Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ) - Буянова Карина - Страница 31

- Партизанские делишки? — переспросила Джинни, чувствуя, что сознание постепенно к ней возвращается. Драко не собирается ее бросить! Сердце постепенно успокаивалось и билось уже с меньшей частотой. Не бросает, не бросает, значит, все хорошо… Стоп! Партизанские делишки?!

- Да, Уизли, партизанские делишки, — съязвил Драко. — Влип твой брат. По полной.

- Но я все равно не понимаю, как Рон там оказался? Он же был с Гарри…

- Ты меня вообще слушаешь?! Я же членораздельно сказал: с твоим Роном все в порядке! Мне казалось, у тебя есть еще и другие братья.

Вот теперь смысл слов Драко окончательно до нее дошел. Пиратская станция. Пресечь "патризанские делишки". Фред и Джордж. Она закрыла лицо руками и тяжело опустилась на ковер перед камином. Драко тут же опустился рядом с ней и обнял, крепко прижимая к себе.

- Я боюсь услышать, — прошептала она. — Боюсь услышать, что один из моих братьев мертв, а второй... тоже мертв или скоро будет мертв, потому что схвачен Упивающимися и подвергается пыткам.

- Тогда, возможно, тебя несколько успокоит, что в их... в наших руках только один. Второй, видимо, ускользнул - во всяком случае, о том, чтобы его убили или ранили, я не слышал. А вот тот, о котором я слышал... Он не мертв, но, судя по всему, лучше был бы. Точно знаю, что это был тяжелый бой, и твой брат сильно изувечен Непростительными заклятьями и не только ими. Тетя Белла сказала, что от него осталась одна оболочка. Он в состоянии клинической смерти и вряд ли очнется. Но при этом ему не дают окончательно умереть и не дадут - Лорд приказал поддерживать в его теле жизнь хоть до бесконечности. Зачем - никто не знает. Долгое пребывание в коме унитожает сознание, поэтому если он когда-нибудь очнется, будет уже не собой. Возможно, Лорд хочет создать из него какое-то новое, особое оружие. Монстра. Внешне он и на человека уже не похож, тетя сказала, сплошное месиво вместо лица, — Драко сглотнул.

- Назови мне имя, — голос Джинни дрожал, она вцепилась в мантию Драко. - Фред или Джордж?

- Джордж. Который с недавнего времени без уха - это же Джордж?

- О нет! — Джинни не сдержала крик. Она оттолкнула Драко и рухнула на ковер лицом вниз.

Малфой оцепенел. Какое-то время он отрешенно смотрел на то, как рыжая гриффиндорка неистово катается по полу, стуча ногами и руками, крича, как безумная банши, и рыдая. Он никогда в жизни не видел подобных проявлений эмоций. Его тетя Беллатрикс предпочитала истошно вопить - похоже, кстати, на вой Джинни сейчас - но никогда не со слезами. Крики тети Беллы заканчивались разбиванием отцовских ваз или уничтожением других ценностей (но вазы были всё-таки на первом месте), истязанием грязнокровок Круциатусом и дьявольским хохотом от созерцания их мук. Другие же его родственники были куда более сдержанны и позволяли себе значительно меньше. Мама не плакала даже тогда, когда умер дедушка Блэк и не оставил ей ни одной золотой статуэтки в наследство.

То, что сейчас вытворяла Джинни, напоминало ему кривляния домовых эльфов, их самобичевание и причитания, которые так забавляли Драко в детстве, а в более позднем возрасте вызывали приступ презрения, сопряженный с сознанием собственного превосходства. Но почему-то глядя на девушку, не становилось ни смешно, ни противно, ни приятно. Драко чувствовал, как по телу разливалось что-то новое, прежде совершенно ему незнакомое. Это странное ощущение наполняло его целиком, проникая в каждую клеточку тела. Он ничего не мог понять и осознать, но чувствовал, что не способен этому противостоять.

Драко осторожно положил руки на плечи Джинни. Она стряхнула их, дернувшись в сторону и не прекращая рыдать. Тогда он решительно сжал ее плечи и притянул к себе, пытаясь уложить ее на свои колени. Поначалу она сопротивлялась, потом обмякла и стала тихо всхлипывать, уткнувшись носом в его ногу. Рыжие волосы, мокрые от слез, закрывали ее лицо. Драко осторожно убрал их, разглаживая каждый слепленный волосок, пытаясь ощутить нежность каждой пряди своей кожей. Постепенно слезы Джинни прекращались, и она повернула голову к юноше. Её глаза были кошмарно красными, ресницы слиплись, а по щекам всё еще бежали дорожки слез. Драко аккуратно провел пальцами по ним, стараясь не столько вытереть, сколько почувствовать эти слезы, по-прежнему не понимая, зачем он это делает. Джинни, похоже тоже не понимала, потому что ее взгляд был недоумевающим и как будто немножко испуганным. Или ему так казалось.

- Всё будет хорошо, — сказал Драко, про себя отметив бредовую глупость этой фразы. — Я с тобой. А твой брат... он придет в себя. когда решит Лорд. Может, я и неправ насчет его планов. Прости, не надо было говорить насчет монстра-оружия, на самом деле, даже у отца и тети нет никаких идей, что задумал Повелитель... Но я считаю так: раз твой брат ему зачем-то нужен, это хорошо. Это гарантирует его жизнь. Пока он нужен Темному Лорду, бояться нечего…

- Кто бы мог подумать, — невесело усмехнулась Джинни. Голос еще пока ее не слушался и звучал хрипло, сдавленно. — Мы уповаем на Темного Лорда как на гаранта безопасности жизни! Пока мы - или не только мы - нужны ему, мы живы. Но зачем, зачем ему Джордж? Что за чудовищное черное колдовство он задумал?

- Я не знаю, Джинни, — в очередной раз повторил Драко. — Если бы я знал, сказал бы. Если узнаю - расскажу сразу же. Я даю тебе слово. У меня нет и не будет от тебя секретов, потому что…

Он замолчал, сглотнув. Джинни резко поднялась с его колен и приблизилась к слизеринцу почти вплотную.

- Потому что - что? Есть еще что-то, о чем я должна знать?

Малфой замялся и после некоторой паузы ответил:

- Потому что я сделаю всё, чтобы ты не страдала. Знаю, что звучит пампезно, как из тупых дамских романов, но, тем не менее, это чистая правда. Ты должна мне верить. Верь мне, пожалуйста.

На глазах Джинни снова заблестели слезы, но теперь уже совсем по другой причине. Оставалось только надеяться, что Драко спишет это на то, что она до сих пор плачет из-за Джорджа. Конечно, плачет - и сколько раз еще заплачет из-за брата наедине с собой! Но... как бы стыдно ни было, эти, последние слезы оказались слезами умиления и растроганности. Слова Драко, его смущенный, обеспокоенный, немного сердитый и взъерошенный вид в секунды сменили ее горе безграничным счастьем. Наверно, такой человек, как Драко Малфой, никогда не скажет, что он любит, ведь вряд ли он знает, что это такое, а значит, и осознать подобное чувство и назвать его тем самым словом не в состоянии… Но то, что он говорит сейчас, он явно чувствует - и прямо это озвучивает. "Я сделаю всё, чтобы ты не страдала" - можно засчитать это за слизеринское признание в любви?

И так ли важно услышать именно те три слова, когда он только что сказал столько других, не менее сильных и желанных для каждой девушки - а особенно для нее, Джинни Уизли, о страданиях, переживаниях, обидах и боли которой вообще в этой жизни особенно никто не задумывался? Один Мерлин знает, как хочется обвить его шею руками и сказать «Я люблю тебя, Драко, я безумно люблю тебя и с каждым днем люблю все сильнее!», но нет. Нельзя. Не с ним. Джинни улыбнулась и обняла его, запуская руки под мантию Драко, и жадно впилась губами в его губы. Их языки переплелись, и Джинни почувствовала, как внутри поднимается знакомая обжигающая волна.

- Джинни, — прохрипел Драко, отстраняясь. — Я говорил серьезно… Я никогда не хотел, чтобы мне кто-то верил. Никогда никого об этом не просил. Но тебя прошу. Ты должна мне верить. Ты нужна мне...

- Я знаю, — прошептала она, срывая с него одежду. — Знаю…

Через некоторое время они молча лежали, любуясь на огонь, наслаждаясь тишиной и друг другом. Драко наматывал на палец прядь ее волос, это уже вошло в его привычку. Джинни, в свою очередь, с наслаждением вдыхала удивительный аромат его кожи, без которого вот уже полтора месяца не могла представить своей жизни.

- Можно я у тебя кое-что спрошу? — подала голос она.