Айвенго (с иллюстрациями) - Скотт Вальтер - Страница 64

— Положим, что и так, — сказал Фрон де Беф, — вперед я буду знать это, Исаак, ради тебя. Но теперь уже поздно. Я не могу изменить того, что случилось или должно случиться. Я уже дал слово своему товарищу по оружию, а слову своему я не изменю и для десяти евреев с десятью еврейками в придачу. К тому же почему ты думаешь, что с девушкой приключится беда, если она

достанется Буагильберу?

226

айвенго

— Неминуемо приключится! — воскликнул Исаак, ломая себе руки

в смертельной тоске. — Чего же иного ждать от храмовника, как не жестокости к мужчинам и бесчестья для женщин?

— Нечестивый пес, — сказал Фрон де Беф, сверкнув глазами и, быть может, радуясь найти предлог для гнева, — не смей поносить священный орден

рыцарей Сионского Храма! Придумывай способ уплатить мне обещанный

выкуп, не то я сумею заткнуть твою глотку!

— Разбойник, негодяй! — вскричал еврей, невзирая на свою полную беспомощность, будучи не в силах удержать страстного порыва. — Ничего тебе

не дам! Ни одного серебряного пенни не увидишь от меня, пока не возвра-тишь мне дочь честно и без обиды!

— В уме ли ты, еврей? — сурово сказал норманн. — Или твоя плоть

и кровь заколдованы против каленого железа и кипящего масла?

— Мне все равно! — воскликнул Исаак, доведенный до отчаяния пору-ганным чувством родительской любви. — Делай со мной что хочешь. Моя

дочь — поистине кровь и плоть моя, она мне в тысячу раз дороже моего тела, которое ты угрожаешь истерзать. Не видать тебе моего серебра! Ни одной серебряной монетки не дам тебе, назареянин, хотя бы от этого зависело спасение твоей окаянной души, осужденной на гибель за преступления. Бери мою

жизнь, коли хочешь, а потом рассказывай, как еврей, невзирая ни на какие

пытки, сумел досадить христианину.

— А вот посмотрим, — сказал Фрон де Беф. — Клянусь благословенным

крестом, которого гнушается твое проклятое племя, ты у меня отведаешь

и огня, и острой стали. Раздевайте его, рабы, и привяжите цепями к решетке.

Несмотря на слабое сопротивление старика, сарацины сдернули с него

верхнее платье и только что собрались совсем раздеть его, как вдруг раздались звуки трубы, которые трижды повторились так громко, что проникли

даже в глубины подземелья. В ту же минуту послышались голоса, призывав-шие сэра Реджинальда Фрон де Бефа. Не желая, чтобы его застали за таким

бесовским занятием, свирепый барон дал знак невольникам снова одеть еврея

и вместе с прислужниками ушел из темницы, предоставив Исааку или благодарить Бога за свое спасение, или же оплакивать судьбу своей дочери, в зависимости от того, чья участь его больше тревожила — своя ли собственная или

дочерняя.

ГЛАВА XXIII

Но если трогательность нежных слов

Не может вас ко мне расположить,

Тогда — как воин, а не как влюбленный —

Любить меня вас я заставлю силой.

В. Шекспир. Два веронца (акт IV, сц. 4) омната, в которую привели леди Ровену, была убрана

с некоторой претензией на роскошь; помещая ее здесь, желали, по-видимому, выказать ей особое уважение по

сравнению с остальными пленниками. Но жена барона

Фрон де Бефа, жившая в этой комнате, умерла очень давно, и немногие украшения, сделанные по ее вкусу, успели

обветшать. Обивка стен местами порвалась и висела кло-чьями, кое-где она поблекла от солнца и истлела от времени. Но как ни забро-шена была эта комната, она была единственной, которую нашли подходящей

для саксонской наследницы.

Тут и оставили ее размышлять о своей судьбе, пока актеры, игравшие

в этой зловещей драме, готовились к исполнению своих ролей. Эти роли были

распределены на совещании, происходившем между Реджинальдом Фрон

де Бефом, де Браси и храмовником. Они долго и горячо спорили о тех выго-дах, которые каждый из них хотел извлечь для себя из этого дерзкого набега, и наконец решили участь своих несчастных пленников.

Около полудня де Браси, ради которого и был затеян набег, явился выполнять задуманное намерение, то есть добиваться руки и приданого леди Ровены.

228

айвенго

Было видно, что он не все время потратил на совещание со своими союзниками, так как успел нарядиться по последней моде того времени. Зеленый кафтан и маска были отложены в сторону. Длинные густые волосы его обильными локонами ниспадали на богатый плащ, обшитый мехом.

Бороду де Браси сбрил начисто. Камзол его спускался ниже колен, а пояс

с прицепленной к нему тяжелой саблей был вышит золотом и застегнут золотой пряжкой. Мы уже имели случай упоминать о нелепой модной обу-ви того времени, а носки башмаков Мориса де Браси, загнутые вверх

и скрученные наподобие бараньих рогов, могли бы взять первый приз на

состязании в нелепости костюма. Таков был изысканный наряд тогдашнего щеголя. Впечатление усиливалось красивой наружностью рыцаря, осанка и манеры которого представляли смесь придворной любезности с военной развязностью.

Он приветствовал Ровену, сняв перед ней свой бархатный берет, украшенный золотым аграфом с изображением архангела Михаила, поражающего дьявола. В то же время он грациозным движением руки пригласил ее сесть. Так

как леди Ровена продолжала стоять, рыцарь снял перчатку с правой руки, намереваясь подвести ее к креслу. Но леди Ровена жестом отклонила эту любезность и сказала:

— Если я нахожусь в присутствии моего тюремщика, сэр рыцарь, —

а обстоятельства таковы, что я не могу думать иначе, — то узнице приличнее

стоя выслушать свой приговор.

— Увы, прелестная Ровена, — отвечал де Браси, — вы находитесь в присутствии пленника ваших прекрасных глаз, а не тюремщика. Это де Браси должен получить приговор.

— Я не знаю вас, сэр, — заявила она, выпрямляясь, с гордым видом оскорбленной знатной красавицы, — я не знаю вас, а дерзкая фамильярность, с которой вы обращаетесь ко мне на жаргоне трубадура, не оправдывает разбойничьего насилия.

— Твои прелести, — продолжал де Браси в том же тоне, — побудили меня

совершить поступки, недостаточно почтительные по отношению к той, кого

я избрал царицей моего сердца и путеводной звездой моих очей.

— Повторяю вам, сэр рыцарь, что я не знаю вас, и напоминаю вам, что

ни один мужчина, носящий рыцарскую цепь и шпоры, не должен позволять

себе навязывать свое общество беззащитной даме.

— Что я вам незнаком, в том действительно заключается мое несчастье, —

сказал де Браси, — однако позвольте надеяться, что имя де Браси небезызвест-но, оно звучит иногда в песнях и речах менестрелей и герольдов, восхваляю-щих рыцарские подвиги на турнирах или на поле битв.

— Так и предоставь менестрелям и герольдам восхвалять тебя, сэр рыцарь, — сказала Ровена. — Им это приличнее, чем тебе самому. Скажи мне, кто из них увековечит в песне или в записях турниров достопамятный подвиг

нынешней ночи — победу, одержанную над стариком и горстью робких слуг,

глава xxiii

229

а также и добычу, доставшуюся победителю, — несчастную девушку, против

воли увезенную в разбойничий замок?

— Вы несправедливы, леди Ровена, — сказал рыцарь, смутившись и принимая свой обычный тон, — вы сами бесстрастны и потому не находите

оправдания пылкой страсти другого человека, хотя бы она была вызвана вашей красотой.

— Прошу вас, сэр, — сказа-

ла Ровена, — прекратить эти речи!

Они приличны странствующим ме-

нестрелям, но вовсе не подходят

рыцарям и дворянам… Я в самом

деле принуждена сесть, потому что

вы, по-видимому, никогда не кончи-

те произносить такие пошлости, ка-

ких и у всякого уличного певца хва-