Лучший английский ас - Джонсон Джеймс Эдгар - Страница 4

После Мюнхенского кризиса началось стремительное перевооружение нашей армии и расширение территориальных и вспомогательных частей. Еще раз я попытался вступить во Вспомогательную авиацию. Меня кратко проинформировали, что уже имеется более чем достаточно пилотов, зато существуют вакансии в эскадрильях аэростатов, Не заинтересуют ли меня эти войска, крайне важные для обороны страны? Я столь же кратко ответил, что я совсем не желаю летать на воздушных шарах!

Пара моих приятелей по регби уже вступили в Добровольческий резерв Королевских ВВС. Они учились летать и готовились получить заветные крылышки, которые имели право носить только дипломированные пилоты. Добровольческий резерв был сформирован в 1936 году. Его задачей была подготовка пилотов. Все вступившие в него числились рядовыми, хотя кое-кто получал офицерское звание одновременно с крылышками. Добровольческий резерв отнюдь не считался элитной организацией, к которым относилась Вспомогательная авиация. Мне оставалось лишь надеяться, что окажет действие моя просьба, отправленная прямо в министерство авиации. В положенный срок пришел вежливый ответ. В нем выражалось сожаление, что желающих гораздо больше, чем вакансий в Добровольческом резерве. Однако, если система подготовки будет и далее расширяться, они сразу со мной свяжутся.

В результате все мои надежды тем или иным способом пробраться в одну из организаций, связанных с Королевскими ВВС, рассеялись. Я решил рассмотреть вариант с какими-нибудь другими частями Территориальных войск. По своей гражданской специальности я мог получить бронь в случае войны, однако перспектива строительства бомбоубежищ не вызывала энтузиазма. Несмотря на полное отсутствие интереса к охоте, я в детстве все-таки научился ездить верхом. Поэтому во время следующей поездки к родне в Мелтон Мобрей я решил вступить в Лейстерскую добровольческую кавалерию (йоманри). Мне пришлось побеседовать с местным командиром, и я был рад обнаружить, что его в равной степени не интересует, умею ли я летать, и умею ли я ездить верхом.

Служба в добровольческой кавалерии была скорее развлечением, чем обузой. Мы провели много достаточно веселых дней в поле на различного рода маневрах. Когда я вернулся в Лоутон, потощав на несколько фунтов, меня ждал официального вида конверт из министерства авиации. Было решено значительно расширить систему Добровольческого резерва, и они вспомнили о моих просьбах.

Если я все еще желаю поступить в авиацию, меня просят в течение 2 дней явиться в Лондон на Стор-стрит, где размещается штаб Добровольческого резерва, для прохождения медицинской комиссии. Я уже стоял под дверями, когда они распахнулись. Вместе с несколькими десятками других парней я прошел через длинную череду кабинетов, населенных врачами самых различных специальностей. После ленча те из нас, кто получил благоприятное заключение медиков, были собраны в кабинете какого-то полковника авиации. Он без лишних формальностей сообщил, что все мы стали сержантами Королевских ВВС и должны приступить к подготовке. Мне было приказано явиться в летную школу в Стэплфорд Тауни, графство Эссекс, для полетов по выходным. Однако они будут рады, если я смогу уделить этому занятию и свободные вечера. Кроме того, нам сообщили, что по вторникам и четвергам мы должны прибывать на Стор-стрит, где нам будут читать лекции по штурманскому делу, вооружению, связи и так далее. Нас недвусмысленно предупредили, что лекции имеют такое же значение, как и летная практика, а потому прогульщики будут отчисляться немедленно.

Два вечера лекций на Стор-стрит, летная практика по выходным и в свободные вечера означали, что свободного времени у меня не останется совершенно. Нашими инструкторами были отставные офицеры Королевских ВВС. Они подписывали краткосрочные контракты, а после увольнения наслаждались жизнью, предлагая свои услуги различным фирмам, которые по договорам с министерством авиации занимались подготовкой летчиков для Добровольческого резерва. Среди нас были представители всех слоев общества, в том числе фермеры, инженеры, брокеры, студенты, клерки и молодые люди без определенных занятий. Отбор был очень жестким. Достаточно регулярно во время полетов нас проверяли компетентные инструкторы ВВС. В результате этих проверок довольно много учеников были отчислены. Точно так же поступали с теми, кто пропускал лекции или не мог сдать теоретические экзамены. Несмотря на расширение, у Добровольческого резерва все еще было гораздо больше добровольцев, чем вакансий. Поэтому на место каждого отчисленного претендовали десятки желающих.

В Стэплфорд Тауни новички отправлялись учиться на «Тайгер Мотах». Они с завистью следили за ветеранами, которые, не спеша, шествовали по траве к ожидавшим их Хаукер «Хартам». Иногда безмятежную тишину неба над нашим клочком Эссекса разрывал рев моторов «Харрикейнов», которые взлетали с находящегося неподалеку аэродрома Норт-Уилд.

Наши инструкторы постоянно напоминали:

«Внимательно следите за этими уродами. Они носятся, сломя голову. И если они на вас налетят, то разнесут в клочки».

В конце августа мы получили мобилизационные предписания. Когда мы явились на Стор-стрит, нам просто приказали возвращаться по домам, куда будут присланы детальные инструкции. Несколько дней мы отдыхали и убивали время, кто как может. Все сомнения, что как-нибудь обойдется, и это только очередная паника, рассеялись 1 сентября. Германские Вермахт и Люфтваффе решили продемонстрировать всему миру новый метод ведения войны — блицкриг. Королевские ВВС были немедленно приведены в состояние полной боевой готовности. Наши истребительные и бомбардировочные эскадрильи были направлены во Францию. Мы в очередной раз явились на Стор-стрит, но на сей раз, как и было приказано, с вещами. Прослушав по радио выступление премьер-министра и впервые услышав вой сирен воздушной тревоги, мы все, несколько сотен человек, отправились поездом в Кембридж.

Приехав, мы столпились на платформе, совершенно не понимая, что следует делать дальше. Внезапно на платформе появился щеголеватый, полный уоррент-офицер. Как мы узнали позднее, его звали мистер Долби. Пока он проталкивался между нами, кое-кто услышал, как он бормочет себе под нос:

«Ни разу в жизни не видел столько сержантов. Сержанты! Сержанты! Все они сержанты. И ни одного капрала».

Из этого монолога мы поняли одно — мистер Долби остался недоволен первой встречей с Добровольческим резервом. Он схватил меня за руку.

«Сержант, — произнес он, сделав ударение на моем звании. Не сомневаюсь, что ему этот скромный чин дался ценой многих лет тяжелой службы, — назначаю вас командиром этой толпы. — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону двух сотен моих товарищей. — Не сможете ли вы, сержант, построить их по четыре и повести вслед за первой группой, которую возглавлю я сам?»

Постаравшись сохранить приличествующую случаю серьезность, я заверил его, что смогу. При этом я постоянно называл его «сэр», что доставляло уоррент-офицеру неслыханное удовольствие. Итак, длинной колонной мы двинулись в Кембридж, в колледж Иисуса, которому предстояло быть нашим домом следующие несколько недель. Мы должны были оставаться в Кембридже, пока нас не распределят по различным летным школам.

В начале декабря около 30 человек были вызваны в штаб и получили приказ на следующий день отправляться на аэродром Маршалла на окраине Кембриджа. Там мы должны были возобновить тренировочные полеты на «Тайгер Мотах». До войны Маршалл был гражданской летной школой и по контракту с министерством авиации занимался подготовкой летчиков из местных резервистов. Большинство инструкторов мирного времени теперь стали офицерами или сержантами. На несколько недель наша судьба оказалась у них в руках.

Обучать — это целая наука, сложная и тяжелая. Далеко не всегда хороший пилот становится хорошим инструктором. Многим из нас пришлось летать с теми, кто рвался воевать и постоянно бурчал, что их таланты расходуются на подготовку бездарных учеников. Такое отношение неизбежно отражалось на качестве их работы и, как следствие — на качестве «продукта». Несвоевременная и грубая критика, когда требуется поддержка и одобрение, часто подрывали веру ученика в себя. Не приходится сомневаться, что кое-кто из отчисленных пилотов мог успешно закончить курс подготовки, если бы попал в руки настоящего инструктора.