Палитра чужих цветов (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 6

Добрались до места к закату, аккуратно доразведались. Сарайчик охраняется, но не так чтобы всерьёз — группа из трёх бойцов с рацией. Не боевая единица, а сигнальная. Радисту не повезло — рисковать, что он успеет подать сигнал, не стали. Тихо, на минимальной мощности, хлопнула винтовка Змеямбы — и в его голове стало на одну дырку больше. Двое оставшихся замерли, увидев перед собой Калидию на Багхе, и даже не попытались схватиться за оружие. Психическая кавалерия действует безотказно.

Их обезоружили и связали, оттащили в сторону. Пока наш сапёр с позывным Сапёр — никакой фантазии — закладывал заряды в сарайчике, Слон с ними быстро и откровенно побеседовал. Запираться не стали, сообщили, что их командир Добрый жив, хотя и ранен, что настроение у личного состава так себе, потому что потери немалые, а главное — «всухую», то есть с нашей стороны никто не пострадал, а у них уже под два десятка «двухсотых». Почти все звездочки за них может нарисовать на фюзеляже Багхи Калидия. Удачный ночной рейд нанёс самый большой урон личному составу и моральному состоянию осаждающих. Неудивительно, что при её появлении они сразу лапки подняли.

Со слов пленных, Добрый очень зол, но лезть на рожон не хочет, считает, что, после подхода к нам подкреплений пытаться взять замок наличными силами слишком затратно, будет много потерь при сомнительных перспективах. Кроме того, внезапное появление на нашей стороне БПЛА навело его на мысль, что это ещё не все сюрпризы. В общем, он требует либо отмены задачи, либо существенного подкрепления, но договориться с нанимателями пока не удаётся. Владетели настроены решительно и готовы штурмовать замок, не считаясь с потерями, потому что им одинаково плевать как на киберов, так и на наёмников, а сами они на стены не полезут.

— Жуткие твари, — сказал пленный боец. — Забирают у местных скотину, спускают с неё кровь, киберы таскают её вёдрами в их трейлеры. Пьют они её, что ли? Ребята говорят, зря Добрый с ними связался…

— Оставим вас здесь, — сказал Слон пленным, получив ответы на свои вопросы. — На фейерверк ваши быстро прибегут, волки вас сожрать не успеют, максимум за жопы понадкусывают. Передайте Доброму, что если он не будет дурак, то мы его людей выпустим. А если будет — то придётся вашей команде натурализоваться среди аборигенов. Изучать Коран и овец трахать. Потому что домой вы не вернётесь. Сапёр, что там у тебя?

— Готово, тащ командир! Могём рвать!

— Отходим, ребята, а то не дай бог, камушком по тыкве прилетит…

В этот момент дверь сарая распахнулась и оттуда повалили люди. В горах стемнело, у них фонари, разобрать, кто это и сколько их, невозможно. Похоже, к противнику подошло подкрепление.

— Вот же вы вовремя! — выругался Слон. — Сапёр, рви к хренам.

Сапёр опустился на колено у подрывной машинки, но я быстро скомандовал:

— Отставить!

Потому что в этот момент Калидия рванула в атаку.

Не знаю, можно ли назвать то, как скачет кошка, галопом, но у входа в сарай Багха оказалась в три прыжка. Моё ночное зрение всё ещё не вернулось в полном объёме, и разобрать что-то в мечущихся лучах фонарей не получается. Вопли, мат, суета — но никакой стрельбы. Прошедшие через кросс-локус не были готовы к бою, и уж тем более не готовы столкнуться с нашей психокавалерией.

— Не стрелять, — с досадой приказал Слон, — чёртова дура…

— Я аккуратно, — предложила Змейса.

— Давай, — согласился он. — Остальным — не стрелять.

Винтовка тихо хлопнула раз, другой, третий — и тут всё закончилось.

— Кросс-локус небольшой, последовательного действия, — объяснил мне Слон, рассматривая результаты побоища. — То есть, пропускает по чуть. Сколько в сарай вошло, столько и прошло. Для следующей партии надо повторять процедуру.

Убитых не так много, двенадцать человек, но, за исключением троих, застреленных Змеямбой, они разделаны как на шашлык. Калидия стоит в свете упавших фонарей, покрытая кровью с головы до ног. В красивой палитре от тёмно-багрового до ярко-алого.

— Охренеть красна девушка, — тихо сказал кто-то из бойцов.

Оболочка на глазах чернеет, впитывая кровь, а Калидия держит за волосы стоящего на коленях человека. Борода его в кровавых брызгах, тюрбан размотался, глаза закрыты, тело дрожит крупной дрожью, но я узнал Хайруллу.

— Какого шайтана, мадмуазель? — зло спросил Слон.

— Это их проводник, отец захочет с ним поговорить.

— А если бы мы тебя взорвали с сараем?

Калидия претензию проигнорировала, забросила пленного на спину Багхе, вскочила сама — и киса унеслась большими прыжками в ночь.

— Что б я ещё раз кого-то из этих на выход взял… — сказал Слон с досадой. — Хрен угадаешь, чего отмочат. Гляньте по-быстрому, что они там тащили, и рвём всё к чертям.

Подкрепление шло не с пустыми руками — в сарае обнаружился квадроцикл с грузовым прицепом, набитым армейскими ящиками, и куча ручной клади в рюкзаках.

— Минометы, тяжёлые гранатомёты для работы по стенам и управляемые барражирующие боеприпасы, — опознал цифровые коды Слон. — Кто-то не пожалел денег и связей. Эх, если бы не по горам это тащить, могли бы неплохо прибарахлиться. Сапёр, отмотай подрывной провод подлиньше, взрыв выйдет мощный.

— Я лучше радиовзрыватель тогда вкручу, тащкомандир!

— Ты, Сапёр, делай как знаешь. Только пленных надо подальше оттащить.

За фейерверком наблюдали уже с горной тропы. В темноте вышло красиво, и земля под ногами ощутимо дрогнула. Несколько секунд шла вторичная детонация боеприпасов, потом всё смолкло.

— Ну, волки пленным теперь точно не угрожают, — оптимистично сказал Слон. — Волки сейчас бегут, теряя кал. Хорошо хлопнуло. Думаю, Добрый поймёт суть месседжа и сделает из него правильные выводы.

***

После ночного марш-броска тело болит и ломит, но это совсем не то «болит и ломит», что раньше. Болит, может быть, даже сильнее, но по-другому. С надеждой на восстановление формы, я бы сказал, а не с ощущением, что дальше только хуже.

— Хайрулла оказался проводником? — удивилась Анахита. — Это многое объясняет… Думаю, они с Петром знакомы куда лучше, чем я думала.

— Да чёрт с ними обоими, — отмахнулся я. — Наплюй и забудь. Кыштачная часть твоей жизни кончилась.

Креон на моё заявление, что Анахита с дочкой останутся при мне, только зашипел, чтобы я не лез к нему со всякой ерундой, недостойной внимания владетеля. Его, мол, не интересует, кто там моет посуду для слуг. Я предпочёл трактовать это как согласие на временное включение Анахиты в замковый штат на условиях «питание-проживание» для начала. С окладом жалования разберёмся позже, если понадобится. Хозяйственными вопросами всё равно по факту занимается она же, так что не пропадёт.

Когда сообщил ей об этом, Анахита затолкнула меня в комнату, приперла дверь, опрокинула на кровать и, снисходя к моей усталости после марша, сделала всё сама. Похоже, за десять лет в ней накопилось много нерастраченной энергии.

Потом она, тяжело дыша, повалилась рядом, а я, приподнявшись на локте, впервые рассматривал её при свете дня.

— Не обманула твоя подружка, — улыбнулась Анахита. — Смотри, сколько хочешь, теперь мне не стыдно показать своё тело мужчине!

Она действительно выглядит намного лучше. Ушли мелкие морщинки и пигментные пятна с лица, намёки на первую седину в волосах и растяжки на бедрах. Грудь вернула себе упругость, а шея и живот — гладкость кожи. Она выглядит на свой возраст, но уже без «горного гандикапа». Не юная девушка, но молодая женщина. Красивая женщина. То-то Пётр на меня как на врага народа смотрит — имевши, не хранил, а теперь обидно. Обойдётся. Тем более, если с Хайруллой как-то связан. Но с этим пусть Слон разбирается.

Хайрулла достался Креону, мне на его судьбу плевать. То есть, было плевать, пока владетель не прислал за мной Калидию. Девушка мрачна лицом и не выглядит осчастливленной воссоединением с семьёй.