Греховный соблазн - Джонсон Сьюзен - Страница 5

— Ты серьезно? — удивился муж и, отложив бриллиантовые запонки, стал снимать фрак.

— Абсолютно.

Бросив фрак на стул, Ганс стянул с плеч вышитые подтяжки.

— И какого же дьявола все это значит? — бросил он без особого запала, словно ответ его не интересовал.

— Это означает, что тебе придется забыть о своем распутстве.

Ганс развязал галстук и недоуменно уставился на жену.

— И не подумаю.

Сердце Кристины гулко забилось.

— Тогда я разведусь с тобой.

— Это еще что за выдумки? Ты потеряешь детей, — раздраженно буркнул муж, снимая туфли.

— А может, и нет.

— Дорогая, — с ледяным пренебрежением пояснил он, — у тебя в кармане ни пенни, а развод и адвокаты дорого стоят, не говоря уже о том, что в нашем брачном контракте есть пункт, касающийся детей. Они в любом случае останутся со мной. Буду весьма рад, если мы прекратим эту бесполезную дискуссию. — Он сбросил рубашку и выпрямился.

— Что бы ты сказал, если бы я спала с каждым приглянувшимся мне мужчиной?

— Иисусе, Кристина, перестань вести себя как капризный ребенок! — крикнул он.

Кристина так и не поняла, было ли его безразличие истинным или основанным на убежденности в том, что она просто не способна на адюльтер. Проще говоря, он от нее отмахнулся. Его брюки скользнули на пол рядом с рубашкой, и князь остался в шелковом белье. Кристина вспомнила, как ее неизменно завораживали его высокое мускулистое тело и белокурая нордическая красота. Теперь же это чувство казалось таким нереальным, что она не могла припомнить, когда презрение вытеснило любовь.

— А что, если и я начну менять любовников? Если можно тебе, почему нельзя мне?

Ганс снисходительно усмехнулся:

— Вероятно, потому, что твоя матушка вряд ли одобрит подобное поведение, а ведь ты всегда была послушной дочерью, не так ли?

— А твоя мать? Одобряет тебя?

— Во всяком случае, понимает прерогативы княжеского титула, — резко возразил он. — Все! С меня хватит!

— Желаю тебе всяческого счастья с Джиной, — отрезала княгиня, вскакивая. Опять он загнал ее в угол, пригрозив отнять детей! — Впрочем, боюсь, для нее все мужчины на одно лицо!

— Я не претендую на исключительность в ее глазах, милая, — насмешливо заметил он, — и вполне готов довольствоваться ее прелестями. Что ни говори, а она — законченная шлюха, а только этого мне и надо.

— Что же, каждый выбирает по себе, — съязвила Кристина, направляясь в гардеробную. Захлопнув за собой дверь, она подлетела к шезлонгу и рассерженно ткнула кулаком в подголовник — жест настолько для нее нехарактерный, что только сейчас стало понятно: чаша ее терпения переполнилась. Этого оскорбления ей не вынести. Может, Лулу права и единственный способ отомстить — ответить тем же?

Но, лежа на узком шезлонге в темноте, такой же черной, как ее мысли, она поняла, что не знает, способна ли на подобное возмездие. Как подступить к такому непривычному делу, как адюльтер? С чего начать? И не принесет ли супружеская измена ничего, кроме невыносимой горечи в душе? Не оскорбит ли она прежде всего себя? Или непрерывные поиски самоудовлетворения действительно дают Лулу некую возможность обретения счастья? Счастье и запретная любовь… весьма зыбкая надежда… Хотя в ее жизни так мало этого счастья, если, разумеется, не считать мальчиков. Они — ее единственная радость.

Гнев и ярость терзали ее, а сон бежал прочь. Кристину трясло как в лихорадке. Мысли путались, потребность действовать не давала покоя. Она впервые серьезно отнеслась к увещеваниям Лулу. Что подруга говорила о сожалении? И что почувствует Кристина двадцать лет спустя, осознав, как мало дала ей жизнь? Дети вырастут, отдалятся от нее, и сумеет ли она сохранить рассудок? И будут ли они с Гансом по-прежнему вести подобное существование? Жить, редко видясь, почти не разговаривая, относясь друг к другу, как незнакомые люди?

Маркиз Вейл говорил с ней о сыновьях.

Неожиданное воспоминание кольнуло Кристину, ворвалось в сумятицу, царившую в ее мозгу.

Она улыбнулась. Они даже обменивались рассказами о детских проделках. До чего же он мил!

И тут совершенно неожиданно в воображении снова встал он, полуголый, мощный, ублажающий Лулу.

Кристина ощутила, как горячо стало щекам. И это в тот момент, когда ей следует подумать о своей неудавшейся жизни! А вместо этого она размышляет о Вейле и сексе или о Лулу и сексе!

Но видимо, эмоциями не так легко управлять, как ей казалось. Кроме того, она вдруг вспомнила, что у маркиза и ее младшего сына Фрица одинаковые вторые имена. Можно подумать, такая мелочь имеет некий скрытый смысл и значение для того позора, в который превратился ее брак! Как-то повлияет на ее судьбу! Правда, они оба посмеялись над таким совпадением.

Кристина даже сейчас улыбнулась, ругая себя за столь неуместные химеры. И все же на ум отчего-то пришло, что маркиз пригласил мальчиков покататься в Минстер-Хилле, когда те в следующий раз приедут в Англию.

А его подвиги в постели? Неужели это правда?

Господи!

Шокированная, пристыженная своими извращенными фантазиями, Кристина покачала головой, словно отвергая столь непристойные измышления. И строго напомнила себе, что маркиз мало чем отличается от ее мужа. Точно так же использует женщин. И вообще ей лучше еще раз перечислить, какие дела назначены на следующую неделю.

Но, несмотря на все попытки, соблазнительный образ красавца маркиза постоянно всплывал перед глазами. Потрясенная и сбитая с толку своими неуправляемыми грезами, княгиня решила отменить завтрашнюю прогулку. Мужчины, подобные Вейлу, не для нее!

Но едва она сказала себе, что никуда не поедет, как в ушах зазвучало надменное заявление мужа о княжеских прерогативах. Так вот каково ее будущее? Измена за изменой и бесконечное терпение? И так — много-много лет пока она не состарится и не потеряет способности страдать.

Поэтому княгиня снова передумала.

Возможно, маркиз окажется идеальным противоядием ее нерешительности и смятению… а заодно и способом наказать чересчур любвеобильного мужа.

Кристина глубоко вздохнула.

Найдет ли она в себе дерзость и отвагу вступить в непознанный мир мимолетных связей?

Глава 4

Очередным толчком к ее предполагаемому падению послужил вид пустой кровати. Когда Кристина в поисках перчаток вошла в спальню, там уже никого не было.

Она и не представляла себе, что способна на такой гнев после стольких измен. Но сердце отчаянно забилось, а руки затряслись. Какое наглое оскорбление! У Ганса даже не хватило порядочности провести здесь единственную ночь! И так будет всю жизнь, если только…

Вернувшись в гардеробную, она непослушными пальцами дернула за бант ночной сорочки, вытащила из шкафа амазонку. Из головы мигом вылетели все чопорные рассуждения о добре и зле, морали и адюльтерах. В комнату вошла горничная, но Кристина отослала ее, не желая, чтобы отсутствие Ганса дало слугам повод лишний раз посплетничать. В конце концов, она вполне способна одеться сама.

Но после ухода Рози она несколько минут неподвижно стояла в центре комнаты, потрясенная чудовищностью собственных намерений.

Сможет ли она заставить себя пойти на это?

Невзирая на вызов, брошенный Гансом, невзирая на ее муки и терзания… способна ли она на такой расчетливый поступок?

Но в мозгу вновь зазвенели слова Лулу о сожалении, пустая кровать бросилась в глаза, и, подстегнутая всей этой несправедливостью, она ринулась к бюро и рывком выдвинула ящичек.

Смелость города берет. И если благоразумие и чувство долга — верный путь к счастью, она не провела бы в слезах всю прошлую ночь.

Поэтому… Кристина в нерешительности остановилась перед аккуратно сложенными шелковыми и батистовыми вещицами, готовая пуститься в опасный неведомый путь самопознания. Стоит ли надеть обычное простенькое белье для прогулки верхом или что-нибудь более подобающее свиданию? Правда, их сегодняшнюю встречу вряд ли можно назвать свиданием, поскольку маркиз находится в блаженном неведении относительно своей роли.