Нашествие теней - Джонсон Оливер - Страница 18

Таласса взглянула в окно, стараясь представить себе это зрелище. Такое, должно быть, оказалось ей не под силу — ее рот удивленно приоткрылся, она тряхнула головой и прошептала:

— Продолжай.

— И вот ты вступаешь в самые горы. Снег и лед повсюду, вой ветра оглушает тебя, горные пики и бездны превышают всякое воображение. Живут там духи и снежные люди, ненавидящие нас. Лишь большому войску впору пересечь Палисады.

— Но мы их преодолеем?

— Да, если захочет Ре, — вместе с Зараманом, Серешем и остальными.

— И Фуртал пойдет с нами?

— Да.

— А что там дальше, за горами?

— На том краю стоят отвесные скалы высотой в несколько тысяч футов. За ними начинается травянистая равнина, где в стародавние времена жили боги.

— И твой народ прошел через все эти земли? Аланда улыбнулась, радуясь, что Таласса хоть на миг отвлеклась от своих тревог:

— Лишь малой горсточке за многие века удалось пересечь Палисады и увидеть Сияющую Равнину.

— Но ведь ты знаешь все про те страны?

— Я прочла о них в старых книгах.

— Хотела бы и я это прочесть.

— Они написаны на Огненном Языке колдуний Севера.

— А я эти книги видела, — лукаво сказала Таласса, бросив взгляд на старую кожаную суму около ложа Аланды. В ней-то старая дама и держала свои драгоценные фолианты — Таласса пару раз в ее отсутствие заглядывала в них, пытаясь разобрать язык древнего народа.

— Это единственные, — с улыбкой сказала Аланда, — которые я спасла от солдат Фарана, разграбивших дом Теодрика. Прежде у меня их было куда больше.

— А правда, что у северных колдуний глаза голубые, как у тебя? — Пухлые губы Талассы тронула озорная улыбка. Алмазно-голубые глаза мигнули.

— Так говорится в книгах.

— Значит, ты способна видеть будущее? — продолжала дразнить Таласса.

— Ты же знаешь — я никогда не говорю об этом.

— Воспользуйся своей властью, узнай — придем мы на север или нет!

Аланда не отвечала. Лицо девушки покрылось бледностью, и вся ее веселость пропала. Дрожащей рукой, она отложила щетку.

— Мы не дойдем, ведь верно?

— Ну конечно же, дойдем. — Аланда уже не в первый раз боролась с искушением выложить Талассе всю правду, но каждый раз невысказанные обеты, данные ею самой себе при первом ее озарении, останавливали ее. Вместо этого Аланда решилась сказать о пророчестве, содержащемся в священной книге Ре. — Книга Света говорит нам, что в эту самую ночь, ровно через семь лет после битвы, в городе произойдут великие события. Это будет ночь прибытий и расставаний, и новая судьба откроется перед теми, кто верует в Ре. Этой ночью проявятся долго таившиеся чары. Некий человек, называемый Герольдом, придет и возвестит о Светоносце — о том, кто вновь зажжет солнце. Разве может наш жребий быть дурным при таких предсказаниях?

— Кто же он — Светоносец?

— Кто он и что он — откроется этой ночью, — сказала Аланда с деланной легкостью, точно события, предсказанные Книгой Света, случались каждый вечер.

— Не из-за этого ли пророчества Зараман намерен проникнуть в гробницу именно сегодня? — не унималась Таласса.

— Тише! — шикнула Аланда, дико озираясь вокруг, словно стены тут имели уши — да так оно, по всей вероятности, и было.

— Никакой опасности нет, — сказала Таласса. — Они все в зале.

— Тебе тоже следует быть там: в эту ночь нам особенно не следует привлекать к себе внимание.

— Я спущусь через минуту. Вот только причешусь. — И Таласса снова принялась лениво водить щеткой по своим золотисто-каштановым кудрям. Все ее мысли уже устремились на север — к свободе. Внезапно она вздрогнула, и ее рука повисла в воздухе. — Они пустятся за нами в погоню, ведь верно?

— Если сумеют.

— Но на север ведет только одна дорога. Верхом они нагонят нас еще до рассвета.

— Откуда им знать, куда мы направились? Доверься мне.

Таласса, закусив губы, снова взялась расчесывать волосы. Аланда отложила охапку одежды, которую достала из полного до краев сундука, и взяла щетку из дрожащих пальцев девушки.

— Мир велик, Таласса, и в нем есть где укрыться.

— Укрыться от князя Фарана? — покачала головой та. — Нет такой страны, где он не нашел бы меня — пусть спустя долгий срок. — Горький смех сорвался с ее губ. — Как-никак, у него в запасе вечность.

Аланда, прервав свое занятие, взглянула на отражение Талассы в зеркале. Так молода, так прекрасна и невинна — и столько горя успела познать.

Не для такой участи была рождена Таласса, дочь Сорона Орлиное Гнездо, одного из храмовых Рыцарей Жертвенника. Тринадцати лет она была помолвлена с сыном барона Иллгилла, Джайалом — в тот самый год, когда Траллу объявили войну и армия князя Фарана Гатона разбила войско Иллгилла на равнине. После поражения жребий Талассы, как и жребий Аланды, круто и жестоко переменился.

Ибо этот остров света в море тьмы был не простым домом, но храмом, посвященным Сутис, богине плоти. Его владелица и верховная жрица, Маллиана, ревностно блюла правила своей веры, которая, в отличие от других, не заботилась о спасении души и прочих высоких материях: Сутис довольствовалась сиюминутными плотскими утехами. Молодые женщины, жившие здесь, были жрицами богини и несли службу, приносящую храму достаток, а им самим — безбедную жизнь в городе, где большинство жителей одевалось в лохмотья и ело что придется; в этом царстве тьмы они жили словно принцессы в волшебном замке. Да, волшебном — если бы только можно было позабыть о своих ночных занятиях в дневные часы, когда женщины праздно ждали вечера. Лишь вечером открывались ворота храма и мужчины, подогретые опасностями ночи, приходили искать удовольствий. Угроза смерти и близкий конец света служили отличным возбуждающим. Количество гостей даже возросло с тех пор, как живые мертвецы вновь появились ночью на улицах. Коротая темные часы в роскоши верхних комнат, мужчины хотя бы ненадолго забывали об ужасе, царящем снаружи. Ночью храм был подобен блестящей тюрьме, откуда никому не дано выйти до рассвета, когда минует опасность. Ходило много рассказов о том, что привело здешних обитательниц к их нынешнему занятию. Но никто из них не пал так низко, как Аланда, Таласса и музыкант Фуртал. Все трое находились при дворе Иллгилла. Все трое были захвачены в плен и проданы и рабство. Общая судьба побуждала их держаться вместе и все эти семь лет по мере сил содействовать тайной борьбе против Фарана.

Из них троих тринадцатилетняя Таласса поначалу лучше всех приспособилась к новому образу жизни — ее внутренняя сущность осталась нетронутой, несмотря на требования храма. Какое-то время она поддерживала бодрость в двух старших своих друзьях. Но потом случилось несчастье — несчастье, разрушившее ее ложное чувство безопасности и ежемесячно грозившее ей смертью.

Красота Талассы была не только телесной — всем своим существом она словно излучала жемчужный свет. Вот из-за этой-то красоты, которую никакой изъян не мог бы убавить, все другие женщины отчаянно завидовали Талассе с того самого дня, как ее привели сюда в цепях солдаты Фарана. И никто не питал к ней большей неприязни, чем верховная жрица Маллиана, купившая ее словно для того лишь, чтобы погубить. Талассе Маллиана уготовила особую судьбу — судьбу, грозившую девушке каждый месяц в течение четырех последних лет.

Это случилось посередине ночи года через три после водворения Талассы в храм Сутис. Тяжелая поступь на галерее разбудила старую даму, спавшую на своей лежанке у двери в комнату Талассы. Она стала искать огниво и трут, чтобы зажечь свечу, но нужда в этом отпала: дверь распахнулась, и комнату залил свет пылающих факелов. Верховная жрица стояла на пороге, тоже с факелом, держа его над головой. Пляшущий свет не смягчил ее резких черт. Когда-то она, без сомнения, была красива, но теперь ее лицо скрывалось под слоем белил и румян, а густой грим вокруг глаз лишь подчеркивал злобу во взгляде. Теперь этот взгляд был устремлен на Талассу и Аланду, не смевших вымолвить ни слова.

На галерее за ней стояли двое мужчин с факелами, в кожаных поножах, наручах и кирасах стражников храма Исса; медные маски в форме черепов скрывали их лица. Маллиана дала им знак войти. Таласса вскрикнула от страха, сев на постели и кутаясь в одеяло.