Другой глобус (СИ) - "kammerherr" - Страница 32

Так как же туда попасть? Опять оказаться в состоянии клинической смерти? Ну так нет никаких гарантий, что она не станет физической — это раз. И еще раз проверять на себе верность этой гепотезы не хочется — это два. И даже если так, то как в этом случае снова обеспечить выполнение второго условия — присутствие Барби?.. Нет, наверняка есть еще какой-то способ. Чехович почувствовал себя сыщиком, идущим по следу, то и дело натыкающимся на улики, которые должны служить ему подсказками. Но для этого нужно правильно понять смысл каждой улики.

Вот когда начинается настоящая работа ученого — исследователя! Тут уже не «слетаешь» в XV век и не попросишь ключ к шифру у автора манускрипта — самому надо думать!

Расшифрованная рукопись лежала перед ним на столе. Ничего особенного, можно считать — книга, давно написанная, но переведенная с другого языка только сейчас — раньше просто руки ни у кого не доходили. Но вот перевели, а содержание оказалось… Чехович снова с тоской вспомнил город — остров, похожий на двухпалубный корабль — верхняя и нижняя «палубы», разделенные крепостной стеной, — показавшийся ему тогда раем.

«Убиенных щадят, отпевают и балуют раем»… — вспомнилось ему.

А что, если это и был рай? — мелькнула шальная мысль. В конце — концов, у нас же нет точного описания этого места! Тогда, кстати, многое проясняется, например, удивительная осведомленность «смотрителя маяка»…

Еще совсем недавно такая мысль не могла прийти ему в голову — не то, чтобы он был атеистом, но как и большинство ученых, он мыслил рационально и привык в своих выводах, и даже в гепотезах, опираться на твердо установленные факты. Но за это время с ним произошло столько «нерациональных» событий!..

Рай — не рай… Какая, к черту, разница, что это за город, откуда он взялся и где находится? Океан на все четыре стороны и наверняка на тысячи километров в каждую — надежная защита от этого сумасшедшего мира, естественная «демилитаризованная зона». Домишки в два-три этажа, узкие улочки, на которых слышны шаги каждого прохожего — «персональные» шаги каждого вместо топота толпы, вид на океан из окна и рыжие коты, как главная достопримечательность! Что еще надо ученому для работы? Ну да, уже не слетаешь в Европу побродить по «следам средневековья» — ну так можно продолжать изучать его по «первоисточникам», надеюсь, эта вновь приобретенная способность от меня никуда не денется.

Значит, надо снова оказаться «убиенным»? Или та, первая попытка засчитывается? Скорее всего, засчитывается и дело теперь только за рыжим.

«Приходи с Барбароссой»…

Похоже, эта фраза подразумевала, что Чехович теперь сам найдет «дорогу», что все, что для этого надо знать, он уже знает. Или — узнает в ближайшем будущем. Так… Что я узнал после встречи со «смотрителем маяка»?

Эдвард начал загибать пальцы:

— Что рукопись, находящаяся в Стэнфорде, — подделка, не поддающаяся расшифровке — раз.

— Что она была изготовлена Камиллой, чтобы сохранить в тайне подлинник — два.

— Что она была продана королю Вацлаву IV как подлинник — три.

— Что подлинная рукопись содержит пророчество о будущем, которого лучше бы я не знал — четыре.

Все? Ну, и что из этого указывает дорогу к «светлому будущему» на чудо — острове?..

В этот момент кот вскочил на стол, за которым сидел Чехович, и с диким криком попытался… дать хозяину лапой по морде! Ученый инстиктивно отпрянул назад, едва не перевернувшись вместе с креслом, и зажмурился. А когда открыл глаза, Барбароссы не было не только на столе, но и в комнате.

— Ты, как всегда, прав, Барби, — сказал Чехович, придя в себя и не сомневаясь, что кот его слышит. Он загнул последний палец:

— Что все, кто завладевал подделкой, бесследно исчезали — пять. — И подумал при этом: «А кот-то мой не прост… Надо бы повнимательнее с ним, не даром такое имя носит — оправдывает»!

Что же получается — все пропадавшие обладатели поддельной рукописи, исчезая из «этого мира», попадали на «чудо — остров»? — Да нет, конечно! — ответил он самому себе. — Попадали наверняка кто — куда, каждый по своему маршруту. Мало ли там есть мест, для исчезнувших отсюда? На остров попадают только те, кто выполнил два условия, одно из которых — быть хозяином рыжего кота. Второго я пока не знаю, но судя по всему, оно было выполнено уже в тот момент, когда я попал на остров.

Выходит, мне всего лишь нужно получить ту самую рукопись, которая хранится в Стэнфордском университете и которую этот университет обещал продать Асланову, если миллиардер, конечно, не врал… Хм, получить рукопись — только-то и всего, как все просто! — с сарказмом подумал Эдвард. — Нет, ну, а что такого — продолжал он иронизировать над самим собой, — я просто предложу Стэнфорду более высокую цену… Впрочем, ирония тут неуместна — остановил он себя, — ты что, вправду думал, что в рай можно попасть, просто купив билет на самолет?..

И вдруг он понял — все действительно не так уж сложно. Асланову нужна расшифрованная рукопись? Вот она, пожалуйста. Готовая, лежит на столе. Любой анализ подтвердит возраст этого кодекса и его подлинность, а значит, тем самым, докажет, что то, что Элдор Асланов собирается купить у Стэнфорда, — подделка, мистификация. Дальше — предлагаю ему обменять подлинник на эту мистификацию, и — вуаля!

План казался вполне реальным и легко выполнимым. Но, как это часто и бывает, — гладко было на бумаге… «Овраг», причем, довольно глубокий, Чехович обнаружил, подумав еще несколько минут: ведь, купив фейковую рукопись у Стэнфорда, завладев ею, Асланов тоже должен будет исчезнуть. И хорошо еще, если не вместе с манускриптом, но в любом случае, где тогда его, то есть, манускрипт, искать?

— Стоп! — По громкому, возмущенному «мяу», раздавшемуся рядом, Чехович понял, что снова начал рассуждать вслух. — Но ведь из тех, кто завладевал рукописью, исчезали не все. Вацлав IV, например, благополучно почил естественной смертью аж через 10 лет после покупки. С художником Герхардом Клоссом, подарившим документ Стэнфордскому университету, тоже ничего не случилось… Да и все сотрудники Стэнфорда остались живы — здоровы. Почему? — спросил он Барбароссу, оказавшегося тем временем снова на столе и с любопытством следившего за логической цепочкой, выстраиваемой хозяином. Кот раскрыл рот, но тут же закрыл его, не издав ни звука — словно хотел что-то сказать, но передумал.

— Да — да, я помню — ответил Чехович на его немой вопрос, — мы с тобой уже обсуждали это, но как-то вскользь. Теперь придется заняться этим вопросом вплотную, ведь все зависит именно от него.

Я думаю потому, — хозяин поднял вверх указательный палец перед самым носом кота, словно воспитатель, наставляющий «на путь истинный» своего воспитанника, — что для императора копия рукописи и была написана, Клосс нашел ее в купленном доме — и подарил учебному заведению, а университет, собственно, и должен интересоваться такими находками и приобретать их!

Барбаросса с возмущенным воплем спрыгнул со стола и убежал — мол, тоже мне, учитель выискался, самому все разжевывать приходится, а мне решил таблицу умножения объяснять.

— То есть, — продолжил Чехович убеждать уже самого себя, — все они действовали бескорыстно. В отличие от библиотекаря Беднаржа, австрийского полковника и американского миллионера, купившего краденое. В этой же категории, судя по всему, оказалась и вдова Баумшаллера. Но если так, то и Асланов не должен никуда деться после покупки рукописи, ведь он собирается передать ее Эрмитажу!

Все это были, конечно, только его предположения, но — что делать? Для отправляющегося в Рай (или в один из его аналогов), нет ни гаратий, ни точного маршрута, приходится полагаться лишь на собственную интуицию и здравый смысл.

— С ума сойти!

Восхищение Асланова историей с двумя рукописями, рассказанной ему Чеховичем (разумеется, без подробностей о его «отлучках» в средневековую Прагу), было совершенно искренним.

Копия расписки Киршнера в получении денег от короля, лингвистический анализ шифра, подробное описание процесса расшифровки, и — главное — сама подлинная рукопись, к которой были приложены все эти документы, кажется, убедили Асланова в том, что то, что он собирался купить у Стэнфордского университета, на самом деле, является подделкой.