Некро Файлы (ЛП) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 19

Затем последовали его "Кровавокостные Поэмы" и последующий арест за непристойную одержимость грязным сексом, городской кровавой баней и меганасилием. Они также не оценили его ультрасовременную коллекцию подпольных журналов садо/мазо, фетиша и бондажа. Их каблуки ботинок и сжатые кулаки в его животе ясно давали это понять...

Он был осужден, получил испытательный срок и получил предписание пройти психиатрическую консультацию. Ему нравились интеллектуальные игры в кошки-мышки, в которые он играл с психиатром, развлекая личные фантазии о чрезвычайно творческой бойне. Недостатком было то, что он потерял интерес к написанию стихов. Но он убедил доктора Говарда (который был слишком похож на Мо из "Трех марионеток"), что у него нет никакого желания снова выступать на публике. Шарлатан с мешковатыми глазами никогда не касался поверхности ядра его разума - этой темной комнаты интеллекта, ужасов, населяющих психику, обезумевшую от штормов зла. Глупый психоаналитик даже не уловил проблеска жажды крови, кипящей в этих полуприкрытых глазах. Его фрейдистское бла-бла было полным провалом. Бард Костей стал "Слайсом" прямо под большим носом герра Доктора, и теперь он стал кем-то другим - чем-то другим. Чем-то большим, чем человек. Ночным хищникoм, настроенным на поэзию окровавленной плоти. Он видит вселенную в костях, обнаженных его клинком. Слайс стал охотником голубого ноктюрна.

Он ворвался в "90 Night", как грозовая туча, собирающая бурю.

- Кости! Это ты, парень? - пропищал педик с крысиной мордой.

Слайс покачал головой.

Не угадал, придурок.

Он уловил знойный запах отборной добычи.

Cапожный нож шевельнулся у его лодыжки.

Хорошенький трансвестит сидит на табуретке и читает в микрофон длинное стихотворение о гей-чуме.

Слайс прокрался через комнату и сeл за свободный стол. Активная лесбиянка с дилдо на веревке вокруг шеи посмотрела ему в лицо, потом быстро отвела взгляд. Он смог представить, что она там увидела: увидела, как он засовывает этот фаллоимитатор в ее гребаное горло, трахает ее им, пока кровь не заполняет разорванный кратер ее рта. Ты не настолько сильна, чтобы справиться со мной, пизда. Подавись им, сука-получеловек.

Tрансвестит на табурете закончил свою эпопею тем, что сoрвал с себя белокурый парик и крутанулся на табурете, обнажая маску мертвой головы на затылке. Публика аплодировала и подбадривала. Слайс отхаркнул густую мокроту из задней части горла и выплюнул синий комок на пол, заставляя трех панков за соседним столиком с отвращением посмотреть на него и перейти к другому столу. Разве вы не понимаете художественную критику, когда видите ее?

Запах стал сильнее.

Что-то темное и мощное зашевелилось в его животе и паху.

Симпатичный МС подошел к микрофону и сказал:

- Леди и джентльмены - мисс Федра Флейм!

Жертва взбирается на сцену. Черный блеск ее длинных волос, черный корсет для тела и черный блеск для губ - подчеркивают ее молочно-белое лицо.

Демоническая ухмылка пронзила лицо хищника.

Федра Флейм держала тонкую книгу в красном переплете и сказала:

- Это мои "Cтихи о Факеле".

B другой руке она держала паяльную лампу, и язык огня лизнул книгу. Затем пламя охватывает книгу, и она бросила ее в ведро с водой.

- Настоящим я объявляю о смерти печатного слова!

Публика свистела и аплодировала. Безмозглые овцы.

- Теперь я напишу настоящие стихи, - лукаво улыбнулась Федра.

С Олимпа своего обостренного синего сознания новый бог - Слайс - смотрел сверху вниз на комнату, полную оборванных смертных, и наслаждался грядущим творением. Разрушение в творении. Редукционист[7] до N-го... Его художественная среда будет плотью/костью/кровью. Каждый зарезанный ягненок - произведение искусства, непостоянное, как ледяная скульптура. Искусство, которое буквально посылает духов парить в великую неизвестность.

Федра вкладывает свое тело и душу в импровизированную говно-поэзию, двигаясь с кошачьей грацией, изящно и соблазнительно, обращаясь непосредственно к новому богу, хотя и не осознает этого. ...голодный в гамбургерном аромате, отброшенный в сторону, как использованный презерватив, носящий эмблему смытой революции, наедине с моим собственным кровавым абортом...

Слайс изучал каждое ее движение, покачивание полных грудей, дрожь крепких бедер, складку губ, когда она произносила каждое слово. Он мысленно намечал свой художественный подход, планировал импульс своих мазков, находил космическое вдохновение в поэзии ее движущегося тела.

Откровение обрушилось на него с такой силой, что он откинулся на спинку стула, его длинные руки свисали ниже сиденья. Он видел все это с кристально-голубой ясностью: его работа должна быть выставлена на всеобщее обозрение, а не только для полиции, отдела по расследованию убийств и коронера. Он выставит свое кровавое искусство, как человеческое граффити, на всеобщее обозрение. Пламя Федры станет его первым посланием миру. Более чувствительные души увидят смысл за пределами вырезанной и содранной плоти. Возможно, некоторые из них даже мельком увидят грядущую синюю гибель.

Демоническая ухмылка вернулась и осталась на его лице, словно маска.

* * *

Когда он последовал за ней через заднюю дверь заведения "90 Night" на плохо освещенную парковку, он внезапно почувствовал страх. Не его собственный страх, а слабую эмоцию вторгшегося разума из Психушки. Разумa четырехглазого профессора, того самого, который нечаянно превратил его в нового бога.

Добро пожаловать на борт, профессор. Добро пожаловать в мой ебанутый мозг. Пойдем, и я покажу тебе, что я собираюсь вместе с тобой сделать. Теперь ты на моей орбите.

Он почувствовал, как слабак извивается, ощутил вкус его ужаса, ощутил его тщетное сопротивление.

Ты не можешь спрятаться от меня, придурок. Теперь ты это знаешь. Ты только начинаешь видеть мою силу.

На другом конце города он беспомощный съежился.

Ты думал, что можешь контролировать меня? Жирный ублюдок. Мы сделаем ее, ты и я, а потом превратим ее в необработанное искусство. Я знаю, что ты получаешь удовольствие от смерти. Представь, какой кайф ты получишь, когда я сделаю тебе...

Она наклонилась, чтобы отпереть дверцу своей потрепанной бронзовой "Тойоты", и Слайс прижал кончик лезвия к ее пояснице.

- Ни звука... - прошипел он.

Тело Федры напряглось, дыхание перехватило.

Он подошел к ней, обнял, словно любовник, и переместил острие ножа на нижнюю часть ее правой груди.

- Мне понравились твои стихи, - прошептал он. - Они погружают меня в абстрактное настроение.

Он повел ее к зеленому мусорному контейнеру за заведением.

- Я собираюсь сделать кое-что очень абстрактное, - сказал он ей. - О тебе будет говорить весь мир искусства.

Он завел ее за мусорный контейнер и прижал спиной к его прохладной поверхности.

- Если ты закричишь, я перережу твою прелестную глотку.

Он разрезал тонкий материал ее чулочного корсета от шеи до промежности, затем снял его с ее гибкого тела.

- Я чую твою сущность. Я слышу, как твоя кровь бежит по венам, желая вырваться наружу.

Он ловко пробрался пальцами сквозь ее лобковый куст и проник в теплые губы ее промежности.

Она попыталась отстраниться от его прикосновения, но ее ягодицы уже были прижаты к мусорному контейнеру.

Его молния расстегнулась с громким скрежетом, и тяжеловесный пенис толкнулся в ее сухую щель.

- Пожалуйста... не надо... - прошептала она.

- Ты сухая, как кость, - хихикнул он, - но я могу это исправить.

Он зажал левой рукой ее рот и провел лезвием вниз, по животу.

- Я трахну тебя, - сказал он и вонзил лезвие глубоко в ее влагалище.

* * *