Кузницы драконов (СИ) - Дез Олла - Страница 50

И он недобро улыбнулся.

А я ретиво стала перебирать ногами, стараясь быстрее преодолеть коридор. Скорее всего, когда мы выйдем в большее пространство, станет не так жутко от этого копошащегося царства.

Но когда я вывалилась из коридора в основной зал с Мельницей, то легче не стало, только теперь к копошащимся стенам прибавился скрежет. Лапки насекомых проводили по магической пленке и создавали этот скрежет и клекот. Меня снова передернуло.

Так. Соберись. И я устремилась на всех порах вперед. Чем быстрее я уравновешу Мельницу, тем быстрее выберусь отсюда. Чем ближе я подходила к Мельнице, тем больше убеждалась, что это не строение и не храм, а очередная статуя. Только странная.

Издалека она напоминала столб. И только подойдя ближе, я поняла, что видела ее раньше. И что это все же имеет отношение к храму, косвенное, но все же. Это была статуя из древнего культа богини Артемиды.

В детстве меня, как и многих девочек, привлекали амазонки. Этакие древние воительницы. И вот читая про них, я наткнулась на эту необычную статую. У этой богини на теле было множество наростов, имитирующих форму груди. Она так и называлась многогрудая Артемида.

Я потом видела другие изображения, и даже фонтаны. Смотрелось это, мягко говоря, странно. И вообще статуя не была красивой. Потом я прочла, что все это вовсе может быть и не грудь. А что-то еще. Но была и жуткая версия, что якобы амазонкам было удобнее стрелять из лука, имея всего одну грудь. А вторую они приносили в жертву этой богине. Мне тогда сразу амазонки разонравились.

Но я точно помнила, что именно такая статуя Артемиды стояла в первоначальном храме, сожженном сумасшедшим Геростратом.

Когда мы подошли, и я смогла разглядеть статую во всей красе, то поняла, что здесь это тоже мало напоминает женскую грудь. Скорее мешочки, подвешенные к статуе. Мешочки были разных цветов и оттенков и символизировали Дома Драконов. Они были украшены камнями домов. Мой белый мешочек переливался брильянтами, жемчугом и перламутром.

Мешочек Аметистового Дома был усыпан аметистами всех оттенков и размеров. Было понятно, что я должна взяться за свой мешочек с подношением богине, а Глава дома выбирал свой.

— Вам она нравится?

— Нет, — ответила я честно.

Он в ответ громко расхохотался, и мне показалось, что стены с насекомыми зашевелились сильнее. Хочу убраться от сюда поскорее.

— Это мать драконов. Каждый мешочек символизирует яйцо из которого они вылетели. И кстати, посмотрите как их много, Балаури Вайолет. Драконьих домов намного меньше. Вот здесь, например, аквамарин. Сегодня мы традиционно включаем его в Сапфировый Дом. Но ведь он голубой? Или вот Изумруд и малахит? Здесь они отделены друг от друга. Или мой Аметистовый дом. Смотрите, это чароит. Да, он фиолетовый, но его форма, свойства магии — совершенно отличны.

Во время его пламенной речи мне стало казаться, что скрежет и копошение усилились.

— Давайте уравновесим Мельницу? Изыскания и рассуждения лучше продолжить за чашечкой чая в гостиной?

Да, я большая и сильная белая драконица, но мой голос прозвучал почти умоляюще. Но ведь я еще и девушка. А наш пол не любит насекомых.

И я решительно положила руку на тело древней богини. Мой спутник усмехнулся моему жесту, но повторил его, поместив руку на Аметист.

Статуя уже привычно пришла в движение и плавно отъехала в сторону. А под ней оказались… счеты.

Нет, не те счеты, которые сводят. Кровная месть, и вендетта, и кинжал в спину. А такие, деревянные, с черно-белыми шариками.

Но эти не были деревянными и уж точно не были черно-белыми. И про счеты я конечно погорячилась. Больше всего это напоминало абак — доску для вычислений, известную еще с незапамятных времен. Только вот на этой доске было все не по правилам. Не было привычных одинаковых шариков. Все на этой доске напоминало те самые Дома Драконов. Потому что шарики были разноцветные и из разных камней. А еще они в хаосе располагались на вытянутых золотых нитях и понять что это было невозможно.

Но я точно знала, что все что нужно — это пустить свою магию, смешанную с магией дома. Древний механизм сам разберется и сам все вернет на законные места.

Поэтому я не стала ничего говорить, строить догадки и рассуждать. Действовала по наитию. А оно мне подсказало выпустить не маленькую часть белой магии, как я обычно поступала, а сразу много. Сама не поняла, как это у меня получилось.

Абак с шариками-камнями закружился. Камушки встали в розовый дракон не разберет какой именно последовательности. А вот теперь мне это планеты напомнило. Это система звезд? Карта участка звездного неба? Что это? Вопросы роились как те насекомые под пленкой магии. Плохое сравнение. Ужасное. Но главное мы делали!

Статуя с Мельницей стала медленно вставать на место. Я уже вздохнула было от облегчения, но тут мой взгляд упал на лицо Аметистового Главы. Оно было перекошено. Смесь восторга, безумия и злости. Я медленно попятилась, следя глазами за статуей, что вставала на свое место.

Она же была последней? Я справилась и миру больше ничего не угрожает? И если на этот вопрос ответа у меня пока не было, то вот угрожает ли что-то мне — было вполне понятно. Угрожает. И прямо сейчас.

Магия не ударила, как это обычно бывает во все стороны и в первую очередь в ее главу. В этот раз она потекла неспешным потоком. Была ли тому виной повышенная концентрация белой? Не знаю. Но это определенно было мне на руку.

Я стала отступать. Меня Золтон ждет в библиотеке. Это не так далеко. Но при следующих словах Аметистового, я поневоле застыла.

— Что, Балаури Вайолет? Думаете, что ваш любовник ждет вас в библиотеке? Нет. Спешу вас разочаровать. Хранитель запечатал вход по моему приказу, выбраться вам отсюда не удастся. Более того. Мои люди напали на Золтона и в данный момент он либо мертв, либо отражает атаки моих людей.

— Вы напали на Золотой Дом? Вы с ума сошли? — воскликнула я, с ужасом осознавая безвыходность моего положения.

— Нет. Я пока в своем уме. Это не имеет значения. Вы думаете, что уравновесили Мельницы и на этом все? Как бы не так. Не вы одна интересуетесь старыми манускриптами, и мне прекрасно известно для чего служат Мельницы.

— Тогда вы тем более должны…

— Я ничего не должен. Более того. Я сделал все, чтобы вы пришли ко мне в последнюю очередь. Вы только что запустили механизм. Завершить цепочку последовательностей можно в вашем Белом Замке. Только вот вам не суждено туда попасть, моя милая девочка, — и он громко захохотал.

Я стала озираться. Жуки и бабочки шевелились активнее. А некоторые фиолетовые красотки уже раскрывали великолепные крылышки. Только вот восхищаться у меня времени не было. Нужно что-то делать. А что?

А он между тем продолжал вещать, просвещая меня относительно своих намерений.

— Неужели вы не догадывались, кто стоит за всеми покушениями на вас? Еще самую первую попытку я предпринял в Университете Магии, когда вы еще даже и не заявили о себе. Золтон не говорил, сколько еще попыток я предпринял, а он всякий раз ликвидировал моих наемников? Потом я стал действовать тоньше. Это я подговорил отправить юнцов с вами в Гиблые Земли вместо взрослых драконов.

— Вы лишили все Дома возможности прибавления новых драконов. Не очень то они этому обрадовались. А если бы с нами отправились полноценные драконы? А не мальчишки? Сколько бы драконов пробудилось?

— Мне это не нужно! А сколько усилий я потратил на то что бы уговорить главу Топазового дома, и его недомерка-сыночка отравить вас? Хотя если бы его дражайшая женушка мне не помогла и не вмешалась — глава бы сам на это не пошел. Бабы. Толку то от вас. Одни убытки. За всю свою жизнь ни разу не встретил достойной.

— Вот и злости в вас столько от этого. А попробовали бы хоть раз полюбить, возможно, ненависть и отступила бы.

— Но вы ускользали всякий раз.

— А зачем? Чего вы вообще добивались?

— Думал, что ваша гибель ускорит падение мира. Но потом понял, что время не имеет значения. И решил подождать пока вы сами не придете. Мир падет! Я знаю это. Но не волнуйтесь, Балаури Вайолет. Он падет, чтобы возродиться вновь. На этот раз все драконы возродятся. Не будет примитивных людишек. Этих драков, по ошибке населяющих наш мир! Будут только драконы! Много драконов! — он снова рассмеялся.