Трагедии - Еврипид - Страница 38

Медея

(дерзко) А почему же я должна бежать?

Вестник

(сразу выпрастывая мешок) Царевна только что скончалась, следом

И царь-отец — от яда твоего.

Медея Счастливое известие... Считайся

Между друзей Медеи с этих пор.

Вестник Что говоришь? Здорова ты иль бредишь?

1130 Царев очаг погас, а у тебя

Смех на устах и хоть бы капля страха.

Медея Нашелся бы на это и ответ...

Но не спеши, приятель, по порядку

Нам опиши их смерть, и чем она

Ужаснее была, тем сердцу слаще.

Вестник Когда твоих детей, Медея, складень

Двустворчатый и их отец прошли

К царевне в спальню, радость пробежала

По всем сердцам — страдали за тебя

Мы, верные рабы... А тут рассказы

1140 Пошли, что ссора кончилась у вас.

Кто у детей целует руки, кто

Их волосы целует золотые;

На радостях я до покоев женских

Тогда проник, любуясь на детей.

Там госпожа, которой мы дивиться

Вместо тебя должны теперь, детей

Твоих сперва, должно быть, не видала;

Она Ясону только улыбнулась,

Но тотчас же фатой себе глаза

И нежные ланиты закрывает;

Приход детей смутил ее, а муж

1150 Ей говорит: «О, ты не будешь злою

С моими близкими, покинь свой гнев

И посмотри на них; одни и те же

У нас друзья, не правда ли? Дары

Приняв от них, ты у отца попросишь

Освободить их от изгнанья; я

Того хочу». Царевна же, увидев

В руках детей убор, без дальних слов

Все обещала мужу. А едва

Ясон детей увел, она расшитый

Набросила уж пеплос и, волну

1160 Волос златой прижавши диадемой,

Пред зеркалом блестящим начала

Их оправлять, и тени красоты

Сияющей царевна улыбалась,

И, с кресла встав, потом она прошлась

По комнате, и, белыми ногами

Ступая так кокетливо, своим

Убором восхищалась, и не раз,

На цыпочки привстав, до самых пяток

Глазам она давала добежать.

Но зрелище внезапно изменилось

В ужасную картину. И с ее

Ланит сбежала краска, видим...

После

Царевна зашаталась, задрожали

У ней колени, и едва-едва...

1170 Чтоб не упасть, могла дойти до кресла...

Тут старая рабыня, Пана ль гнев[70]

Попритчился ей иль иного бога,

Ну голосить... Но... ужас... вот меж губ

Царевниных комок явился пены,

Зрачки из глаз исчезли, а в лице

Не стало ни кровинки, — тут старуха

И причитать забыла, тут она

Со стоном зарыдала. Вмиг рабыни

Одна к отцу, другая к мужу с вестью

О бедствии — и тотчас весь чертог

1180 И топотом наполнился, и криком...

И сколько на бегах возьмет атлет,[71]

Чтоб, обогнув мету, вернуться к месту,

Когда прошло минут, то изваянье,

Слепое и немое, ожило:

Она со стоном возвратилась к жизни

Болезненным.

И два недуга враз

На жалкую невесту ополчились:

Венец на волосах ее златой

Был пламенем охвачен жадным, риза ж,

Твоих детей подарок, тело ей

Терзала белое, несчастной... Вижу: с места

Вдруг сорвалась и — ужас! Вся в огне

1190 И силится стряхнуть она движеньем

С волос венец, а он как бы прирос;

И только пуще пламя от попыток

Ее растет и блещет. Наконец,

Осилена, она упала, мукой...

Отец и тот ее бы не узнал:

Ни места глаз, ни дивных очертаний

Не различить уж было, только кровь

С волос ее катилась и кипела,

1200 Мешаясь с пламенем, а мясо от костей,

Напоено отравою незримой,

Сквозь кожу выступало — по коре

Еловой так сочатся слезы. Ужас

Нас охватил, и не дерзали мы

До мертвой прикоснуться. Мы угрозе

Судьбы внимали молча. — Ничего

Не знал отец, когда входил, и сразу

Увидел труп. Рыдая, он упал

На мертвую, и обнял, и целует

Свое дитя и говорит: «О дочь