Популярная история евреев - Джонсон Пол - Страница 32

С другой стороны, существовало много евреев, в том числе вполне благочестивых, которые ненавидели изоляционизм и фанатиков, которых он вскармливал. Они, кстати, даже внесли свой вклад в Канон в виде Книги Ионы, которая, невзирая на нелепости и путаницу, несет в себе ясный призыв относиться к иноземцам терпимо и дружественно. В заключение Книги Господь адресует Ионе риторический вопрос: не следует ли простить Ниневию и ее многочисленных жителей, «не умеющих отличить правой руки от левой», чей единственный грех – невежество? Это некоторым образом предвосхищало знаменитую просьбу Христа («Прости им, Отец, ибо не ведают они, что творят»); одновременно это являлось призывом нести Тору к чужим, чтобы приобщить их. Такова, видимо, была точка зрения многих, если не большинства законопослушных евреев в диаспоре. Эти евреи считали нормой изучение греческого языка, что могло способствовать их бизнесу. С течением времени они перевели на греческий Священное Писание («Септуагинт», семикнижие), которое стало главным средством приобщения «грекоязычных» к иудаизму. В Александрии греческая гимназия, организованная первоначально для того, чтобы уберечь греческих колонистов от вырождения и растворения в море местных языков и обычаев, была открыта для местных жителей-негреков (за исключением египтян), и евреи поспешили воспользоваться этим; позднее еврейский мыслитель Филон считал само собой разумеющимся, что дети богатых еврейских торговцев должны посещать гимназию. Эти евреи эллинизировали свои имена или пользовались двумя их вариантами: греческим – для путешествий и бизнеса, еврейским – для религиозных служб и домашнего употребления.

Та же тенденция прослеживается в палестинском иудаизме. Эллинизация иврито-арамейских имен евреев находила отражение во всякого рода надписях и граффити. Многие из более образованных евреев находили греческую культуру весьма привлекательной. Кохелет, автор Екклесиаста, показывает, как он разрывался между новыми привнесенными извне идеями и врожденным благочестием, между критическим духом и консерватизмом. Эллинизация образованных евреев была во многих отношениях сродни влиянию просвещения на гетто в XVIII столетии. Она пробуждала государство-храм от заколдованного сна. Духовно она являлась дестабилизирующей силой, причем носила светский, материалистический характер.

В Палестине, как и в других землях, завоеванных греками, искушению подражать новым правителям в первую очередь подвергались высшие слои общества, богатые люди, верховные священнослужители. Это, вообще говоря, является общей тенденцией во всех колониях. Приобщение к греческой культуре означало право на доступ в ряды граждан первого сорта – как позднее крещение. Известно несколько ярких примеров евреев-выдвиженцев. Подобно тому, как Иосиф служил у фараона министром, так и теперь умные и предприимчивые евреи поднимались высоко в имперской бюрократической иерархии. Один из текстов II в. до н.э., включенный в книгу Иосифа «Еврейские древности», рассказывает, как некий Иосиф, отпрыск высокопоставленной семьи Тобиас (его мать была сестрой первосвященника), отправился на торги откупщиков, которые проводили в Александрии Птолемеи. «Случилось, что в это время из своих городов, расположенных в Сирии и Финикии, явились все видные люди и правители, чтобы участвовать в торгах на право сбора налогов; царь каждый раз продавал эти права тем, кто обладал наибольшей властью в своем городе». Иосиф победил на торгах, обвинив своих соперников в сговоре, заключенном с целью сбить цену; он пользовался своими правами по контракту в течение двадцати двух лет «и вывел евреев из бедности и ничтожества к лучшей жизни». При этом Иосиф пошел дальше, чем его тезка во времена фараонов. С него берет начало новый еврейский типаж: он оказался первым евреем-банкиром. И в этом качестве он стоял за эллинизацию Иудеи во II веке до н.э.

Где-то посередине между изоляционистами и сторонниками эллинизации находилась довольно большая группа благочестивых евреев, которые придерживались традиций Иосии, Иезекииля и Ездры. Многие из них в принципе ничего не имели против греческого (так же как и ранее персидского) правления, соглашаясь с аргументами Иеремии, смысл которых сводился к тому, что, чем больше язычники заняты гнусным делом управления страной, тем лучше для религии и благочестия. Они были готовы платить подати завоевателям при условии, что те позволят им мирно поклоняться своей вере. Продолжателями этой линии впоследствии явились фарисеи. До какого-то момента благочестивые евреи были готовы учиться у греков и заимствовали у них гораздо больше идей, чем были готовы признать. В законах и теологии Моисея всегда присутствовал некий рациональный элемент, который хорошо (хотя и почти бессознательно) сочетался с греческим рационализмом. Так и случилось, что фарисеи создали Устный Закон, рациональный по сути, чтобы приспособить архаичный Закон Моисея к реальному современному миру. Важно отметить, что их противники, саддукеи, которые были ортодоксальными приверженцами Писаного Закона и не признавали никакой казуистики, говорили, что логика фарисеев приведет их к тому, что «книга Гомера» (под которой они имели в виду греческую литературу) будет более чтима, чем Священное Писание.

Однако возможность разумного сосуществования греков и евреев была ликвидирована подъемом еврейской партии реформ, которая желала форсировать процесс эллинизации. Это реформаторское движение, о котором мы знаем чрезвычайно мало, так как его историю писали победившие враги-фундаменталисты, было наиболее сильным среди правящего класса Иудеи, уже наполовину эллинизированного. Оно стремилось перетянуть маленькое государство-храм в современную эпоху. Их цели носили в первую очередь светский и экономический характер. Впрочем, среди реформаторов присутствовали и религиозные интеллектуалы, чьи цели были более возвышенны и в каком-то смысле сродни целям христиан I в. н.э. Они хотели улучшить иудаизм, двинуть его вперед по пути логического развития. Универсализм неявно присутствует в монотеизме. Двойственность Исайи сделала его явным. Универсальный монотеизм был новой и грандиозной идеей, которую евреи предложили миру. У греков тоже была своя всеобъемлющая идея – универсальная культура. Создавая свою империю, Александр стремился к идеальной цели: он хотел сплавить воедино все расы и «повелел всем людям считать мир своей родиной… хорошие люди станут ее коренным населением, плохие – иноземцами». Изократ утверждал, что термин «эллин» характеризует не происхождение, а отношение, и считал, что греки по воспитанию имеют больше оснований считаться гражданами, чем «греки по рождению». В самом деле, неужели нельзя было бы сочетать греческий принцип единой ойкумены, мировой цивилизации, с еврейским принципом универсального Бога?

Именно такова была цель интеллектуалов-реформаторов. Они перечитали исторические манускрипты и попытались посмотреть на них новыми глазами. Разве не были Авраам и Моисей «чужаками и странниками», великими гражданами мира? И они предприняли первую попытку критики Библии, утверждая, что Закон в том виде, как он записан, не так уж стар и во всяком случае не восходит ко временам Моисея. И настаивали, что в первоначальном виде законы носили гораздо более универсальный характер. Таким образом, случилось то, что должно было случиться: движение за реформы привело к критике Закона. Реформаторы обнаружили, что в Торе полно вымысла, а также невозможных требований и запретов. Мы знаем об их критике по жалобам и проклятиям ортодоксов. Филон осуждает тех, «кто выражает свое неудовольствие законами праотцов и непрерывно их изменяет»; к этому провидцы добавляли: «Будь проклят тот, кто выращивает свинью, и тот, кто воспитывает сыновей в духе греческой премудрости». Реформаторы не хотели полностью ликвидировать Закон; они желали очистить его от тех элементов, которые препятствовали приобщению к греческой культуре (например, от запрета наготы, что препятствовало появлению благочестивых евреев в гимназии и на стадионе), и свести его к этической основе, сделав, таким образом, универсальным. И для достижения своей конечной цели (мировой религии) они добивались немедленного брака между греческим полисом и еврейским моральным Богом.