Путь чернокнижника (СИ) - "Лучезар Ратибора" - Страница 10

Стоял я на краю пропасти, на самом краю высокой скалы. И кто-то звал меня на помощь, из последних сил цепляясь за край обрыва. Я подбежал к краю — там висел какой-то парень, почему-то он смотрел вниз, я не видел его лица. Я схватил его двумя руками за кисть и тянул вверх. Кричал ему, чтобы он схватился за меня второй рукой. Не хватало сил, парень оказался очень тяжёлым. Я его немного вытащил вверх, и тут он приподнял голову и взглянул на меня. И ужас пронзил меня всего — это был я! На меня смотрел я собственной персоной. Только лицо у него было более злое и какое-то взрослое что ли… И глаза — это были глаза старца, глаза дремучего старика, прожившего сотни лет. От нахлынувшего страха меня покинули силы. Парень приподнялся, крепко обнял меня и негромко сказал: «Идём со мной». И, не разжимая объятий, утянул меня в пропасть.

Я кричал от ужаса свободного полёта. И удивлялся где-то там задней мыслью, почему я никак не могу проснуться, ведь обычно от страшного сна я всегда просыпался, иногда даже с криком. Каким-то образом я чётко знал, что это сон. А здесь мы летели. Я кричал. И я с парнем начали сливаться воедино, он стал мной, я стал им, и оземь ударился уже единый я с этим парнем. И от удара я умер, переломав себе все кости, разбив всё тело. Умерев, я лежал с открытыми глазами и смотрел на окружающие скалы. Тут кто-то подошёл ко мне и начал меня собирать. Я не видел, кто это. Мог только чувствовать, как мои кости и внутренние органы встают на место. Более того, было странное ощущение, что эти органы новые, лучше прежних. Тут, наконец, сборка была закончена. Некто наклонился надо мной, я увидел, что это Мастер Азриэль. «Вставай, Андар!» — сказал Мастер.

— Вставай, парень! Вставай. Солнце уже появилось над горизонтом, — разбудил меня отшельник.

Я открыл глаза. Мастер склонился надо мной. Синева его глаз просто завораживала. Чёрные длинные волосы в хвост. Подёрнутые сединой виски и короткая борода. Одет он был в чёрный балахон с капюшоном. Как у монахов. Только было видно, что ткань здесь плотная, способная выдержать долгие издевательства на охоте и испытания временем.

— Мастер Азриэль, мне снился чудный и одновременно страшный сон. И вы там были.

— Да ну? Сны снятся — это хорошо, — буднично ответил отшельник своим глухим с хрипотцой голосом, а глаза его в этот момент сверкнули лукавым огнём.

Я вспомнил о своём положении и снова поник. Мне некуда было идти. Назад дороги нет. Домой мне не вернуться. Матушка Каракош и Мастер Сербаз меня не взяли на обучение. И здесь мне тоже дали от ворот поворот. В принципе, терять мне было нечего. Поэтому я собрался с духом и решился:

— Мастер Азриэль, прошу вас, умоляю, возьмите меня в ученики! Мне больше некуда идти. И возвращаться мне тоже нельзя.

— Я. Не беру. Учеников, — чеканя каждое слово, произнёс отшельник. — Но: ты можешь остаться у меня в качестве слуги. Будешь мне помогать по хозяйству и на охоте.

Я до земли поклонился Мастеру, чувствуя искреннюю благодарность.

— Спасибо вам огромное, Мастер Азриэль! Я буду вам верным и исправным слугой.

Маг слегка поморщился.

— Отвыкай ты от этого христианского рабского слова «спасибо». Тем самым желаешь человеку «Спаси тебя бог Яхве». А человек может быть вообще далёк от этого бога. А то и вовсе на другом полюсе, или сам всё делает, с опорой на свой дух, становясь ровней и в независимость от богов. «Благодарю» и иные формы тебе в помощь.

— Благодарю вас, Мастер!

С этого самого момента жизнь моя кардинально перевернулась. То был судьбоносный момент. И сон оказался вещим: я действительно словно заново родился после смерти. А ещё теперь я спал на деревянной кровати в самом доме.

[1] Азриэль — в каббале одно из имён ангела смерти.

Слуга

Став слугой мага-отшельника, я обрёл новую жизнь, новый ритм, кров над головой, пищу и новые обязанности. Всё хозяйство и поддержание его в порядке полностью легло на мои плечи. Мне приходилось убираться, мыть посуду и полы, стирать одежду, ухаживать за птицами, благо хоть, кроме кур у Мастера Азриэля не было другой живности; от меня требовалось ежедневно чистить курятник, поить и кормить кур, собирать яйца и менять в хлеве подстил из сена. А также следить за сохранностью мешков с зерном, коих в количестве нескольких штук хранились в сарае под замком, дабы не отсырели и не испортились.

Мне приходилось таскать воду для хозяйственных нужд, и я ходил за ней к ближайшему ручью с деревянными вёдрами. Близкий ручей казался совсем рядом, пока идёшь туда налегке, но обратно, с двумя полными вёдрами, дорога к дому превращалась в вечность. Первое время я натирал кровавые мозоли от деревянных ручек. Воды нужно было много, и поход за ней обращался для меня одним из основных испытаний, с которым я был вынужден смириться, но потом, внезапно, кожа рук огрубела настолько, что эта работа стала для меня вполне привычной и менее болезненной.

Мастер Азриэль поначалу готовил еду сам, постепенно открывая мне рецепты и все тонкости кулинарного нехитрого искусства. Я помогал магу, выполняя черновую работу, внимательно следил за всеми его действиями, а затем повторял в точности так, как показывал Мастер, и таким образом учился. Когда, наконец, моя стряпня, достигла удовлетворительного уровня, обязанности ежедневной готовки перешли на меня целиком. Только ржаной хлеб Мастер так и не доверил печь мне, этот процесс ему нравился самому, и он готовил его сразу на несколько дней. Хлеб получался действительно волшебный и невероятно вкусный, с хрустящей корочкой и пористым мякишем. Мастер заботливо «растил» собственную закваску в течение нескольких дней, начиная колдовать над ней еще задолго до начала выпечки. Затем бережно замешивал в коробе тесто, выстаивал его всю ночь, а рано утром формировал хлеба, после чего еще несколько часов растаивал караваи, прежде чем отправить их в печь. Когда по всему дому начинал разноситься ржаной аппетитный аромат, Мастер доставал хлеба из печи, укладывал на застланный чистыми льняными полотнами стол и прикрывал их такими же полотнами сверху, до полного остывания и созревания выпечки. Мама тоже пекла вкусный хлеб, но такого, как пек Мастер, я не пробовал больше никогда.

Мы часто питались яйцами, что ежедневно щедро сыпали несушки или солёным мясом из дичи, что добывал отшельник на охоте. В мою задачу входило помочь хозяину выдублить шкуру и засолить мясо в бочке, которое потом так же и хранилось в деревянной емкости, переложенное слоями с солью.

Когда Мастер Азриэль желал, я готовил свежее мясо кур. Для этого мне пришлось научиться забивать птицу, потрошить её и ощипывать перья. Первое время было непросто отрубать у живых кур головы, но я быстро освоился, ведь так требовал Мастер, и я не мог его ослушаться.

Сам маг занимался своими делами, во многом привлекая меня как помощника, окромя его магических ритуалов. Он что-то начитывал на незнакомом языке, еле слышно для меня, медитировал, делал какие-то чудные упражнения — всё это для меня было странной, но чудесной и непонятной китайской грамотой.

Отшельник жил вдали от людей. Ближайший маленький посёлок располагался примерно в двадцати верстах к юго-востоку. А на северо-западе, вёрст через сорок, лежало большое село Касумкент, размером почти с город. Это не близко, но и не слишком далеко. Поэтому около раза в месяц к Азриэлю наведывались гости. Как я понял — за помощью. Что именно требовалось гостям, исцелиться, приворожить, чего-то ещё наколдовать — мне было неведомо. Приезжали люди разного уровня, кто-то на телеге с простой лошадкой, а кто-то и в дорогущей резной карете с четвёркой в упряжи. После таких посещений у нас всегда появлялись дополнительные запасы зерна и муки, а также деньги, я полагаю, тоже нередко служили средством оплаты за помощь Мастера.

Было одно незыблемое правило: Азриэль не брал плату мясом. Его он предпочитал добывать сам на охоте. Причём ставил исключительно силки, куда попадались куропатки, зайцы, иногда мелкие лани или дикие козы. Ну а я, как верный слуга, тащил всё это домой. В отказе Мастера брать мясо как оплату лежала не просто личная прихоть мага: после многих методов и ритуалов клиенту именно после подобного пожертвования за магическую помощь запрещалось есть какое-либо мясо в течение сорока дней. И уже бывали случаи, что люди нарушали запрет, сводя на нет всю чародейскую работу.