нравятся полные женщины.

Он посмотрел на ее розовое тело, чья нагота была лишь наполовину прикрыта скомканными простынями.

— Ты нравишься мне при любых габаритах.

— Какой ты милый! Я тебе почти верю.

Наступила небольшая пауза, во время которой граф размышлял о своей неожиданно обретенной честности, а Изабелла — о том, что она позволяет себе верить такому проходимцу.

Дермотт первым отвел взгляд, смущенный столь непривычной для него откровенностью — его прежние связи ничего подобного не требовали.

— Я принесу оставшуюся еду.

— Да, конечно.

Ее невразумительное бормотание заставило его оглянуться.

— Что?

— Нет, ничего.

— Ты сердишься?

— Не сержусь, а ты холодный, почти безразличный.

— Я рад, что ты здесь. — Тоже как бы обязательные слова.

Вздохнув, она натужно улыбнулась:

— Я тоже.

— Ну что, друзья? — Как ни странно, эти слова вполне соответствовали их ощущениям;

— Конечно, милый. — Ее голос стал другим, потеплел.

И Дермотт почувствовал облегчение, хотя подобные тонкости его уже давно не волновали.

— Вот и хорошо. — Он отвесил ей легкий поклон.

— Я рада, что мы об этом поговорили, — с усмешкой сказала она, взяв с подноса поджаренный хлебец.

— Ты требовательная женщина, — засмеялся Дермотт. Она швырнула в него тостом. Поймав его на лету — рефлексы все-таки работают неплохо, — он пробормотал:

— Ну, если ты желаешь со мной побороться вот таким образом, дорогая, я к твоим услугам…

— Предупреждаю — я очень сильная…

— В самом деле? — Он отправил кусочек тоста в рот.

— Я работала на разгрузке на наших складах.

Пожевав тост, Дермотт проглотил его.

— Неужели?

— И все же трудно будет меня побороть.

— Зато какое удовольствие!

— Когда я поем и приму ванну, я разрешу тебе попробовать.

— Как мило! — улыбнулся Дермотт.

— Не надо смеяться. Я боролась на руках с дедушкиными матросами и побеждала… Уверяю тебя, это были сильные мужчины.

— Не сомневаюсь.

— Ты начинаешь меня раздражать, Батерст.

— Хотя изо всех сил стараюсь быть приятным. — Он наклонил голову в вежливом поклоне.

— Мужчины не всегда сильнее нас! — фыркнула Изабелла.

— Да, конечно, — из вежливости согласился он. В Гималаях ему пришлось воевать с мятежниками, так что их силы были вряд ли сопоставимы, но стоило ли спорить?

— Иди и принеси эту чертову еду, — напомнила она.

— Да, мадам. — Нет, девчонка его немного раздражала своей самоуверенностью.

— Тобой я займусь позже, — пообещала она.

— Не могу дождаться. — Нагнувшись, он провел пальцем по ее пухлой нижней губе.

И все же, едва Дермотт принес оставшиеся подносы, они увлеченно занялись едой — разнообразие блюд радовало глаз и услаждало вкус. Дермотт сел напротив Изабеллы, и какое-то время они молча и дружно работали челюстями, отпуская замечания только о качестве блюд и вин, подобранных Дермоттом.

— У тебя завидный аппетит, — заметила Изабелла, после того как он расправился с двумя тарелками бифштекса с устричным соусом и целой бутылкой кларета.

— Сегодня я забыл поесть, — на миг оторвавшись от еды, ответил Дермотт. — Наверное, от волнения, — застенчиво улыбнулся он. — А ты могла есть?

— По правде говоря, нет. А с тобой это бывает каждый раз?

— Да нет, раньше не было никогда.

— Значит, я первая такая? — кокетливо спросила Изабелла, прекрасно зная, что у любвеобильного графа она ни в чем не может быть первой.

— Ты первая женщина, которая разделила со мной постель в Батерст-Хаусе. И ты видишь, насколько я тобой очарован.

— Скажи, что я просто замечательная? — шутливо потребовала Изабелла.

— Спору нет. — Он поднял бокал вина в знак согласия. Где-то хлопнувшая дверь, шорох шагов и плеск воды прервали их уединение.

— Кажется, это наливается твоя ванна. — Дермотт кивнул в угол комнаты, где имелась небольшая дверь, и, отодвинувшись от стола, встал. — Пойду посмотрю, что там.

Из-за двери слышались шум голосов, шаги и звук льющейся воды. После того как дальняя дверь снова захлопнулась, Дермотт вновь появился в комнате.

— Хочешь, я отнесу тебя на руках? — спросил он, приближаясь к кровати.

— Я же не инвалид, — улыбнулась она.

— Да, я совсем не подхожу на роль растлителя девиц, — нахмурился он.

— Скоро я стану законченной куртизанкой, и тебе больше не придется себя бранить, — успокоила она его.

— Это мы еще посмотрим, — проворчал он. Мысль о том, что она может стать куртизанкой, его никак не радовала.

— Только не «мы», дорогой. — Отбросив в сторону покрывало, она спустила ноги на пол. — Я вполне могу решать сама за себя.