Мой бывший муж - Лейк Оливия - Страница 67

– Ксения, меня сегодня не будет в офисе, – вышел через пять минут. – Все встречи на завтра. Звонки по степени важности на мобильный.

– Хорошо, Вадим Александрович. До завтра.

На Ильинке Кати не было. Я отправился на Никитский бульвар. Здесь был упор на кофейню, нежели пекарню. Классное место: модно, быстро, минималистично. Столиков свободных не было, а публика в основном фрилансеры и цифровики.

– Добрый день, – я подошел к стойке с десертами на вынос, красиво упакованными в лимонно-перламутровые коробочки.

– Здравствуйте, – молоденькая девушка смущенно плечиком повела, когда я выдал самую обаятельную из своих фирменных улыбок. – Что желаете?

– Анастасия, – быстрый взгляд на бейдж бросил, – подскажите, Екатерина Алексеевна на месте?

– О… А я… Секунду. Я позову менеджера.

Уже все по-серьезному. Еще годик и Полонская Екатерина Алексеевна станет исключительно синонимом владелица и хозяйка, которую персонал в глаза не видел, разве что по телевизору, как Аркашу Новикова. Не удивлюсь, что придет время, и она ресторатором станет.

– Здравствуйте, чем могу помочь, – приветливо произнесла приятная брюнетка.

– Здравствуйте. Меня зовут Вадим Полонский. Я муж, – бывший опустим, – Екатерины Алексеевны. Мне она срочно нужна, но я не могу дозвониться ей.

– Я Кристина, менеджер зала. Сегодня у нас первый мастер-класс. Екатерина Алексеевна на площадке.

Через пять минут я мчал туда. Природное обаяние и общая фамилия – творят чудеса. Мне бы еще сейчас пригодилось бы какое-нибудь маленькое чудо. Малюсенькое.

Я припарковался напротив трехэтажного бело-голубого здания с кричащей вывеской и не читаемым названием и сразу бирюзовый порше увидел. Хотел уже в арт-студию подняться, но на входе с Мальвиной своей столкнулся.

– Ты! – буквально задохнулась от гнева. Меня видеть рада с двумя парами кавычек. – Пошел вон!

– Кать…

– Убирайся!

– Может, объяснишь! – я, черт возьми, тоже не тефлоновый!

– Я тебе удивляюсь: ты когда таким мерзавцем стал?!

Я глубоко вдохнул и досчитал до трех.

– Объяснись, пожалуйста. Я не понимаю.

– Оля.

Мне это ничего не говорило.

– Сычева. Клуб. Твой член у нее во рту.

– Ах эта Оля! – я коротко рассмеялся. С ней вышло не сильно благородно, но она заслужила.

– Проваливай.

– Катя, ты ее выслушала, а мне слова не даешь сказать. Я ублюдок, мерзавец, сволочь и скотина, но не из-за нее точно. Дай мне минуту.

Она бровь вздернула и демонстративно на запястье взглянула. Время пошло.

– Давай в машину сядем. История восемнадцать плюс.

Я открыл дверь нового внедорожника, но касаться Мальвины не стал. Напряженная очень.

– Ты, наверное, уже поняла, чего ваша дружба стоит?

Катя не ответила, бесстрастно голубые ногти рассматривая.

– Я клянусь, что просто шел в туалет, никого не трогал, страдал.

Катя фыркнула. Я пытался немного сбавить градус недоверия.

– Она выскочила на меня как Чужой! Еле отбился. – Шутить пытался, по-дурацки, правда.

– Прекрати паясничать, или я ухожу.

– Оля эта чушь всякую несла: про мужика, которого ты отбила у нее, – сейчас уже понимаю, кого имела в виду. – Что позаботилась о тебе, – нарисовал кавычки в воздухе. – Я испугался, что она наркотики тебе в алкоголь добавила или еще какую-нибудь херню сделала. Она запрыгивала на меня, а я был слишком зол. В общем, я позволил ей опуститься на колени и достать член, – я скривился, вспоминая ее лицо. – Потом сказал дикую грубость и стволом по лбу постучал. Дальше ты знаешь: я тебя нашел.

– Чем ты хвалишься? – сокрушенно покачала головой, словно со мной все понятно.

– Кать, я правду тебе рассказываю. Свой идиотский поступок не оправдываю, но у меня с ней ничего нет, не было и быть не могло. Неужели ты реально думаешь, что я мог на нее залезть, а потом к тебе…

– А не мог? – спросила тихо и очень тяжело в глаза посмотрела. – А тем утром, помнишь? Где ты провел ночь? Где, Вадим?

Мы оба знали, где и с кем. Точнее, я знал, она догадывалась. Но сейчас момент откровенности. Истины.

– Ты правда хочешь услышать? – шепотом произнес.

Катя нереально застывшим взглядом смотрела вперед. И молчала. А я не знал, где упаду? За что мне достанется больше: за ложь или правду?

– Я балансировал над пропастью, – выбрал правду. Ложь Катя ненавидела. – Я пытался удержаться. Правда, пытался. Но я сорвался. Тогда я уехал и сделал отвратительную вещь: я предал любимую женщину. Я ненавидел себя за это. И ненавидел тебя. Так было легче в зеркало смотреть. Я так виноват перед тобой…

– Хватит… – глухо оборвала и дрожащими руками за сумку схватилась.

– Катя… – я хотел помочь колпачок на ингалятор надеть, но она не позволила. – Прости…

– Уезжай, – и она вышла из машины. А у меня не было морального права догонять, умолять забыть и принять меня. Сегодня я старался быть честным в истории моей подлости, но эта честность не зачтется мне в плюс…

Глава 36

Катя

– Катерина, здравствуй, дорогая, – свекр поцеловал меня в обе щеки и улыбнулся.

Александр Иванович Полонский неожиданно позвонил и предупредил, что хотел бы заехать. Как всегда вежливый и деликатный. Навыки переговоров и формирования общественного мнения на высоте. Увы, теперь редкость у современных представителей министерской номенклатуры. Иногда как послушаешь…

– Здравствуйте, – я немного смутилась. Не ожидала, признаться. Со свекром не виделась, наверное, с самого развода. Нику они у меня в отпуск вместе с Ириной Владимировной забирали. Она у них в паре жесткая «шея», а он ни разу ни автократ, просто знал, что, где и как, поэтому при любой власти хорошее место находил.

– Надеюсь, не задерживаю тебя?

– Да нет, – я пригласила его в гостиную. Куда мне торопиться? Разве что на свидание. Но время у меня еще было. – Хотите чего-нибудь? Турецкий кофе? – его Александр Иванович обожал.

– Нет, Катюш, мне бы чаю. Давление в последнее время… Старость, она такая, – и вздохнул нарочито тяжело.

Я фыркнула только. Ему и шестидесяти пяти не было, а выглядел так вообще прекрасно. Черные волосы едва сединой тронуты. Немного погрузнел за последний год, но удачный пиджак скрывал это идеально.

– Ты, наверное, удивлена визиту? – сказал Александр Иванович, когда вернулась с подносом. Когда-нибудь я научусь угощать, чем просили – кружка чая, – но не сегодня. – У меня юбилей третьего. Я вот лично приехал тебя пригласить с Вероничкой. Шестьдесят пять все-таки, столько народу будет, из которых две трети лучше бы не видеть!

Я, конечно, помнила, когда день рождения свекра, но, во-первых, не ожидала приглашения. Во-вторых, не планировала его принимать. Как это будет выглядеть?! В качестве кого мне там находиться? А если эта Вика Зимина тоже будет?

– Хотелось, чтобы хотя бы за столом со мной сидели близкие люди.

– Спасибо за приглашение, но это как-то неудобно, – деликатно, но решительно отказалась я. – Ни к чему это, – но все же смягчить отказ нужно. Юбилей же. – Давайте выберем выходной и отметим. С меня торт! – улыбнулась слишком уж бодро. Красивых слов здесь не найдешь. Ну зачем это все!

– Катерина, ты знаешь, я – общественник, в личное никогда не лезу. Уж не мне тебя просить о чем-то… Я Вадима поддержал, не стал ругать, – проговорил он. – Родной же, единственный. Мы вроде все пытались дать ему, но, видно, не додали…

Мне вспомнилось письмо-откровение Вадима: деньги – прекрасное дополнение к внимательным любящим родителям, но как единственное средство воспитания, очень сомнительно. Когда все проблемы ими затыкаешь, на выходе можно получить махрового эгоиста. Я не считала Полонских плохими родителями, но в какой-то момент они сына упустили, а дальше течение и окружение подхватило: где-то Вадим смог вырулить, где-то просел.

– Катерина, любит он тебя. Мучается, бросает его из крайности в крайность. Берегов не видит. Лишился родного очага. Я не прошу простить Вадима. Права не имею. Просто знай это. – Александр Иванович поднялся. – Вероничку отпустишь на юбилей?