Популярная история евреев - Джонсон Пол - Страница 78

Отсутствие музыкальных инструментов объяснялось исключительно противодействием раввинов. Многие из них возражали против любых песен, исходя из того, что в них чрезмерное число раз повторяются слова молитв, особенно имя Господа, что, по их мнению, хотя не слишком убедительному, могло привести простолюдинов к вере в то, что существует два, а то и больше, Бога. Кстати, в XVI и XVII веках английские пуритане выдвигали аналогичные обвинения против полифонической музыки, требуя, чтобы каждому слогу соответствовало не более одной ноты. Сохранилось свидетельство того, что в Сенегалии, недалеко от Анконы, произошел очень резкий конфликт между местным раввином и маэстро ди капелла, Мордекаем делла Рокка; при этом равви доказывал, опираясь на пространные цитаты из Талмуда и каббалистических источников, что музыка существует просто для того, чтобы продемонстрировать смысл текста, а все прочее – «всего лишь шутовство».

Тем не менее, достоверно известно, что в венецианском гетто в начале XVII века существовала музыкальная академия. Исследования венецианского еврейства, проведенные Сесилем Родсом, показывают, что ригористы часто жаловались на роскошь и чрезмерно мирской характер жизни в гетто; итальянскому языку нередко отдавалось предпочтение перед ивритом, так что зачастую высказывались шумные требования перехода в богослужении на местный язык. Евреи писали пьесы, а также труды по математике, астрономии и экономике на итальянском. Они изобретали хитроумные аргументы в пользу того, чтобы пользоваться гондолами по субботам. В гетто у них были собственные школы, однако им разрешалось посещать медицинское училище в близрасположенной Падуе и получать там ученые степени. Многие раввины хотели бы увеличить высоту стен гетто.

На самом деле, хотя взаимоотношения между евреями и остальным миром составляли основу их истории, по большей части евреев в первую очередь беспокоили их внутренние взаимоотношения, которые временами были весьма бурными. В те времена, когда венецианское гетто только формировалось, все итальянское еврейство сотрясалось в конвульсиях от попыток привлечь к суду Иммануила бен Ноя Рафаэля да Норсу, богача, который правил феррарской общиной как тиран вместе с его собственным «ручным» раввином Давидом Пьяццигеттоне. Он любил говорить: «Вот я сижу в своем городе, посреди моего народа, и если у кого-нибудь имеются ко мне претензии, то пусть он придет и предъявит их мне». Утверждают, что перед ним преклонялись и евреи и христиане. Подробности его деятельности стали известны, когда некто Авраам да Финци подал на него в раввинистский суд в Болонье и обвинил в том, что тот обманным путем отнял у него 5000 золотых флоринов, рубин и изумруд. Сын Норсы, объявив, что его отец отсутствует, отказался принять судебную повестку, приговаривая: «Убирайтесь, вы, фреска ди мерда». Раввин Давид отказался проводить службу, воскликнув: «Что прикажете делать с вами, путто ди Гаман?» Дело гуляло по полдюжине раввинистских судов по всей Италии, и, хотя большинство было настроено против Норсы, на его стороне была мощная поддержка в лице Авраама Минца, чей отец, равви Иуда Минц, возглавлял ешиву в Падуе в течение 47 лет и позднее стал раввином в Мантуе. Нежелательные письма и свидетельства рвались в клочки; несогласным раввинам грозили позорным столбом и христианским судом. Каждая раввинистская группа обвиняла другую в недостатках воспитания и порочном происхождении; каждая хвасталась собственной генеалогией и ученостью, и усугублялось это противостояние разделением на сефардов и ашкенази. Минц обвинил равви Авраама Коэна из Болоньи в том, что он «сладкоголосый сефард… и замаскированный Сатана». Коэн парировал: «Ты называешь моих предков скандальными священниками… Я горжусь принадлежностью к сефардам, ибо это мы, сефардим, освятили это имя в глазах всего мира, пройдя через величайшие искушения… Ты же – негодяй, который ничего не стоит, и лжец в придачу… Ты невежественный, глупый и бессмысленный дурак». Он заявил, что Минц всегда зарабатывал себе на жизнь грабежом и хищениями и был «всемирно известен как злодей и посмешище». Утверждалось также, что Минц стал преемником своего отца лишь потому, что хорошо играл на шофаре. В конце концов, свыше 50 раввинов, некоторые из других областей Италии, вмешались, и Норса был вынужден сдаться. Дело против него выглядит достаточно мрачно; однако необходимо учитывать, что уцелевшие материалы были собраны его оппонентами-раввинами; раввины обеих сторон были связаны между собой сложно переплетающимися семейными узами, а юридические взаимоотношения осложнялись давними династическими счетами.

Дело Норсы показывает, что в Италии существовала группа энергичных еврейских общин, вполне способных постоять за себя. Евреи стремились, подобно всем прочим, процветать, опираясь на собственные способности. В Италии XVI века был известен ряд историй замечательного преуспевания евреев. Был, например, некий Авраам Колорни, родившийся в Мантуе в 1540 году, который добился исключительного успеха в качестве инженера на службе герцогов Феррарских. Подобно Леонардо да Винчи, он специализировался на военном оборудовании и снаряжении, разрабатывая мины, взрывчатые вещества, понтоны, надувные лодки, складные осадные лестницы и форты. Он сделал нечто вроде древнего пулемета, изготовив 2000 аркебуз, каждая из которых была способна произвести 10 выстрелов с одного заряжания. Кроме того, он был видным математиком, который составлял таблицы и разработал новый, зеркальный, метод измерения расстояний. Он был блестящим эскапологом. У него была работа по тайнописи. Он не признавал хиромантию. Был известным фокусником, специалистом по карточным фокусам. Неудивительно, что его пригласили к блистательному пражскому двору Рудольфа II, мудрого императора.

На другом конце спектра были несчастные евреи, ставшие жертвами широкомасштабной, хотя и прерывающейся временами, войны между христианами и турками в Средиземноморье, и проданные в рабство. Еврейская политика состояла в том, чтобы сохранять хорошие отношения с обеими сторонами. Евреев, бежавших в 1490-х годах из Испании в Португалию, хорошо приняли в Константинополе; взамен они помогли создать там производство вооружений. Они способствовали усилению и развитию еврейской общины в находящихся под Оттоманской властью Салониках, пока она не стала одной из крупнейших в мире; к 1553 году в городе жило свыше 20 000 евреев. Евреи-торговцы были в Леванте, на Эгейском море и Адриатике, и временами венецианские евреи, опираясь на свои связи на Балканах и на востоке, способны были полностью контролировать значительную долю восточной торговли этого города. Евреи сосредоточивались и в других итальянских портах, особенно Анконе, Легорне (Ливорно), Неаполе и Генуе. Совсем немного торговых судов бороздило Средиземноморье, на борту которых не было бы еврея-бизнесмена. Но все они находились под угрозой нападения со стороны оттоманских и христианских военных кораблей и каперов. Евреи очень высоко котировались в качестве заложников, поскольку считалось, и обычно обоснованно, что, даже если они сами небогаты, можно заставить какую-либо еврейскую общину заплатить за них выкуп.

Если турки захватывали еврея на борту христианского судна, то переговоры о его освобождении обычно велись в Константинополе. В Венеции евреи из Леванта и Португалии основали специальную организацию по освобождению евреев-заложников, захваченных христианами на турецких судах. Торговцы-евреи платили специальный налог для этих целей со всех товаров, проходивших через них; поскольку они были потенциальными жертвами, для них это была своеобразная страховка. Наиболее активно захватывали рабов рыцари Ордена Св. Иоанна, которые превратили свою базу на Мальте в последний европейский оплот работорговли. Они всегда искали евреев и хватали их даже на христианских кораблях – на том основании, что те являются оттоманскими подданными. Своих пленников рыцари держали в бараках для рабов и периодически продавали их работорговцам, которые платили за евреев больше текущей цены; предполагалось, что все евреи богаты и их выкупят. Венецианские евреи держали на Мальте своего агента, который отслеживал прибытие евреев-заложников и, если позволяли средства, организовывал их освобождение. Христиане-рабовладельцы эксплуатировали эту систему, требуя за евреев немыслимый выкуп. Некоего Иуду Сурнаго, семидесяти пяти лет, держали голым в погребе в течение двух месяцев, после чего он ослеп и не мог держаться на ногах. Его хозяин грозился вырвать ему бороду и веки, а также заковать в цепи, если только еврей-агент не уплатит 200 дукатов, что и было сделано. Однако агент отказался внести 600 дукатов за Аарона Афило с Родоса, который также подвергался дурному обращению со стороны рабовладельца, и указал, что если бедняга умрет в заточении, то хозяин вообще потеряет свой капитал. Так и произошло в случае с Иосифом Леви; хозяин бил его, чтобы поднять цену, но несчастный умер под бичом.